Пришли брахманы и стали читать сутры. Молодая вдова удалилась в свою комнату.
Кайлаш тихо вошла, села на диван и с жалостью посмотрела на Тулси. Потом прошептала:
— Я потеряла племянника, а теперь теряю тебя! Гибель Рамчанда стала ужасным горем, но при мысли о твоей смерти у меня леденеет кровь! Потому что я знаю, когда и как это случится. Если бы ты ждала ребенка, тогда бы мы отступили от обычая во имя жизни сына Рамчанда!
— Я не беременна. И я хочу умереть, — твердо произнесла вдова.
— О да, я тебя понимаю!
Кайлаш закрыла лицо руками. Она вспоминала Малати, свою сестру, мать Рамчанда, ее замкнутое и в то же время просветленное лицо, когда она легла рядом с мертвым мужем. В этот миг она была красива потусторонней, неземной красотой.
А потом в небо взвился столб огня и Малати превратилась в живой факел. Пламя вгрызалось в тело женщины, кожа почернела и сморщилась, но несчастная была еще жива и исходила криком, в котором не осталось ничего человеческого.
Именно тогда Кайлаш втайне от всех и даже от самой себя решила, что никогда не выйдет замуж. Потому что боится умереть страшной смертью, потому что не уверена в том, что сумеет исполнить священный долг, если по велению богов супруг скончается раньше. Лучше быть одинокой, чем умереть такой ужасной смертью — когда огонь врывается в тело, когда лопается кожа, выгорают глаза, обнажаются кости.
Много лет она жила спокойно и счастливо в доме племянника, которого воспитала и вырастила, не сожалея ни об отсутствии плотских утех, ни о нерожденном потомстве. Когда Мадхукар умерла, а следом умер и сын Рамчанда, Кайлаш была безутешна. Все-таки ей нужны были дети, сыновья и дочери Рамчанда, о которых бы она с радостью заботилась!
И вот спустя одиннадцать лет племянник привел в дом красивую, прелестную, скромную и на вид совершенно здоровую девушку. Кайлаш не сомневалась в том, что ее мечты наконец исполнятся! Тулси наверняка сумеет родить не одного, а нескольких детей! Но, как и прежде, ее мечтам помешала смерть. Теперь, когда Тулси уйдет вслед за супругом, Кайлаш останется совсем одна. Она будет хорошо обеспечена, но что значат деньги перед одиночеством и тоской!
Когда Кайлаш ушла, Тулси задумалась. Сегодня последняя ночь ее короткой жизни. Должно быть, Рамчанду уже хорошо, недаром его лицо так спокойно. Завтра ее тело превратится в пепел, а душа встретится с душой мужа.
Постепенно молодую женщину стал охватывать страх. Она начала ощущать ценность своей жизни, единственной и неповторимой. Когда она возродится, ее судьба будет иной, а главное — другим будет ее тело! Однако она была Тулси и хотела оставаться Тулси! Умереть, когда придет отпущенный природой срок, — это одно, но самой взойти на костер — совершенно другое! Она представляла, как огонь пожирает ее тело, и чувствовала, как кровь леденеет от ужаса. Какая, должно быть, боль! Какие мучения!
Тулси была молода, красива, здорова, полна сил. Сначала ей хотелось умереть, уйти вслед за Рамчандом, разделить его участь. А потом она почувствовала, что хочет жить, не важно как, но жить!
По лицу потекли слезы. Значит, она плохая жена, она не любила Рамчанда, если готова к тому, чтобы его душа мучилась в одиночестве!
Ее зубы стучали, тело сотрясалось от дрожи. Тулси ходила по комнате, роняя предметы. Обнимала себя за плечи, запускала пальцы в густые волосы. Как это ужасно — любить себя больше, чем мужа, любить свое тело, свою жизнь! Она все понимала, но… боялась. Боялась умереть.
