Капитан протянула отпечатанную на тончайших пергаментных листах Библию в кожаном переплете и заторопилась прочь.
Среди пирующих и уже изрядно «веселых» дикарей Пенелопа чувствовала себя не в своей тарелке.
Постепенно сгущались сумерки. Свет многочисленных костров все более и более заменял собою свет уходящего за горизонт светила.
— Ага, вот они! — восторженно завопили ворвавшиеся в шатер всадники. — Нахапали простыней, и сидят на них сиднем! Ату!
Новобрачных подхватили — впрочем, достаточно аккуратно — поволокли на воздух и поставили перед князем Граничным, сидящем в какой-то изрядно драной, полинялой, лохматой шкуре поверх огромного, перевернутого вверх корнями разлапистого пня.
— Ага! — грозно заявил князь. — А кто это прячется по темным углам моего леса? А почто вы держите друг друга крепко, как лютые хищники? А неужто сожрать хотите друг друга и доли моей в мясе парном не заплатить?
— Я не хочу кушать ее, лесач, — Найл не очень внятно понял из мыслей северянина, что от него хотят услышать, и сказал, как понял. — Я хочу взять ее своей женой, частью своего тела до самой смерти.
— И я не хочу есть его, хозяин леса, — ответила, пряча улыбку, Ямисса. — А хочу я стать его женой, плотью его ночи, душой его дня, дабы жили мы в единении и радости со дня сегодняшнего и до самой смерти.
— Точно ли ты не хочешь есть ее, Найл? — грозно поинтересовался князь. — Или, может, добычей делиться не хочешь? А клянись мне немедленно, — хлопнул он ладонью по одному из корней, — что будешь для нее защитой и опорой, что будешь кормить ее досыта, детей ей делать каждый год и на других девиц смотреть не станешь ни разу!
— Клянусь, хозяин леса, — на этот раз четко и внятно ответил правитель.
— А ты, хитрая девица, уж не собралась ли ты заманить этого юношу в темную пещеру да отведать в одиночку молодого мяса? — с правдоподобным подозрением спросил у дочери северянин. — А ну, клянись рожать этому мужчине по одному сыну каждый год, быть с ним в сытости и голоде, в горе и радости, в тепле и холоде с сегодняшнего дня и до самой смерти!
— Клянусь, хозяин леса, — ответила княжна, не скрывая улыбки.
— Да они врут тебе, хозяин леса! — внезапно заорал кто-то из толпы.
— Врут, врут! — начали поддакивать другие.
— Врут, говорите? — с сомнением переспросил князь, почмокал губами и решительно ударил кулаком по корню: — Проверить!
— Проверить, проверить! — подхватили гости.
— Заприте их в пещеру, — указующим перстом указал князь на ближний шатер, — Замуруйте их там и не выпускайте до тех пор, пока кровь не потечет из-под дверей, а крыша не взлетит к небесам.
— Замуруем, замуруем, — зловеще пообещали гости, подхватили новобрачных, шустро подволокли к шатру и затолкали внутрь.
Под обширным пологом стояла застеленная постель, столик с большим кувшином вина, двумя бокалами и чашей фруктов, да одинокий стул.
— Ну ладно, — княжна сняла сандалии, забралась на постель и откинулась на подушки. — Иди сюда, доказывай, что не обманул.
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви! — внезапно начали скандировать на улице. Потом послышалось бульканье, довольно кряканье, негромкие голоса. Гости явно занялись угощением.
Найл тоже скинул сандалии, забрался к Ямиссе, поцеловал в ароматно пахнущие яблоками губы. Потом еще и еще. Он целовал ее глаза, брови, щеки, подбородок, шею…
— Нет, — возмутился кто-то на улице. — Это было вино!
И дружный хор голосов тут же подхватил:
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви!
— Нет, я так не могу, — отодвинулась девушка. — Как посреди площади лежишь.
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви!
— Кошмар какой, — она передернула плечами и попросила: — Налей вина.
На улице опять наступила относительная тишина. Ямисса выпила полбокала терпкого, темно-красного напитка, а потом негромко, словно пробуя голос, крикнула:
— А-а!
— Да! — немедленно и с воодушевлением подхватили за стенами шатра. — Давай! Давай еще! Сильнее!
— А-а-а!!! — заорала княжна во всю глотку, уткнулась носом в подушку и затряслась, вздрагивая плечами.
— Ты чего? — заволновался Найл, присаживаясь рядом, повернул девушку к себе и увидел заплаканные глаза и смеющийся рот.
— Чего-чего, — хихикнула Ямисса. — Положено так.
И она восторженно завопила:
— А-а-а-а-а!!!
— Так ее, так! — орали на площади. — Еще! Сильнее, сильнее давай!
— С ума вы все посходили, — покачал головою Найл.
— Еще вина налей, — попросила девушка, давясь от смеха.
— Кро-ви, кро-ви, кро-ви! — требовали из-за стен шатра.
Княжна откинула покрывало, и широким жестом полила белоснежную простыню вином из бокала. Оценивающе посмотрела, покачала головой, взяла кувшин и полила еще, пытаясь изобразить более-менее правильный круг.
— Ну, как? — спросила она, оглядываясь на Найла.
— Они подумают, что я тебя зарезал, — ответил правитель.
— Пусть думают, чего хотят, — девушка набрала в легкие как можно больше воздуха и, жмурясь от натуги, выдохнула оглушительное: — А-а-а!!!
— Да, да! — подхватили снаружи. — Еще давай! Кро-ви, кро-ви!
— На, — девушка сорвала с постели простыню. — Иди, покажи, что я была девственницей.
Найл покорно взял за углы мокрую ткань, подошел к выходу, откинул полог и вздернул простыню перед собой.
— Улла! Улла! — восторженно завопили гости. Найл с облегчением разжал руки и уронил простыню на землю. Ямисса подкралась сзади положила подбородок ему на плечо и прошептала:
— Ну, все! Теперь ты мой.
— Ошибаешься, — не оборачиваясь, ответил Найл. — Это ты моя.
В это время толпа гостей дрогнула и стала раздвигаться под напором прочных тел жуков-бомбардиров.
— Мы поздравляем тебя, Посланник Богини, с обретением правительницы, — торжественно заявил лично явившийся на торжество Саарлеб, — и считаем, что в такой день должна содрогаться даже сама земля. Взгляни на дом возле реки.
Из гущи шатров кое-как слепленного дома видно не было, и люди, следуя за жуками, покинули накрытые столы и выбрались на открытое пространство на холме возле библиотеки. Ниже, на самом краю обрыва, высилась свежеуложенная неровная груда камней высотой с двухэтажный дом.
— Сейчас… — жуки задрожали от предвкушения.
Послышался хлопок. Рядом с домом сверкнула искра, потянуло едким дымом. Потом послышался еще один хлопок.
— Ха! Я-то ду…
Конец фразы перекрыл оглушительный грохот. Выстроенный слугами жуков дом полностью растворился в ярко-желтой вспышке, а когда свет ослаб, стало видно как во все стороны, в ужасающей тишине, разлетаются огромные каменные валуны, некоторые из которых достигли даже середины реки. Миг — и фонтаны воды взметнулись вверх от множества ударов, а вдоль по берегу прокатилось смачное шмяканье.
