– Ба! Риверс! А ты кого тут караулишь? Это не душевая, а всего лишь раздевалка, к твоему сведению!
Кристина пропустила его глупость мимо ушей и, стараясь говорить медленно и ровно, ответила:
– Вот уж точно не тебя, мой ядовитый друг!
Она сопроводила свои слова легкой кокетливой улыбкой, показывая, что на его шутку не обиделась, и что ее собственную фразу ему тоже не стоит воспринимать всерьез.
– Слушай, Рон, если тебе не трудно, позови Тома Ленси, – попросила она и, заметив, как угольно-черные брови Ричмонда поползли вверх, добавила: – Он у меня одну книгу взял, а мне она срочно понадобилась.
– Что за книга?
– Справочник по тригонометрии.
– У-у-у! – Глубокомысленно протянул Рон. – Ты что же, стало быть, вытягиваешь Ленси?
Кристина бросила отчаянный взгляд на часы.
– А со мной позаниматься не хочешь? – игриво продолжал Ричмонд, коснувшись ее щеки. – Я бы не прочь слегка попрактиковаться.
– Неужели Саманта плохие консультации дает? – огрызнулась Кристина и тут же похолодела: ну все, сейчас она поплатится за свой длинный язык. Ричмонд просто хлопнет дверью раздевалки перед ее носом, и она лишится последнего шанса на спасение своей гордости.
Однако вместо того, чтобы обидеться или разозлиться, неугомонный здоровяк расхохотался на весь коридор:
– Слушай, мне показалось, или у тебя зубы клацнули?
Кристина даже не попыталась улыбнуться – ей бы все равно это не удалось.
– Да, Риверс, народ не врет: тебе палец в рот не клади.
– Рон, пожалуйста, – почти простонала Кристина. – Урок сейчас начнется.
Рон сжалился:
– Ладно. Сейчас. Стой тут.
Как будто она собиралась уйти!
Минуты ожидания тянулись мучительно долго. Кристина вся извелась, глядя на закрытую дверь. А может, Ричмонд уже присоединился к толпе парней, разглядывающих ее, то есть не совсем ее, а если быть до конца честной, то даже вовсе не ее фотографию, и отпускает сейчас скабрезные шуточки, позабыв о ее просьбе.
Она внутренне сжалась, представляя, что при этом почувствует и как отреагирует сам Ник. Ведь он тоже там. Миранда его видела!
Почти физически страдая от неминуемого позора и унижения, Кристина сквозь туманную пелену страха, застилавшую ей глаза, увидела, как открылась дверь раздевалки.
Она вздрогнула всем телом. Ее сердце остановилось или ей показалось, что остановилось, и она испуганно положила руку на левую сторону груди – нет, оно еще билось, только не на том месте, где ему положено природой, а где-то выше, у самого горла, куда сейчас взметнулась ее дрожащая рука.
В коридор вышел Том в спортивных брюках и толстовке. В его руке болталась сумка. Он неловко улыбнулся:
– Крис… Рон сказал… Я сразу догадался, что ты за справочником пришла.
– Ну как, проверил? Нашел? – бескровными губами проговорила Кристина, к счастью для себя самой не замечая явной двусмысленности своего вопроса.
– Я? Что нашел? – изумленно поморгал Ленси. – А! Нет… Я не успел. Отвлекли тут…
На мгновение Кристина оглохла и ослепла, не смея до конца поверить в свою удачу, а когда пришла в себя, готова была броситься к Ленси на шею. Но звонок, прогремевший из динамика прямо у них над головами, охладил ее пыл.
Том достал из своей сумки справочник и с виноватым видом протянул ей.
– Том, давай-ка сюда свою домашнюю работу, – неожиданно потребовала Кристина.
– Что? – не понял Ленси и зачем-то спрятал сумку за спину.
– Тетрадь по алгебре давай сюда, говорю. Я посмотрю, что там у тебя не так. У меня сейчас окно.
Таким образом ей хотелось поблагодарить Тома за не проявленное любопытство.
– Правда? – парень расцвел и вытянул тетрадь в зеленой обложке. – Ну, это… спасибо.
– Иди, опаздываешь, – напомнила ему Кристина.
Когда дверь раздевалки за Ленси закрылась, от облегчения она чуть не сползла по стенке на пол. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что рядом никого нет, и раскрыла справочник. Разумеется, между его страницами пряталась фотография Ника Вуда.
Ее репутация спасена!
Кристина почувствовала, что вот-вот разрыдается прямо тут, посреди школьного коридора, напротив мужской раздевалки, но неожиданная мысль, пришедшая ей в голову, моментально высушила подступившие к глазам слезы.
Глядя на свое едва не утраченное сокровище, Кристина вдруг ясно поняла, что все это время просто обманывала саму себя, выдавая желаемое за действительное. Она вернула фотографию и счастливым образом избежала огласки, сплетен и унижения. Конечно, Том не стал бы болтать, он вообще на это не способен. Но даже один молчаливый человек, знающий ее тайну, пугал ее как целый легион закоренелых сплетников.
Хотя дело было вовсе и не в этом… Она вернула себе всего лишь фотографию, а не самого Ника. Ника у нее никогда не было и никогда не будет. И ничего не изменится, ничего…
Что же ей теперь делать? Как жить дальше? Ведь она уже не может без него, просто не может!
Слезы все-таки полились из ее глаз. Сквозь их горькую завесу Кристина увидела приближающуюся Миранду и приготовилась отвечать на вопросы.
А кто даст ответы на вопросы, которые мучают ее саму?
* * *
И Кристина затосковала.
Тоска захлестнула ее этим же вечером, затопила всю, целиком, сразу. Кристина сидела в гостиной с родителями после ужина и смотрела на огонь в камине, рассеянно слушая о планах отца по привлечению инвесторов из Чикаго. Она даже не вспоминала о сегодняшнем инциденте со справочником, как вдруг на фоне пламени перед ней возникло лицо Ника и внутри словно что-то оборвалось.
Внезапно.
Рывком.
Очень больно.
Не сказав ни слова, Кристина встала и пошла к себе в комнату. Закрыв дверь на ключ, она бросилась ничком на кровать и заплакала, уткнувшись лицом в подушку, и плакала, пока не заснула прямо в одежде. А на следующее утро вместе с пробуждением к ней впервые пришла боль и ощущение полной безысходности.
Кристина вдруг со всей беспощадной ясностью осознала, что случайных встреч и маленькой фотографии, которой она довольствовалась целый месяц, ей абсолютно недостаточно: ей мучительно не хватало Ника.
Вечерами она все чаще плакала, и дневник ее был исписан неровными строчками, расплывшимися от влаги.
Если раньше она была счастлива даже тем, что украдкой смотрела на Ника, стараясь, чтобы никто этого не заметил, пусть и не находя в себе смелости подойти и заговорить с ним под каким-нибудь предлогом, то теперь это превратилось для нее в изматывающую пытку. И избавиться от мыслей о нем Кристина уже больше не могла: Ник стал для нее самым настоящим наваждением наяву и во сне.
