Майор совсем не собирался отсиживаться на солнышке, раздавая приказы, — нет, он хотел взять на себя большую часть грязной работы. Еще его беспокоило настроение бойцов. Его морпехи были чужими друг другу — сводный отряд из остатков пяти разных взводов. Слишком много слухов и страшных рассказов ходило вокруг.
— Мы почти пришли, — сказал он Котовицу.
Звук их шагов таял в чистом морозном воздухе. Эрнандес старался смотреть под ноги, но склон уходил вниз настолько круто, что невозможно было не видеть огромную гребенку горизонта: мозаику темных вершин, снега и далеких небесных просветов. Это отвлекало. Борясь с одышкой, Эрнандес взглянул на запад. Конечно, там тоже не было ничего, кроме гор, но майор представил, как за огромными чашами Юты и Невады открывается застроенное городами побережье. Побережье, где в один миг все обернулось против него.
Гражданская война в Штатах велась преимущественно в воздухе. К этому вынуждали обстоятельства. Чтобы выжить, приходилось грабить старые города, расположенные ниже барьера, а успех зависел от того, сколько вертолетов и самолетов оставалось на лету. Пехота и техника могли пересекать зараженные чумой зоны только по воздуху. И все же его сослали сюда как на передовую — ведь всего неделю назад он был начальником службы безопасности нанотехнологических лабораторий Лидвилла и посредником между учеными и высшими правительственными кругами США. Эрнандесу поручили возглавить экспедицию, потому что Лидвилл полагался на него, а это доверие стоило намного дороже, чем еда или патроны. А теперь его вышвырнули вон. И самое мучительное заключалось в том, что он считал это наказание справедливым.
Их миссию нельзя было считать полностью провалившейся. Они вернулись в Лидвилл с целой кучей компьютеров, бумаг, файлов и лабораторного оборудования. Однако платой за это стал заговор. Лишь пятерым из пятнадцати предателей удалось ускользнуть. Остальные были обнаружены — шестеро мертвы, четверо захвачены в плен, — но их предательство означало куда более серьезные проблемы.
Кому можно доверять? Заговор проник в самое сердце Лидвилла, хотя никто не посмел обвинить Эрнандеса прямо в лицо. И все же майор видел сомнение в их глазах. Тот факт, что его не вызвали на встречу с генералом Шредером или с кем-то из гражданских руководителей, тоже говорил о многом. Верхушка предпочла дистанцироваться от него. Они невольно должны были заподозрить его в соучастии. Все знали о дружбе Эрнандеса с Джеймсом Холлистером. Как глава исследовательских лабораторий, Джеймс приложил немало усилий, чтобы заменить неугодных ему ученых на борту самолета. И хуже того, морпехи Эрнандеса не смогли предотвратить захват миссии спецназовцами.
Их предательства тоже никто не предвидел, но это не имело значения. Эрнандес руководил операцией на земле, и если бы он сохранил вакцину, бунтовщики, скорее всего, не начали бы новые атаки на Лидвилл.
Эрнандес оказался слабым звеном. Однако у Лидвилла осталось слишком мало ресурсов, чтобы пожертвовать боевым офицером — особенно сейчас, на новом витке конфликта. Майора бесила скрытая в этом ирония. Его спасла война. Он не предстал перед трибуналом. Фактически, его даже в должности не понизили. Вместо этого под его начало отдали почти вдвое больше бойцов, чем раньше: смешанное пехотно-артиллерийское формирование, состоявшее из восьмидесяти одного морпеха, при поддержке специалиста по связи из ВМФ В состав отряда был включен и поистине бесценный кадр — медик, призывник, в прошлой жизни работавший в пожарной бригаде.
Согласно разведданным, повстанцы из Нью-Мексико собирались забросить десант на вертолетах. Предположительно, именно поэтому его откомандировали сюда: чтобы обрушить артиллерийский огонь на авиацию или наземные войска, намеренные форсировать перевал. Это задание можно было рассматривать как возможность оправдаться. Они дислоцировались на южном склоне, почти в тридцати километрах от Лидвилла. В тридцати километрах птичьего полета, что в этой гористой местности означало вдвое большее расстояние для пешего человека. Грузовики, которые доставили их к подножию горы, давно ушли. Эрнандесу дали карт-бланш. Ему хотелось верить, что начальство полагается на него. Но по сути, его люди были чем-то вроде «лежачего полицейского». Ничтожным препятствием. Они могли выпустить пару снарядов из ручного гранатомета в приближающийся вертолет, а затем их либо обойдут, либо сотрут с лица земли бомбами и ракетами. И его бойцы это знали. Их приговорили к тяжкому труду и, возможно, к смерти лишь потому, что они пехота и, следовательно, расходный материал.
— Эй! Эй! — закричали снизу, и Эрнандес увидел четверых спешащих по склону солдат, в том числе врача и Пауэрса.
Они несли запасные куртки и канистру с водой.
— Вы оба отлично справились, — сказал Эрнандес Тьюнис и Котовицу.
Спустя пару секунд их окружили остальные.
— Что случилось? — спросил медик.
— Давайте сначала доставим его в укрытие, — перебил майор. — И остановим кровотечение.
— Это ущелье, черт его дери, нас просто убивает, — буркнул другой солдат.
Эрнандес подобрался, но сейчас не время было качать права.
«Они напуганы, — подумал он. — Надо пропускать их жалобы мимо ушей».
И все же майор не мог позволить открытого неповиновения.
Они добывали камень намного выше по склону, потому что Эрнандес не желал выдавать их позиции целым полем свежих раскопов. На это требовалось больше усилий, однако укрытия неплохо сливались с ландшафтом — груды гранита среди гранитных груд. Худшим испытанием оказалось ожидание. У них было всего несколько карточных колод и нарды. Майор знал, что его бойцы уже дошли до того, что шариковыми ручками рисовали карикатуры друг на друга с соответствующими подписями. Лучше уж поработать. Таскать камни — задача не слишком мудреная, но это заставляло их сотрудничать и распределять обязанности согласно плану. И позволяло ему оценить своих подчиненных. Он мог отдать приказ использовать больше взрывчатки и предполагал, что до этого рано или поздно еще дойдет. Почва тут была зацементирована целыми эпохами коротких таяний и долгих зим. Чтобы начать постройку бункеров, пришлось взорвать множество противопехотных мин, вкопанных так, чтобы ударная волна ушла в грунт. Но майор хотел сберечь как можно больше боеприпасов.
Когда они помогли Котовицу перебраться через низкий пригорок, перед Эрнандесом предстал их убогий лагерь: несколько бойцов, сидящих поодаль друг от друга, несколько кусков зеленого брезента, почти сливающихся со склоном горы. Этих укрытий явно недостаточно. Даже если Нью-Мексико атакует где-то еще, палатки и спальные мешки не смогут вечно защищать их от холода. И все же майор почувствовал гордость. Он сделал все, что мог в сложившихся обстоятельствах. Его бойцы построили лагерь вместе, и это что-то да значило. Однако взгляд Эрнандеса невольно скользил по позициям отряда, оценивая расположение пулеметов и ракетных установок «Стингер».
Солдаты тревожились не зря. К счастью, у вертолетов всегда возникали трудности на такой высоте. Погода была на стороне Лидвилла. Скорей всего, Нью-Мексико придется дожидаться наступления фронта высокого давления, чтобы набрать высоту. Ландшафт тоже был их союзником. Сюда можно было добраться только через один перевал, где склон резко обрывался в долину, опоясанную вьющимися лентами 82-й и 84-й федеральных трасс.
