Кнут обвил ее запястье и дернул к каменной стене. От удара девушка потеряла сознание.
Ещё мгновение — и второй удар кнута рассёк бы ее надвое. Но на пути смертоносных клинков встал Дастан. Он отразил удар и бросился на ассасина.
Юноше еще никогда не доводилось сражаться с таким грозным противником. Удары кнута обрушивались со всех сторон с убийственной меткостью.
Однако и ассасину еще не приходилось иметь дело с противником столь умелым и ловким. Бой разгорелся не на жизнь, а на смерть — меч против кнута, ловкость против мускулов.
Сражаясь, Дастан увел противника подальше от Тамины и храма, оттеснил его на крышу крестьянского дома. Противники сцепились в решающей схватке — каждый норовил столкнуть другого вниз, оба с трудом удерживались на ногах. Юноша бросил взгляд вниз — там бушевала битва, земля была усеяна телами погибших.
В тот же миг Дастан акробатическим маневром метнулся в сторону, оттолкнулся от дымовой трубы, взвился в воздух и приземлился за спиной у наемного убийцы.
Ассасин развернулся и ловким ударом сбил Дастана с ног.
Юноша покатился по крыше и рухнул наземь. От удара у него перехватило дыхание.
Не успел Дастан прийти в себя, как ассасин соскочил с крыши, кинулся на него и вцепился в горло. Полузадушенный Дастан изо всех сил пытался разжать смертоносную хватку. Устремленные на него глаза убийцы были пустыми, словно незрячими; в них не читалось никаких мыслей, никаких чувств.
Дастан уже прощался с жизнью, как вдруг железная хватка ассасина внезапно ослабела. Грозный убийца бессильно осел на землю.
Дастан, хватая ртом воздух, увидел, отчего погиб его противник. Из спины ассасина торчал длинный меч. Кто же спас юноше жизнь?
Гарсив. Собрав последние силы, он приподнялся на колени и обрушил смертельный удар на врага. Умирающий военачальник спас жизнь брату, которого любил.
— Гарсив! — вскричал Дастан, бросился к нему и приподнял его голову. — Держись!
— Меч будет крепок, брат, — произнес смертельно бледный Гарсив. — Спаси Персию.
Дастан понимал: он ничего не может сделать для брата, разве что облегчить его страдания. Он осторожно опустил голову брата и вознес беззвучную молитву.
Внезапно он заметил, что вокруг наступила удивительная тишина. Этого не могло быть. Разве что… разве что битва закончилась и ассасины исчезли столь же таинственно, как и появились. Дастан удивленно огляделся. Это могло произойти только в одном случае.
Он кинулся к Тамине. Девушка стояла у входа в пещеру, и на ее лице была написана неизбывная скорбь.
— Кинжал? — спросил Дастан.
Тамина опустила голову.
— Его больше нет.
Дастан посмотрел на погибшего брата. Сколько же боли и горя принес его дядя своим стремлением к власти! Гнев и ярость обуяли Дастана.
Он поглядел на Тамину и торжественно поклялся ей:
— Мы вернем Кинжал.
Глава четырнадцатая
В тусклых лучах ущербной луны по улицам Аламута ехали верхом три фигуры, закутанные в плащи. Это были последние оставшиеся в живых ассасины. Они пустили коней быстрой рысью и вскоре достигли дворца.
Трое убийц вошли через потайную дверь, напрямую ведущую в покои Низама. Там они и нашли своего хозяина: он сидел за большим деревянным столом.
— Вы принесли то, о чем я просил? — требовательно спросил Низам.
Все трое сели, из-под плаща предводителя выскользнула смертельно ядовитая гремучая змея. Она, шипя, поползла к столу, под огоньками свечей затрепетал раздвоенный язык.
Ассасин выхватил меч, и Низам невольно отшатнулся. Клинок сверкнул, как молния; ассасин схватил змею и стремительным движением рассек сверху донизу.
В животе у рептилии был спрятан Кинжал.
— Дастан остался в живых, — предупредил главный ассасин Низама.
Визирь задумался.
— В конечном счете это уже не имеет значения, — решил он наконец. — Время сотрет его с лица земли.
— Смерть будет идти за вами по пятам, мой господин, — прошелестел ассасин. — Как и принц Дастан. Он непременно явится за Кинжалом.
— Не успеет, — уверенно заявил Низам.
Еще немного, и они отыщут Песочные Часы богов. Тогда Низам получит доступ к Пескам Времени. После этого он перепишет историю заново.
* * *
На следующее утро Тас стоял на балконе и смотрел на поверженный город Аламут. Он стал царем, но власть досталась ему слишком горькой ценой. Сердце его обливалось кровью при мысли об отце и предательстве (как он считал) брата.
— Ваше величество, мы отыскали подземные ходы, скрытые под улицами, — сказал Низам, подходя к племяннику.
— Подземные ходы — это неплохо, — в сердцах отозвался Тас. — Но оружейных кузниц мы так и не отыскали.
Низам понимающе покачал головой:
— Что, племянник, корона слишком тяжела?
— Тяжелее, чем я думал, — ответил Тас.
Низам постарался успокоить его:
— Кузницы найдутся. Храни терпение.
Тас помолчал, потом спросил:
— Есть новости от Гарсива?
— Нет еще, ваше величество, — солгал визирь.
* * *
Низам был не единственным, кто знал о тайных входах и выходах Аламута. Принцесса Тамина проникла в город через один из секретных подземных ходов и теперь приглушенным шепотом разговаривала со своей доверенной служанкой. Рядом стояли Дастан, Амар и Сесо.
— Ее подруга, живущая во дворце, рассказывает, что персы отыскали подземные ходы первого уровня. Еще полдня, и они доберутся до Песочных Часов.
Дастан понимающе переглянулся с шейхом Амаром и Сесо. После битвы в долине бывшие разбойники добровольно вызвались помочь Дастану и Тамине в их благородном деле.
— Низам хранит Кинжал в Высочайшем Храме, — добавила Тамина, указав на высокое здание на центральной площади Аламута.
Служанка сказала что-то еще, и бурный отклик Тамины насторожил Дастана.
— Что она говорит?
— Говорит, будто Кинжал охраняют какие-то демоны, — перевела Тамина. — У одного из них глаза как уголья, кожа покрыта складками, как земля в пустыне, и он с ног до головы покрыт шипами.
Дастан сразу понял, о ком идет речь.
— Ассасин.
Девушка проговорила что-то еще, и Тамина перевела:
— Он наложил на священные покои смертельное проклятие. Тот, кто осмелится подойти ближе чем на двадцать шагов, погибнет страшной смертью.
Тут заговорил Сесо:
— Кое-кому нет нужды подходить так близко.
