Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
И ведь всё понятно. Пока гвардия придёт: убить, может, и не убьют, но лоска у девки поубавится. И не только лоска. И убытки от недопоставки ладиля нешуточные. Штрафы, дефолты… со дня на день в космопорту грузовик ожидают — ежеквартальная планетарная поставка уникального фармсырья. Эдак и с места тёплого попрут: кто-то же должен быть крайним…
Замечаю, что белеющих в сизом полумраке лиц прибавилось. Наблюдатели хреновы! И как-то не по душе мне их наблюдение стало. Уж если зовут витязя, то всегда с выпивкой, шумным застольем и живым интересом: каково это за деньги со смертью в обнимочку. А вот так, чтоб недружелюбие вприглядку, — в первый раз.
— В ополчение есть желающие? — кричу в зал, и пятна лиц тают, растворяются в сиреневых сумерках.
— Нет, — сухо подтверждает Петрович. — Желающих я тоже не видел. Ни одного.
И горько мне от его правды.
Люди-людишки, черепа-пустышки…
Встаю из-за стола и по-хозяйски оглядываю мгновенно притихшее застолье.
— Ну что, трусы, здесь есть мужчины, для которых честь дороже тарелки с борщом?
Задвигались они в полумраке.
Многие поднялись. И к выходу. Мягко шурша бурнусами и горбясь от непосильного бремени собственного достоинства.
Ей-Бо! Так и стрелял бы. По мере исхода…
— Да. Не герои, конечно, — спокойно констатирует Петрович. — Потому тебя и позвал.
— Тогда растолкуй мне другой вопрос, — я сажусь на своё место и надолго прикладываюсь к пиву. Петрович терпеливо ждёт. — Отчего нищета такая?
— Посёлку третий год, — проясняет он ситуацию. — Да и ладиль у нас… сам понимаешь, — высокогорье, вторая линия
Да. Вот это "прояснил"! Под Лютеной люди за год хоромы себе обустраивают. А что их бараки первая линия гор от океана не отгораживает, так только плюс качеству — свободный доступ к спорам океанских водорослей. Я не специалист, но ладиль нигде больше в Галактике не растёт, потому что только здесь встречаются нужные для его созревания условия: температура, влажность и симбиоз с фитожизнью моря. Я к тому, что врёт Петрович. И врёт плохо. Невежественно. Что колхозу три года — верю, за этот срок в тонкостях местной ботаники не разберёшься. А всё остальное — ложь. Да только мне плевать. Или нет?
— Дык, ежели нищета такая, чем рассчитываться будешь, председатель?
— Голова жигана, раз. Имущество банды возьмёшь, два. Справка о пособничестве властям, три. Бесплатный проезд до метрополии охранником груза, четыре…
Он так торопится поделиться своей арифметикой, что сразу становится ясно: колхозных денег в этом списке не будет. Но возможность убраться отсюда на халяву и ближайшим грузовиком выглядит соблазнительно. Это хорошая цена.
— А если жиган не объявлен? — невежливо перебиваю должностное лицо при исполнении шкурных интересов.
— Объявлен! — даже в полумраке видно, как он бледнеет. — А если не объявлен, то ты, главное, его ко мне приволоки. Я сам задним числом объявлю. Только тогда много не получится. Если большую сумму вписать, налоговая заартачится.
Мне нравится, как он торгуется: жизнь возлюбленной против подлога по умеренной цене.
— Как спишешь награбленное? — интересуюсь. — Я барахлишко бандитов возьму, а твоя милиция…
— Так ведь всякое может случиться, — перебивает меня Петрович, — в перестрелке… Баллистику не делаем, трупы не вскрываем.
Он даже кулаки на стол выложил. Да. Непростое это дело: товарищей по оружию сдавать. И вижу я, что предательство для него в новинку. Хороший мужик. Жаль только, что совсем голову потерял: витязю предлагать такое. Слаб, конечно, наш брат в вопросах нежного пола. И в рапорте об истерике председателя вспоминать не буду.
— Ты девушку вытащи, — просит Роман Петрович. — Галина ничего не скажет. Ручаюсь… остальные не в счёт. И бандитов там — трое. Может, четверо. Я читал о твоих подвигах: "с двух рук", "в падении" и всё такое. Если не враки, конечно. Для тебя — прогулка…
— Так, может, со мной прогуляешься? — усмехаюсь. А чтоб ему не так сладко врать было, добавляю. — А что "с двух рук", можешь на себе проверить. Выйдем?
Ох, братцы, как он напрягся! Я даже руки ближе к поясу опустил. Лицо жёсткое, взгляд — колючий, вот-вот клыки обнажит…
…И тут же опять простаком прикидывается:
— Наверное, не стоит, — он облизывает губы. — Идти рядом по узкоколейке не сможем. Если вперёд уйду — обзору помеха, сзади пойду — будешь думать, куда там у меня ружьё смотрит… нет, спасибо. Я лучше тут подожду. И документы твои оформлю.
Я внимательно к нему приглядываюсь: не по душе мне его метаморфозы. А ещё чересчур точно описывает расклад, зараза. И вызов — не подняться мне с этой табуретки! — был бы не прочь принять.
— Из наших? — небрежно интересуюсь. — Складно излагаешь.
— Нет. Просто боюсь. Ищу повод остаться.
Я киваю — повод он нашёл уважительный — и заказываю ещё пива нам обоим.
Люблю пиво под ложь в пустых забегаловках.
2
Мои сборы не были долгими: ружьё, бинокль, нож, аптечка. Вода во фляге и пяток бутербродов из гостиничной "Блинной". Не то чтобы я боялся голода, просто охотиться в горах — хлопотно и непредсказуемо.
Бывает — ты ешь. Бывает — тебя едят.
Сомнительное удовольствие.
Сложил пожитки в рюкзак, немного подумал и взял с собой плащ, чтоб не дрожать от промозглого вечернего бриза, если дело затянется до вечера.
А револьверы я перед выходом не чищу.
Есть такая фича у витязей, знаю. Но не у меня.
Револьверы я чищу-мажу только после учебной стрельбы. И стреляю каждый день. Поэтому работа моему оружию не в тягость, а что-то вроде суточной увольнительной.
Для спуска выбрал одну из узкоколеек восточного склона. Уборку ладиля на этом клине окончили с месяц назад. Бригада сборщиков переместилась южнее, и я даже мог видеть чёрные точки их бурнусов справа от себя. Впрочем, вскоре начался серпантин.
Я скользнул в заросли ладиля, и весь мир сузился до хрустящей гравием насыпи с рельсами на частых шпалах. Теперь моим "миром" были розовые стены из поскрипывающих на слабом ветру побегов и красное небо с подползающей к зениту Лютеной. Проционы в это время года чуть опережают наше светило, но их свет, конечно же, красный карлик подавить не может, — эта парочка остаётся заметной в течение всего дня.
От малинового зноя меня спасали тёмные очки и кепка. Бурнус я не ношу, специфика профессии: мгновение, потраченное на откидывание капюшона, вполне может оказаться последним в жизни. Несколько раз я останавливался, чтобы полюбоваться океаном, понемногу стесняемым горами первой линии. Один раз остановился возле небольшой лужицы неподалеку от насыпи — вымыл ботинки, но удовольствия не получил: полы плаща всё равно оставались в пятнах грязи. Спуск проходил спокойно. Меня не слишком беспокоил гнус, который на этой высоте был миролюбив и сдержан. Несколько шестокрылов-стервятников праздно реяли в рубиновой мгле полудня. Я знал, что они редко нападают на группу, зато имеют привычку высматривать одиночек.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
