Его слова повисли в воздухе. Лодка продолжала двигаться прямо.
– Ей, мужик, – в голосе дайвера прорезалась тревога. – Ты что, хочешь сказать, что мы пойдем через Волчью пасть?
Рулевой молчал. Лодка мягко заскребла днищем и ткнулась носом в пологий песчаный берег, как раз между двух валунов. Прямо по курсу, ощетинившись острыми камнями, малочисленный отряд ждала мертвая темнота грота. Где-то далеко срывались вниз тяжелые капли. Под перестук капели, многократно усиленный эхом, Ухарь ступил на песок. За ним последовал Клещ, и только потом на берег вышел Врубель.
– Мужики… – Маньяк выглядел удивленным, чтобы не сказать больше. – Врубель, ты не ответил. Ты что, собираешься проходить через Волчью пасть?
– Именно тут мы и будем проходить, – вместо рулевого отозвался здоровяк.
– Врубель? – не обратил внимания на его слова Маньяк.
Тот не ответил. Он закрепил на ремне АДС, проверил, легко ли вынимаются запасные рожки, нож. Взвесил в руке гранату и только потом посмотрел на дайвера.
– Вылазь, – коротко бросил он.
Маньяк сидел, не двигаясь, вперив в бойца тяжелый взгляд.
– Не будь дураком, Врубель, – с расстановкой произнес дайвер. – Пути через Волчью пасть нет. – Как это нет? – встрял в разговор здоровяк.
– Вот так это. Я неделю как оттуда. Там гнездо… Уже не зоргов, а не пойми чего.
– Гнезда зоргов везде. Поднимайся, тварь, – рявкнул Ухарь.
– Ты такого гнезда никогда не видел, здоровяк. Человек пятьдесят бы еще справились. И то – под вопросом. А наша отважная четверка для них даже не закусь, а так, развлечение. Ты свои никчемные яйчишки почесать не успеешь, как тебе их оторвут. Чуешь, чем пахнет, здоровяк?
Терпенье у верзилы кончилось. Тот, кто лишил его заветной фляги, повинен был смерти, пусть приговор и считался отсроченным до поры. Ухарь подошел к лодке, сидевшей на мели, и наклонился. Жилы на его шее вздулись, когда он за отвороты куртки выволок на берег Маньяка, не оказывающего сопротивления.
– Ты пойдешь туда, куда скажу я, – сквозь зубы проговорил он и швырнул дайвера на скалистую стену.
Удар оказался сильным, видно здоровяк вложил в бросок всю свою злость. Дайвер напоролся спиной на острый выступ и, зашипев от боли, медленно съехал вниз, в прозрачную серую воду.
– Врубель, хоть ты объясни этому придурку, вперед хода нет.
Маньяк сделал попытку подняться, но верзилу, только входящего в раж не могла удовлетворить такая скорая разборка. С грацией свирепой кошки он подскочил к дайверу и вздернул его за грудки, снова прижав спиной к камням.
– Ты будешь делать, – Ухарь выругался матом, – то, что я скажу. Пусть даже заставлю тебя жрать дерьмо. Я объясняю это тебе последний раз.
Каждое свое слово – веское, расчетливое – он подтверждал тяжелым ударом с левой в живот. Маньяк хрипел. От боли его сгибало пополам. Но Ухарь продолжал бить, правой рукой держа за ненавистное горло.
– Ты поймешь это, вонь подретузная. Поймешь. Чтобы единственное, что я от тебя слышал до конца маршрута, было «так точно». Я понятно объясняю?
Маньяк задыхался. Лицо его посинело, на лысом черепе вздулись вены.
Ухарь по-прежнему не давал ему вздохнуть, и Клещ с большей долей уверенности склонялся к мысли, что через пару минут их станет на одного меньше. И как следствие убийства выполнение задания ляжет на плечи Врубеля, как бы ни бычился здоровяк. Из такой перестановки вытекал только один вывод: не станет Маньяка, русалки им не видать как собственных ушей.
