Так много, так много! В тесноте, в беспорядке. Да еще Норм вертит головой вовсю, отыскивая своих: не сфокусировать взгляда. А, вот! Остановился. Поднял лицевой щиток: значит, в самом деле наврал МакДиармид насчет утечки воздуха. Вокруг него словно море вспенилось: дети беспорядочно барахтались в невесомости, а спецназу оставалось их ловить. По двое, по одному в каждую руку. Кто-нибудь их считает?
Капитан «Тритона» и те, что с ним в рубке, радоваться не спешат. Радоваться будут, когда вернутся на базу. До тех пор МакДиармид способен преподнести любой сюрприз.
В пучке света возникла Игрейна: чумазая, и видно, что до смерти уставшая. Спокойная, невзирая на давку вокруг. Стояла прямо и прямо в камеру смотрела. Одна. Потом, будто вся заминка нужна была ей исключительно чтобы траекторию рассчитать, оттолкнулась и над всей толчеей впорхнула Норму на руки. Бодигард прижал ее к себе, неумело погладил спутанную желтую гривку.
— Эй! — донеслось из динамика. — Ты же знаешь, кого тут не нужно утешать. Я всегда в порядке.
— Угу. Будем считать, это мне нужно. Договорились?
— Ага, — снизошла беленькая. — Тогда ладно. Тогда давай утешай.
А Брюса нет. И Мари.
Грайни сидела в медотсеке, на койке, в гнезде из пледов и одеял, сама только-только из ионного душа и в чистой одежде, прихлебывала горячий шоколад и высокомерно позволяла оказывать себе первую помощь.
Натали пристроилась рядом на хрупком больничном стульчике, а Норм — напротив, на корточках, опираясь спиной о переборку: уже не рыцарь в доспехах, а просто мужчина в несвежем камуфляже, в брюках, испачканных на коленях. Медики смотрели на него неприветливо, но прогнать не решались, думали — отец. Взрослые вели себя тихо: обоим было стыдно за сцену в командирской рубке, где они в два голоса орали на капитана Тейю, требуя продолжить спасательную экспедицию.
— Куда? — резонно огрызался капитан. — У вас есть координаты МакДиармида? Или его постоянной лежки, при всем моем сомнении в том, что она у него есть? Или пункта его назначения? У меня полный медотсек детишек, которых надо немедленно раздать мамам. Потеряли двоих ребят? Укладывается в допустимый процент, и не называйте меня при этом поганым циником! Будь я частным лицом, непременно бы кинулся ловить МакДиармида по всей обитаемой Вселенной, чтобы собственноручно оторвать ему... — тут он колко посмотрел на Натали и продолжил уже тише: — ...все, что, на мой взгляд, у него лишнее.
От левого локтя Игрейны тянулась трубка капельницы, насыщавшей ее кровь глюкозой. Голубые глазки взблескивали, как глянцевые декоративные пуговицы, стоило им обратиться к бодигарду. Угу. Добрые друзья.
— Благодарю, но в этом нет необходимости, — так она встречала каждого, кто норовил что-то для нее сделать, пока все не отстали и не оставили ее наедине с Натали и Нормом.
— МакДиармид ничего нам, разумеется, не объяснял, — сказала девочка. — Но он считал данные с ИД-браслетов и знает, кто у него на руках. Видимо, теперь он обратится за выкупом.
Норм шевельнул губами: выругался беззвучно. Натали растерялась.
— Тринадцать лет назад — возможно, но теперь?.. Сейчас Эстергази — частные лица с очень небольшим капиталом. МакДиармид получил бы больше, если бы потребовал выкуп с Нереиды за всех детей скопом.
— Боюсь, он рассчитывает за одну Мари содрать больше, — хмуро заметил Норм. — С двумя проще, чем с пятьюдесятью.
— Да уж, — сказала Игрейна. — Он присылал Кармоди кормить нас. Шутник. Не знаю, кому было страшнее. Бьюсь об заклад, этот больше никогда не свяжется с детьми. Ваш Брюс — молодчина, настоящий парень. Всю дорогу рассказывал анекдоты. Это много значило, когда мы были — чего уж греха таить! — перепуганы.
— Ах, Грайни, я была бы рада услышать это, если бы он сидел тут, рядом!
— Самым плохим, — задумчиво произнесла Игрейна, словно догадавшись, о чем не решалась спросить женщина, — был момент, когда нам отключили свет и гравигенератор. Видите ли, когда отключают генератор, начинаются... ммм... санитарные проблемы. Особенно у девочек. Но Брюса и Мари к этому времени уже забрали. Этот их главный, здоровый такой, он за ними сам пришел. Мы, сказать по правде, испугались, решив, что этих он пока решил сохранить, а остальные только мешают.
Натали прерывисто вздохнула. Сколько из этих ребятишек, среди которых были ведь и совсем малыши, до конца жизни обречены сходить с ума от сознания замкнутости пространства, прислушиваться к характерному посвисту — не уходит ли драгоценный воздух, непроизвольно принюхиваться, если мерещится запах мочи, да просто задыхаться в объединяющих все это ночных кошмарах?
— Едва ли что-то угрожает их жизни, — сказала Игрейна. — Было бы совершенно нелогично тащить их куда-то в другой уголок Галактики, чтобы причинить им вред.
— Логику нам диктуют правила игры МакДиармида, — возразил Норм. — Грайни, ты знаешь, что я должен делать.
— А ты сам-то знаешь?
— Я сказал — «что». «Как» — угу, понятия не имею. Ну да война план покажет.
Это были слова, к которым Натали прислушалась более чем внимательно. Она тоже знала — «что», и понятия не имела — «как». Очень схожие проблемы. Однако возникший на пороге связной, вежливо козырнув, обратился к ней по имени:
— Вы просили связь с командным центром, мэм? Ваш... командор Эстергази готов поговорить с вами.
— Отлично.
Она кинулась в рубку со всех ног, а Норм последовал за ней.
— Харальд?
— Я уже знаю. Есть какие-то новые данные, зацепки? Вы расспрашивали других детей?
— Какую ценность может представлять Брюс? Кому он так уж нужен, кроме нас?
— В Галактике, Натали, происходит много странного. Но, я думаю, мы не можем ждать ничего хорошего от людей, которые... которые желают завладеть им в обход нас.
— Вот что. Не имеет ни малейшего смысла возвращаться на Нереиду. У планеты свои проблемы, у меня — свои. Мне нужен прыжковый корабль. В полное мое распоряжение. Сделаете?
— Это практически невозможно, Натали. Комитет контролирует все, что способно войти в гипер. Мы же эвакуируем людей.
Натали даже зажмурилась от негодования. Этот мямля не в состоянии даже воспользоваться служебным положением! К счастью, ее осенило прежде, чем свекор прервал сеанс.
— А «Балерина»?
— «Балерина»?! — Эстергази выглядел совершенно ошарашенным. — Но... я не могу распоряжаться... сами знаете кем!
— А почему, собственно? Вы всю жизнь ему служили. Ваш сын погиб, защищая его планету. Вы — часть его Импе... ну, неважно. То есть важно. Вы — единственное, что у него осталось, он обязан вас защищать. Он будет последней сволочью, если откажет.
— Я же не могу сказать ему все это... в таких выражениях!
— Попросите. «Балерина» — идеальный вариант. У неё крошечный жилой отсек, она не может представлять интереса для эвакуационной программы Нереиды. Вы можете ее отпустить.
