Чтобы различить придвигающийся «берег», четверть часа назад обнаруженный дозорными, не требовалось уже напрягать зрение. Лодки всевозможных размеров и форм покачивались в волнах медленного течения реки, направляясь к узкой полоске берега у подножия стен. Для тех, кто изготовился к бою, стоя на стенах, время едва ползло. Теперь каждый разделял нетерпение Грима, горячо желая, чтобы кончилось наконец томительное бездействие.
Скагги тоже, пожалуй, был рад, что враг наконец зашевелился. Это первый в его жизни настоящий бой! И в ожидании этого боя он думал о Карри и Гламе, о, быть может, если повезет, ждущих его в Вальгалле, Тровине и Ульви, и вдруг вспомнил почему-то Веса.
Как его изменило то, с чем столкнулся он в заклятом кургане! Жаль, и весело же с ним было сидеть у костра, когда он обучал Скагги, тогда еще совсем мальчишку, вырезать зверюшек из чурок, или рассказывал, что читать можно не только руны, но и картинки…
Вес был тогда еще не конунгом, а так — непризнанным сыном старого Хакона, которого взяли на воспитание скальды. А поход в Уппланд окончился провалом: никакой добычи они не взяли, и Вес, одержимый жаждой собрать себе дружину, уговорил скальдов дать ему людей, чтобы раскопать древний курган. Это было вскоре после того, как Вес всю ночь провел подле замученного Эйриком Кровавая Секира уппландского конунга. Скагги уговорил тогда Тровина отпустить его с этим отрядом.
Скагги внутренне поежился, вспоминая о той ночи. Трэлы раскопали холм, но внутрь спустился один лишь Вес, да еще Скагги раз, когда воспитанник скальдов попросил подать ему света. Скагги помнил, как с плотного свода мелкой пылью сыпалась сухая земля, как угрожающе скрипели трухлявые деревянные подпорки, а Вес все собирал и собирал вендельское золото. Потом… они с Весом проломали обшивку захороненного кверху днищем корабля, звук был такой, как когда проломился у Гнилых Скал борт «Хронварнра», когда за борт корабля возвращавшегося с данью Тровина зацепились крючьями драккары Ристи Ярого. А в кургане воздух из отверстия вырывался с тоненьким заунывным свистом, словно хозяева мертвого драккара стремились выйти наружу…
Скагги только рад был убраться из кургана, когда на него буркнул хмуро старший товарищ…
А из тьмы потом возникли чьи-то фигуры, и Ульви, надсмотрщик над трэллами, упал со стрелой в горле…
Говорили, что в ту ночь Вес убил своего старшего брата… С той ночи стремительно вознеслась звезда младшего, непризнанного сына Хакона, ярла Сканей: каких-то пару лет достало ему, чтобы создать новое конунгство на севере Йотланда, отвоевав земли у конунга Дании Горма Старого. И бывший товарищ детских игр, ныне молодой конунг Вестмунд, внушал Скагги непонятно откуда взявшийся, но от этого не менее явный страх.
Чтобы ободрить себя, он стал вспоминать: Тровина, странствующих скальдов и их саги об удачных походах и славных битвах героев и о покровительстве Одина.
VI
КЛИО — ЦЕЛЕБНАЯ РУНА ВДОХНОВЕННОГО ПЛАМЕНИ МИИИРА
Вдохновение Мимира с жаром Муспелихейма
исцелит упавшее в кузнечную печь,
Кано воплощает, возвращает форму,
будь то стих увечный иль поврежденный меч.
Раскрываясь миру, ищи силы магии,
что повсюду разлиты, помня об одном:
призывая радостную силу Кано-пламени,
заплатишь кровью, болью, проклятьем и стыдом.
Скагги поймал бьющийся на ветру подол плаща, подумал было связать полы на груди — а то в ткани легко может запутаться его клинок или клинок врага. Сколько времени прошло с тех пор, как он заметил лодки? Конечно же, не так уж и много. Правда, теперь время не играло особой роли.
Теперь эти лодки отчетливо видел каждый. Темная полоса берега разделилась на силуэты отдельных суденышек и плотов, на которых вплотную друг к другу стояли черные фигуры воинов. А еще… еще между лодок в самой их середине, покачиваясь, переваливаясь через волны, к крепости приближались странные громадины, будто крепостные укрепления вдруг обрели способность плавать, как утки.
— Осадные башни, — буркнул Грим, увидев немое удивление Скагги, и, чтобы развеять недоумение воинов вокруг них, добавил уже громче: — Тащат на плотах деревянные домины, чтобы с них перелезть прямо на стены.
Внезапно из одной такой домины вырвался столб пламени, устремившись прямо на стену. Скагги нырнул под защиту парапета, спасаясь от горящих стрел, которые волна за волной по высокой дуге неслись через зубцы. Большая их часть прошла ниже цели и ударила в крепостной вал, не причинив особого вреда, некоторые же попадали на стену, где защитники поспешно затоптали пылающие наконечники. Однако несколько десятков все же долетели до самого города, и Скагги только понадеялся, что наученные Бранром отряды рабов, которые должны были нести службу на улицах, будут настороже: если от стрел быстро не избавиться, загорится не одна соломенная крыша.
Когда лодки приблизились на расстояние сотни локтей, на самом высоком участке стены закопошились темные фигуры, кто-то невнятно вскрикнул, затем последовал поток ругательств.
— Бранр рабов шпыняет, — хмыкнул Грим, и вслед за его словами со стены полетели громадные камни.
Бранр, судя о всему, создал из собранных по амбарам веревок и наиболее сильных рабов подобие гигантской пращи — и не одной! В воздух взметнулся целый град камней. Скагги воспрянул духом, с надеждой ожидая хруста проламываемого дерева, но вдруг прищурился, не веря своим глазам.
Камни словно ударялись в какую-то невидимую преграду над башнями, отскакивали и падали в реку. Несколько снарядов пробили заслон с громким треском и грохотом камня, размалывающего дерево и кости. Но большая их часть попадала впустую, так и не достигнув врага.
В воздухе вдруг встали лиловые контуры незнакомой руны.
— Чужие руны! — в ужасе воскликнул воин, стоящий по правую руку от Скагги.
— Обратные, — сквозь зубы процедил Грим. — Знать бы кто у франков знает ряды наших рун…
Колдовство! Точно так же, как прямая руна могла защитить того, кто ее начертал, или тех, кого он желает защитить, так и обратные, зеркально перевернутые руны, способны обратить защищающую силу в страшный таран. Однако лиловый знак лишь защищает вражескую флотилию… Мысли Грима обгоняли одна другую… Но у франков, пусть даже они потомки ушедших с Хрольвом датских воинов, ведь нет своих скальдов, да и у Рьявенкрика их тоже нет. А знают ли об этом франки? Стремится ли этот неизвестный мастер рун защитить себя или сломать защиту крепости? И главное, кто у франков может владеть руническим искусством? Неужели среди детей Брагги нашелся предатель?
— Одину слава! — прогремело вдруг одновременно и со стен, и с осадных башен.
Стоящие на стенах дружинники замерли в недоумении.
— Одину слава! — раскатистым рыком неслось с лодок.
Кряжистый воин, которого так недавно ошеломила оборотная руна, поднялся во весь рост и тут же рухнул на каменный зубец, сраженный пылающей стрелой защищенная рунами смерть в облаке огненных стрел стремительно приближалась к крепости.
