— И вы поедете?
— Нет — ты поедешь. Один — без меня.
— Я? — изумился Максим.
— Да, ты. Есть у меня основания полагать, что ты для этого более пригоден, чем я. А протокол соблюден: пандейцы осведомлены о твоем высоком статусе и прекрасно знают, что ты отнюдь не рядовой чиновник для поручений. Что они нам предъявят, я могу только догадываться, — с пандейцев станется и потребовать возврата дани трехсотлетней давности, и даже признания Республикой своего вассального положения по отношению к пандейскому сюзерену. Полагаюсь на твой интеллект, Максим, а также на то, что ты уже приобрел здесь кое-какой опыт общения с саракшианами. Война с Пандеей нам не нужна — худой мир лучше доброй ссоры, важно только, чтобы этот мир не оказался слишком уж худым. Кое-какие детали мы с тобой еще обговорим, а в общих чертах ты свою задачу, надеюсь, понял.
— В общих чертах — понял. Рудольф, я хотел бы вас вот о чем попросить: пока меня не будет, позаботьтесь о Раде и о старике.
— Само собой разумеется. О них ты можешь не беспокоиться, побеспокойся лучше о себе. Тебе предстоит встретиться с ведьмой, — а во главе пандейского посольства наверняка окажется именно такая особа, — и это может оказаться не самым простым делом. А теперь о деталях. Компиляция информационных материалов по Пандее для тебя уже подготовлена, и, кроме того…
…Интересно, думал Мак, возвращаясь к себе, и почему это Странник счел меня более подходящим для этой ответственной дипломатической миссии, чем себя? Темнит?..
* * *
— Вот, ваше превосходительство, — сидевший на переднем сиденье невысокого роста ротмистр пограничной стражи, одетый в изрядно поношенную и выцветшую форму Легиона, махнул короткопалой кистью, перевитой жилами и похожей на старый древесный корень. — Мы почти приехали.
Ротмистр был стар. Служить он начал, по всей видимости, еще во времена Империи, многое видел, многое пережил, карьеры не сделал, и потому выработал философский взгляд на жизнь. К «высокоуполномоченному Временного Совета» он обращался почтительно, но без подобострастия, и это Максиму нравилось — слишком уж надоел ему за последнее время явный и скрытый подхалимаж, царивший в коридорах власти.
Кортеж — длинная черная бронированная машина «представительского» класса и два транспортера с охраной (один спереди, другой сзади) — перевалил через гребень пологого холма и покатился вниз, к реке. Последние двадцать километров пришлось преодолеть по земле: пандейцы нервно воспринимали появление летательных аппаратов у своей границы, и Максим сменил летающую штабную платформу на эту автоколымагу, которую он сразу же окрестил «катафалком». Окна в «катафалке» были маленькими и подслеповатыми, и поэтому видно из него, да еще с заднего сиденья, массаракш, было плохо: Максиму удалось только различить впереди мост через реку и какие-то строения на том берегу. Ему страшно надоело сидеть в тесном чреве посольского авто, где удушливо пахло старой кожей обивки салона, и как только кортеж остановился, Максим сразу же выбрался наружу, вдохнул полной грудью воздух — хороший, чистый, настоящий воздух, без примеси дыма, не говоря уже о радиации, — и огляделся.
Да, подумал он, прав был Странник. Это действительно райский уголок, невозможное место среди исполинского кладбища полуживых, именуемого Саракшем. Неширокая река с прозрачной водой: видны желтое песчаное дно и рыбная мелочь, резвящаяся у дна. Пара пестрых птах, сосредоточенно прыгающих у самой воды в поисках снеди; живая и сочная зелень лугов, разрезанная бурой полосой ненаезженной дороги, по которой прибыл кортеж. Оазис жизни в мире смерти, оставшийся не тронутым атомной чумой, — за рекой лесистые горы, скругленные и уютные, словно греющиеся на солнце домашние коты; и где-то там есть засеянные поля и уютные города без грязи. Вот какая ты, Пандея, мир древней магии и лихих амазонок… Хотя, быть может, это всего лишь прихожая, а дальше там все как везде на этой несчастной планете: и пыль, и мусор, и неустроенность, и ложь, и злоба. И все-таки — красиво и похоже на Землю, бережно хранимую руками людей, ставших людьми…
Так, сказал себе Максим, отставить расслабляться. Хозяева — и хозяйки — всей этой буколики настроены не слишком дружелюбно по отношению к бывшей Империи, бывшей Стране Отцов, а ныне Республике: они вроде бы имеют к ней основательные претензии. И ты, Ваше превосходительство, Высокий уполномоченный по дипломатической части, прибыл сюда не отдыхать-дышать свежим воздухом, а дело делать. Так, и что тут у нас насчет дела?