– Оставь его, Ухарь, – наконец вмешался Врубель. Но здоровяк разжал руку только после того, как почувствовал весьма ощутимый толчок в бок.
Некоторое время Маньяк лежал без движения, не подавая признаков жизни, и Клещ успел мысленно с ним попрощаться. Потом дайвера перегнуло пополам. Мучительный вдох сменился надсадным хрипом, который тут же подхватило эхо, превратив почти в собачий лай. По всей видимости, падая, дайвер прикусил язык. Изо рта пошла кровь. Красное облако плеснуло в мелководье, окрасив воду.
Врубель тащил лодку ближе к глубине, когда услышал тихое:
– Хорошо еще… Сфинксов здесь нет. Плохо… бы мне пришлось.
Боец поднял голову и усмехнулся, отдавая должное остроумию дайвера. Как только течение подхватило лодку, Врубель бросил якорь и вернулся за Маньяком, оставленным под присмотром Клеща.
– Эй! – Врубель пнул носком кроссовка по-прежнему лежащего на боку Маньяка. – Вставай. Если тебя потащит Ухарь, тебе это не понравится.
– Врубель, ты умный мужик. – Дайвер тяжело перевалился на четвереньки. – Там не пройти. После поворота на Гребень Венеры хода нет. Там столько тварей, сколько ты за всю жизнь не видел. И не зорги это уже. А хуже. И не фига у них там не гнездо…
– Вставай, – приказал Врубель. – Не гнездо – это хорошо.
– Там у них колония, болван. Что это такое, знаешь? Неделю назад нам с Грешным просто повезло ноги унести. Просто повезло… Грешный – глазастый парень, разглядел на мелководье мальков. Тысячи… тысячи. Мы назад рванули, лодку на глубину и ходу, ходу. От разведчиков отбивались… Их было с десяток и то… Грешного ранили… едва выжил.
Клещ его не слушал. Что такое колония зоргов он знал. Не видел – иначе не стоял бы здесь. Но слышал от немногих уцелевших – точнее, трех из тринадцати. Клещ смотрел на то, с каким трудом обретает Маньяк равновесие, как встает, шатаясь, одной рукой держась за стену, другую прижимая к животу… И не выдержал.
– Врубель, – тихо сказал он. – Проходов сквозь скалу много, какого хрена обязательно идти здесь?
– Заткнись, – зло процедил боец. Но по глазам Клещ читал: и тому уже Волчья Пасть поперек горла встала.
– Парни, – хрипел Маньяк. – У нас одна цель. По большому счету мне на вас посрать. Но… Аленка. Мне одному с русалкой не справиться. Мое дело довести вас в целости и сохранности. Чтобы было, кому тварь потом тащить.
– Эй, мужики, чего возитесь? – негромко крикнул Ухарь, и это решило дело.
– Вперед. Потом договорим, – сорвался Врубель и ткнул прикладом Маньяку в спину, поторапливая.
Тот не стал больше испытывать судьбу. Медленно прошел по камням до носа лодки, тяжело перекинул ноги и опустился на сиденье, ссутулив плечи.
– Ухарь, – позвал Врубель.
Сдерживая раздражение, верзила обернулся. Долго смотрел на бойца, потом нехотя поднялся.
– Держи гада на мушке, – приказал он, обходя Клеща. – Дернется, стреляй. В такую башку не промахнешься.
Пока мужики отходили для конфиденциального разговора, Клещ не сводил глаз с Маньяка. Он сидел спокойно и Клещу стало не по себе. Он не слышал, что именно говорил Врубель, но ответ здоровяка долетел до него.
– … веришь? Я месяц назад там был… На один автомат работы много. – Его слова прервал неразличимый шепот. – Меняется. Но не настолько. Короче, пошли. Я сказал.
