Вроде, все. Удачи тебе.
Сергей.
Не знаю, что ответила Сергею Катя и ответила ли вообще. Очевидно, объединить усилия им не удалось…
После обеда я лег на часок вздремнуть: с некоторого времени мне с легкостью удавалось входить в сновидение днем. Задернул шторы и отключил телефон, потом лег на кровать и минут пять смотрел на темное пятнышко на потолке. Как только в ушах появилось уже хорошо знакомое давление и внутренний диалог смолк, закрыл глаза и стал отстраненно смотреть в темноту перед собой. Прошло несколько минут: перед глазами, немного справа от меня, появилось сиреневое пятно, оно слегка пульсировало. Я сосредоточил на нем внимание, ощутил рывок — и оказался на городской улице. С некоторых пор такой способ вхождения в сновидение стал для меня основным.
Огляделся — город был мне незнаком. Время нахождения в сновидении ограничено, поэтому я постарался выполнить намеченную программу. На этот раз хотелось проверить описанный на одном из интернет-форумов способ поиска сновиденных библиотек. А именно, спросил первого же встреченного спрайта — персонажа сна — где находится библиотека. Мужчина, у которого я спросил дорогу, предложил перейти на другую сторону улицы. Я повернулся и совершенно неожиданно для себя увидел Настю.
Она стояла рядом и с интересом смотрела на меня.
— Настя! — вырвалось у меня. — Здравствуй! Рад тебя видеть.
— Ну надо же! — Девушка продолжала с интересом изучать меня. — Ты понимаешь, где мы сейчас находимся?
— Да. Мы в сновидении. Только я не знаю, настоящая ты Настя, или просто мне снишься.
— Удивительно… — прошептала Настя, не сводя с меня глаз. — Ты сновидишь. Вот уж не думала…
— Я все ждал, что ты напишешь, — признался я. — Можно взять тебя за руку? Я читал, что рука сновидящего кажется теплее, чем рука спрайта.
— Это чушь, — отозвалась Настя и сама взяла меня за руку. Ее ладонь была самой обычной.
— Да, наверное, — согласился я. — Нет никакого отличия от спрайта.
— Отличия есть, — сказала Настя и взяла меня за вторую ладонь.
Это было неописуемо — я неожиданно почувствовал, что наши руки сливаются, сплавляются воедино. Ладони, предплечья — ощущение было необычное и очень приятное. Мне нестерпимо захотелось обнять Настю, но в этот момент девушка отодвинулась от меня, наши руки снова разъединились.
— Спокойнее, — улыбнулась она. — Держи себя в руках. Думаю, я напишу тебе на днях.
— Хорошо, — тут же согласился я. — Буду ждать… — Я попытался стабилизировать сцену сна, чувствуя, что вываливаюсь в реал. Перевел взгляд на руки, снова на девушку, опять на руки. Но удержаться не смог и через секунду открыл глаза.
Это было очень странное ощущение — сочетание восторга с шоком и паникой. Я ни на секунду не сомневался в том, что действительно повстречался с Настей в сновидении. Но происшедшее настолько не соответствовало моим представлениям о мире, что меня начало слегка трясти. Да, я читал о том, что такое возможно. Но то были просто чужие слова, а здесь… Здесь был опыт — мой собственный, живой. Я видел Настю, она обещала написать.
Стрелка на часах подбиралась к трем дня. Выходит, Настя тоже сновидит днем?
Всю следующую неделю я по два раза в день проверял почтовый ящик. Но Настя мне так и не написала, я даже начал сомневаться, была ли наша встреча реальной. В конце концов, во сне возможно все…
Был вечер пятницы, когда я услышал звонок — кто-то пришел. Мог заявиться Стас, приятель по работе, хотя обычно он никогда не приходил без приглашения. Я приближался к воротам, размышляя, кто бы это мог быть, и вдруг через витую решетку двери увидел Настю. Она стояла, задумчиво глядя куда-то в сторону: в джинсах и джинсовой куртке, через плечо перекинут ремень большой спортивной сумки.
— Привет! — радостно сказал я, торопливо открывая калитку. — А я ждал, что ты напишешь.
— Здравствуй, — мягко улыбнулась Настя. — Впустишь меня?
— Ну разумеется… — даже обиделся я, отступая в сторону. Затем догадался забрать у девушки сумку. — Я возьму…
Закрыв дверь, поспешил за Настей — она уже шла по дорожке к дому.
— Проходи! — обогнав гостью, открыл перед ней дверь. Настя внимательно посмотрела на меня.
— А ты изменился, — сказала она и зашла в прихожую. — Не думала, что у тебя что-то получится.
— Зато ты все такая же.
— Мерзкая? — Настя скинула кроссовки.
— Красивая. Скажи, мы действительно встречались в сновидении?
— Встречались, — согласилась девушка, по обыкновению не глядя на меня. — Поэтому и приехала. — Она повесила куртку и взяла у меня сумку. — Горячая вода есть?
— Есть, — кивнул я. — Твоя комната свободна, можешь располагаться.
Не сказав ни слова, Настя поднялась на второй этаж.
Пока она мылась и переодевалась, я готовил ужин. У меня имелась вареная картошка: поджарив ее на сковороде, я почистил селедку, нарезал помидоров. К тому времени, когда Настя наконец-то спустилась вниз, все уже было готово.
— А ты хозяйственный, — сказала она, окинув взглядом стол.
— Стараюсь, — отозвался я. — Садись. Правда, выпивки у меня нет, поэтому не предлагаю.
— Переживу, — ответила Настя и села за стол.
Я обратил внимание на то, что на этот раз она выглядела заметно сильнее. Причем проявлялось это не в облике, а ощущалось на каком-то более глубоком уровне. Год назад девушка казалась какой-то потерянной. Теперь же в ней появилось что-то новое. Появилась сила, которой я раньше не чувствовал.
— Хочешь что-то сказать? — все так же не глядя на меня спросила она, накладывая себе на тарелку картошки.
— Да. Почему ты не смотришь на меня? Настя взглянула на меня и улыбнулась.
— Не обращай внимания. — Она снова отвела взгляд. — Привычка. Хотя многие за это на меня обижаются.
— Ну так измени ее, — посоветовал я.
— Нет смысла. Мне безразлично, что обо мне подумают другие люди.
— Сергей бы назвал это гордыней, — проворчал я, подцепив вилкой кусочек селедки.
— Гордыней? — отозвалась Настя, не поднимая взгляда. — Да, это может быть похоже на гордыню. Но ею не является… — Она начала есть, стало тихо. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Настя продолжила:
— Гордыня проявляется слишком высоким мнением о самом себе — чувство собственной важности по Кастанеде. Человек может настолько высоко себя ставить, что ему безразлично мнение других. Но есть и другое безразличие: оно идет не от гордыни, а от чистоты Острова Тональ — слышал о таком?
— Слышал, — подтвердил я.
Островом Тональ Кастанеда называл совокупность нашего знания о мире. Тональ включал в себя все, о чем мы могли судить разумно. Его противоположностью был нагваль — нечто неописуемое, находящееся за пределами разума.
