Ветер взвыл, радуясь первой победе, и навалился на Масленникова, но то, что ему удалось сделать с сотником, сделать с богатырем было просто невозможно. Ветер пролетал сквозь него, не причиняя никакого вреда.
— Держись! — прокричал богатырь Избору. — Ползи в лес! Там он не так страшен!
Черная воронка смерча пока пошатывалась, но стояла на месте. Широкий конец его болтался над деревьями, а узкий с силой буравил землю, сдирая с нее клочья дерна. Этот упиравшийся в землю конец отливал чернотой, но чем выше поднимался взгляд по этому столбу, тем светлее он становился.
Он серел, серел, а на самом верху становился светло-серым облаком. Там что-то шумело и временами испускало грозный гул. Совет Гаврилы было не просто услышать и еще сложнее выполнить. Исин хватался руками за все что только мог достать, но ветер продолжал катить его вперед. Смерч притягивал его к себе как янтарь пушинку. Ему пришлось бы совсем плохо, но на полдороге сотнику улыбнулась удача — одна из рук по локоть провалилась в землю. Он мысленно благословил мышь, что вырыла себе нору в этом месте и стал толкать руку глубже и глубже. Сжав пальцы в кулак, он уперся ногой в подвернувшуюся кочку и остановился. У него хватило сил встать и успокаивающе помахать свободной рукой и тогда черный столб, приняв это за приглашение, сам двинулся ему навстречу.
Гавриле, бессильно наблюдавшему за всем этим, стало ясно, что те, кто все это устроил, уже не надеялись, что смогут украсть или отобрать талисман у них, а решили кончить дело разом, унеся и «Паучью лапку» и тех, кто ее нес.
В одно мгновение богатырь оказался рядом с воеводой, но что он мог сделать?
Держа в зубах мешок, а в одной руке клетку с талисманом, воевода, медленно впихивая пальцы свободной руки в землю, отползал от кружащейся воронки, но ветер не шутил. Новые Изборовы сапоги надулись, и он боялся оторвать ноги от земли, зная, что те тут же соскочат с ног и улетят черти куда.
И все же хуже всех было Гавриле. Скрипя зубами он метался по поляне, забыв обо всем, кроме мерзости своего положения. Богатырь то подбегал к воронке смерча, то оказывался около воеводы. С каждым мгновением перебежки его от одного к другому становились все короче и короче. Позабытый всеми сотник неестественно кренясь с натугой пронзая ветер уходил прочь от вихря. Ветер круживший по поляне усилился на столько, что поднял в воздух и ковер, точнее ту его часть, которая предназначалась для хазарина и воеводы. Блестя золотой вышивкой он, словно большая плоская рыба — Гаврила видал таких в Царьграде — шевеля бахромой потащился над травой к воронке смерча. Масленников вовремя успел заметить это и ухватился за свою половину. Теперь он знал, чем и как поможет друзьям. Ухватившись за свой край, он потащил его к Избору.
— Хватайся! Вдвоем выстоим!
Воевода, уже процарапывающий скрюченными пальцами борозды в мягкой земле, ничего не ответил, но за ковер ухватился. Только сейчас богатырь почувствовал силу урагана бушевавшего на поляне. Ветер крутил воздух вокруг них так, что ковер, стал ковром самолетом. Он рвался вверх, в небо. Твердый как деревяшка, болтающийся из стороны в сторону ковер удержать было нелегко. Богатырь в кровь драл пальцы золотой канителью, а смерч все ближе и ближе подползал к ним. Теперь он казался похожим на змею, приподнявшую над землей свое тело и выбирающую мгновение для броска и укуса. Сбрасывая с себя наваждение, он длинно выругался. Рядом эхом отозвался Избор, а Исин издали добавил к этому кое-что от себя. В ответ ковер дернуло с такой силой, что Гаврила упал на колени. Он заревел от унижения и крикнул:
— Делай как я!
Продолжая удерживать ковер одной рукой, он другой выхватил меч и ударил по полотну. С веселым треском призрачная сталь отсекла от призрачной части ковра неширокую ленту. Гаврила намотал ее на кулак и крикнул Избору.
— Теперь ты!
Избор понял, чего хочет Масленников, и метательным ножом с четвертого раза разрезал свою сторону ковра.
Ничем более не удерживаемый, ковер, словно бич, щелкнул, взлетел в воздух и накрыл воронку. Из облака пыли донеслось громкое чавканье, будто кто-то там, в наполненном ветром чреве смерча, захотел попробовать каковы они бывают на вкус, эти ковры с золотым шитьем. На мгновение ветер утих и тут Гаврила дернул за ленту, что держал в руках. Избор, преодолевая разом ослабший поток, пролетел несколько саженей, успев увидеть как хазарин, то же воспользовавшись затишьем, бежит прочь, припадая к земле.
— Где князь? — завертелся на месте Исин — Картага где?
— Пес с ним! Самим бы уйти.
Но время ушло и не уходить нужно было, а убегать. Избор принял это как неизбежное. Гордость его молчала. То, что он хотел сделать, было не позорным бегством перед более сильным врагом, а отступлением перед силами природы. Еще кувыркаясь по земле, он крикнул Исину:
— В лес! Беги в лес! Там ему не разгуляться…
Дважды повторять это не пришлось. Избор и сам, подхватив мешок, и огромными прыжками добрался до первых деревьев.
Черный жгут, соединявший землю и небо, наконец-то понял, что с ковром ему не справиться. Так и не разжевав его, он выплюнул полотнище на траву и, колтыхаясь из стороны в сторону, двинулся к Гавриле — единственному, кто остался в поле.
Тот ждал его стоя молча и неподвижно. Исин, увидев это противостояние — человек против смерча — взвыл из-за дерева.
— Брось! Не вяжись…
Но Гаврила не ответил. Он достал меч и спокойно ждал вихря, несколько картинно выставив ногу вперед. Богатырь ничуть не сомневался, что этот вихрь, как и все неприятное, что уже случалось с ними на этом пути дело хитрости и коварства магов Вечного Города. Когда столб ветра приблизился к нему, он сделал шаг вперед и плюнул в самую середину вихря.
— Скоморох! — взвыл Избор, озлясь этим мальчишеством. — Нашел время!
Гаврила повернулся на каблуках и медленно, с достоинством пошел к лесу, откуда Избор грозил кулаком не то ему, не то смерчу. Вихрь нагнал богатыря, подпрыгнул, и, словно сачком, накрыл его своей воронкой.
Избор сжал кулаки. Казалось, что протянувшаяся с неба рука подхватила Гаврилу словно муху и мнет его там, кроша кости. Но прошло несколько секунд, и богатырь как ни в чем ни бывало вышел из него и пошагал дальше.
Цепной собакой ветер прыгал вокруг него, но богатырь — воеводе это было отлично видно — слегка улыбаясь ходил по поляне отыскивая отложенную в запас еду. Дело у него продвигалось туго — пыль и трава, ветки и куски мяса, блюда и кувшины мельтешили вокруг него, мешая понять, что тут к чему.
Решив помочь ему в поисках, Избор вышел из кустов. Тотчас вихрь накренился и плавно пополз к нему. Переведя взгляд с богатыря на кишку, воевода подождал, пока та подойдет поближе, и отступил за кусты. Оттуда прокричал:
— Нечего там рассиживаться! Уходи пока можно.
Ответа Масленникова он не расслышал. На поляне загрохотало и смерч разом вырос. Теперь он стал выше деревьев. Исин смотрел на него загороженный, широким дубом. Дерево было матерым, замшелым, корнями глубоко уходившее в землю, но даже оно не показалось Исину надежной защитой.