Имперский берег реки был пустынным, только у основания моста, возле полосатого шлагбаума и такой же полосатой будки, стояли двое часовых-пограничников с автоматами. На противоположной стороне моста, возле серого шлагбаума и серой будки, виднелись две фигуры в пятнистых камуфляжных комбинезонах пандейской пограничной стражи, а сразу же за этим контрольно-пропускным пунктом начинался городок, вернее поселок: несколько десятков игрушечных разноцветных коттеджей, беспорядочно разбросанных вдоль берега. И еще Максим заметил вдалеке, на заречном холме, какие-то развалины, похоже старинные, — они были сплошь увиты дикой зеленью.
— Что это? — спросил он пограничного ротмистра, вылезшего из машины и стоявшего рядом с ним, показывая на эти развалины.
— Руины древней пандейской крепости Гааг-До, Ваше превосходительство. Восемьсот лет назад войска имперского маршала Габеллу Непобедимого…
Вот это да, подумал Мак, вглядываясь в расплывшиеся очертания разрушенных стен и башен. Случайно или умышленно пандейцы выбрали для «дипломатических переговоров на высшем уровне» именно это место? Ох, чую, неслучайная это случайность… Значит, мы ехали там, где когда-то шагали через леса железные батальоны этого самого Габеллу, как его там, светоча острия? Лесов давно нет, свели их начисто за сотни-то лет, а вот развалины — развалины остались. Историческая память, массаракш…
— Значит, это там сожгли пандейскую жрицу? — спросил он, в упор глядя на старого служаку.
— Да, если верить легенде, — ротмистр пожал плечами. — В старину воевали жестоко, Ваше превосходительство. Где-то вон там, — он махнул рукой в сторону лесистых пандейских гор, — есть Роща Черепов, в которой ведьмы согнутыми стволами деревьев разрывали на части пленных солдат Империи. Если верить легенде, Ваше превосходительство.
На противоположном берегу реки вспыхнул яркий огонек, похожий на солидных размеров солнечный зайчик, и ротмистр встрепенулся.
— Идемте, Ваше превосходительство, — сказал он, подбираясь и становясь как-то даже выше ростом, — вас уже ждут.
Они — Максим, ротмистр, переводчик-секретарь и четверо солдат почетного эскорта — подошли к основанию моста на этой стороне реки, когда на той стороне показалась группа людей в форме, быстрым шагом двинувшаяся им навстречу. Дипломатический протокол официально-конфиденциальных встреч на высшем уровне соблюдался до мелочей: имперцы (для хозяев этих мест они оставались имперцами) и пандейцы встретились точно на середине моста.
Пандейцев было пятеро. Все они были одеты в комбинезоны «хамелеон», менявшие окраску с зеленой на серо-голубую, — в униформу пандейского спецназа, — и все они были молодыми женщинами. Об их принадлежности к элитным частям говорили зеленые береты, скрывавшие волосы, и нагрудные знаки: дикая кошка, вытянувшаяся в прыжке. У четырех «кошек» висели за плечами автоматические винтовки, у пятой на правом боку — кобура, из которой виднелась рубчатая рукоять пистолета, на левом — клинок, представлявший собой нечто среднее между длинным ножом и коротким мечом. Наверное, мелькнуло в голове Мака, такими вот ножичками предки этих девиц, если верить легенде, и творили бусы для своей богини. Для Духа Лесов — или как там будет «дух» в женском роде?