Тулси знала, что отныне она — вне закона, что ее побьют камнями в любой деревне, что она лишена права на будущее. И все же она решилась. Никого не предупредив, не взглянув на мертвого Рамчанда, не попросив прощения ни у него, ни у Кайлаш, ни у богов, молодая женщина ушла из дома. В этот миг голос жизни, звучавший в ее душе и сердце, был сильнее всего на свете.
Глава VI
1753 год, дельта Ганга, Индия
Дороги развезло, и временами приходилось месить ногами грязь; а потом начались джунгли с их колючими деревьями, ползучими, словно змеи, стволами и скользким покровом земли.
Тулси шла вперед, не боясь ни мрака, ни встречи с дикими зверями, ибо ничего не могло быть страшнее того, что она совершила! Несчастная вдова знала, что ее нигде не примут, что она будет вынуждена скрывать правду везде, где бы ни появилась, что ей никогда не удастся начать новую жизнь и всегда придется помнить о своем преступлении.
От темноты воздух казался густым, луна редко проглядывала сквозь клочья тумана и облаков. Молодая женщина то и дело отстраняла рукой гибкие стебли, которые стегали ее по лицу, иногда останавливалась и выдергивала из тела колючки. Ее терзали совесть, боязнь наказания, страх неминуемой расплаты. Она словно запуталась в невидимой паутине и билась в ней подобно беспомощной мушке, пойманной пауком. Временами Тулси казалось, будто сердце в ее груди превратилось в кровавый комок, что ее душа горит в том пламени, в каком она побоялась сжечь свое тело.
Тулси не заметила, как миновала ночь. Зарождавшийся свет робко просачивался сквозь чащу зелени, по земле протянулись резкие тени. Высоко над головой искрилась напоенная росой и обласканная лучами восходящего солнца листва.
Молодая женщина сделала несколько десятков шагов и увидела… Ганг! Величавая, почти неподвижная, огромная река.
Охваченная священным трепетом, Тулси выбежала на берег. На поверхности желто-зеленой воды плавали чудесные цветы, их белоснежные лепестки напоминали лучи и были окрашены нежными красками зари. Беглянка посмотрела на лотосы — знак вечной жизни и немеркнущего света — и почувствовала, как в ней просыпается надежда.
Потом она вновь сникла. Душевная боль с новой силой обрушилась на Тулси. Должно быть, Рамчанд уже лежит на костре, а несчастная Кайлаш ломает голову над тем, куда подевалась невестка. Догадается ли она о том, что произошло? Сумеет ли понять и простить ее?
Тулси подошла к воде, зачерпнула ее ладонями и прошептала молитву. После этого она умылась и напилась. Выпрямилась и… остолбенела: у кромки воды лежал человек. Тулси не могла понять, почему не заметила его прежде. Наверное, просто не ожидала встретить в этих местах подобное себе существо.
Впрочем, был ли он жив? Человек лежал, уткнувшись лицом в песок, и не двигался. Его ноги были в воде. Создавалось впечатление, что он переплыл реку и, обессиленный, свалился на берегу. На незнакомце была одежда, какую носят иностранные солдаты, правда изорванная о колючие ветви, мокрая и грязная.
Тулси опасливо приблизилась. Сначала она подумала, что ей, возможно, лучше убежать, но что-то заставило ее остановиться. Сквозь прорехи грязной одежды виднелись багровые кровоподтеки — такие раны возникают от тяжелых ударов палкой. Вероятно, незнакомца жестоко избили, но ему удалось уйти от своих мучителей.
Тулси долго мешкала, но потом все же осмелилась прикоснуться к телу. Человек был жив; она перевернула его и увидела измученное, худое лицо. Молодой, светловолосый, с бледной кожей. Европеец… Тулси вспомнила англичан, и в ее душе шевельнулось враждебное чувство. Она ненавидела чужеземцев — из-за них погиб Рамчанд. Они разрушили ее жизнь, украли ее счастье!
