— Кого? — Из кухни появляется мама, вытирая руки полотенцем. — Ой, здравствуйте…
— Доброе утро, Анастасия Петровна, я Алиса.
— Неужели мой оболтус наконец-то нашел себе девушку?! Раздевайтесь, я чайник поставлю.
Ну конечно, я что, должен был с каждой пассией знакомить родителей?! Размечтались! Да и не стоили прежние девушки этого, если честно говорить.
Помогаю девушке снять куртку, скидываю свою, ботинки с ее сапожками — в угол. Сумки оставляю в прихожей и веду Алису на кухню. У, все булькает, шкварчит, исходит паром, распространяя ароматные запахи… Вот такое чувство, что гостей будет человек тридцать!
— Алисонька, присаживайтесь. — Мама крутится вокруг нас. — Чай или кофе будете?
— Если можно, то кофе. — Девушка несколько стесняется, забралась в самый угол и смотрит в стол.
Присаживаюсь рядом, приобнимаю за плечи и поглаживаю ее по руке.
Да, моим родителям стоило идти работать в госбезопасность — насели на девчонку с расспросами, как на врага народа. Но все же должен признать — чувство такта у них имеется: заметили, что она старательно обходит тему своей семьи, и не наседали с такими вопросами. Хоть мне и любопытно, но это ее решение: захочет — расскажет, а на нет и суда нет.
— Как спать будем? — шепчу и легонько прикусываю мочку ушка.
— С тобой. — Алиса мило краснеет.
— Родители, а спальные места выделите?
— Да, Настюша, покажи Алисе душ и комнату, — кивает папа. — А я, сынку, пока с тобой на перекур схожу.
О, если он начинает использовать украинский язык, значит, волнуется!
Мама с девушкой покидают кухню, мы же выходим на балкон.
— Ну, сынок, что скажешь в свое оправдание?
— Вот это заявление! — Я чуть не подавился сигаретным дымом. — Тебе Алиса уже не нравится?
— Честно? Скорей, наоборот, не какую-то… кхм, ну ты понял, нашел. Не то что твои прошлые…
— Не понял… — ошалело смотрю на отца.
— У нас есть знакомые и в твоем городе, а он все же — не Московия, так что…
— М-да, я так и думал, что надо было за Урал ехать, там бы вы про меня ничего и не знали!
— Наивный, — папа ерошит мои волосы, — мы ж родители, а ты для нас всегда останешься ребенком.
— «„Артемка, иди кушать!“ — позвала мама семидесятилетнего сыночка».
— Типа того, вот будут свои дети — тогда и поймешь!
— Наверное, — киваю и делаю еще одну затяжку, — но это не скоро будет.
— Тебе ж уже четверть века стукнуло!
— Угу, вот только ни квартиры, ни высокой должности нет и не предвидится. Сейчас не Советы, а общество свободы и демократии, ура!
— Не начинай, а? Мы с твоей мамой и в общаге жили; это когда Верка родилась и меня повысили — нам квартиру дали.
— Вот именно, что «дали», а мне это не светит. А брать ипотеку и чувствовать себя девушкой из-за ежемесячных платежей я не хочу!
— Ну…
— В общем, закрыли разговор, — тушу окурок в пепельнице. — Помогать мне не нужно, как-нибудь сам разберусь!
— Ладно-ладно, передам маме, что наш оболтус повзрослел!
Усмехнувшись, неверяще качаю головой. Не прошло и двадцати лет!
— Если Алиса вышла из душа, то я туда — и спать. В поезде этого не удалось.
Папа понимающе улыбается и подмигивает. Ну да, каждый думает в меру своей испорченности!
Принял душ и пополз в свою бывшую комнату. Эх, последние плакаты поснимали, а ведь парочка были даже с автографами! Хорошо, что, когда переезжал отсюда, забрал их с собой. Только никак не повешу — хозяйка квартиры такой хай поднимет: «Это что?! Ты зачем стены портишь?!» Алиса уже устроилась под одеялом и вопросительно смотрит на меня.
Намек не понимаю, ибо засыпаю на ходу; устраиваюсь на кровати, крепко прижимаю девушку к себе, целую в губки и отключаюсь.
Просыпаюсь в гордом одиночестве; вот так — всегда…
Сев на кровати, потираю лицо руками, чтобы проснуться, и начинаю одеваться.
На кухню: они точно там!
Действительно мама с Алисой шушукаются. Главное, что не мои детские фото рассматривают.
— Артемка, иди отдохни, — ласково произносит мама, — мы тут с Алисонькой сами справимся.
— Большую кружку кофе, бутерброды — и мы договорились!
Вот так — меня со снедью выгнали с кухни и прикрыли дверь. Где справедливость?! С другой стороны, раз общаются — значит, мама с Алисой вроде как поладили.
Попиваю кофе, закусывая бутербродом с колбасой и сыром, бездумно щелкаю каналы телевизора. Эх, одна тоска…
О, отец вернулся с весело позвякивающим пакетом и, оглядываясь, прячет его в шкаф.
— Новый год как-никак, надо хорошо отметить! — поучительным тоном сообщает он.
Развожу руками и переключаю на следующий канал.
— О, оставь! Дискотека 80-х!
— Молодость вспомнил, старче?
— Ты как с отцом разговариваешь, щегол?!
— Ась? Ты что-то сказал? — переспрашиваю его.
— Да лучше бы я вместо тебя черепаху в коробочке завел! — и отвешивает мне легкий подзатыльник.
— Детей бить нельзя!
— Так то дети, а ты инженер!
— Инженера всякий норовит обидеть! Я маме расскажу! — сдерживая смех, отвечаю отцу.
— Мальчишки, двигайте столы! Время! — с кухни раздается приказ мамы.
Перенесли из комнаты один стол, разложили второй.
— Шатается…
— Сейчас под ножку подложим. — Отец размахивает стопкой газет.
Скатерть, тарелки с салатами, мясо с гарниром, фаршированная рыба, маринованные грибочки, несколько бутылок шампанского, фрукты и конфеты. Вроде скромно, но все это — в таком количестве!..
— Скоро Вера с мужем и ребенком приедут, — говорит мама, передвигая блюда и выстраивая известную лишь ей композицию.
Действительно, скоро появляются сестренка с мужем и карапузом на руках. Можно начинать застолье!
Праздничный ужин, перемигивающиеся огоньки гирлянды на елочке в углу комнаты, шампанское под бой курантов. Потом уложили спать племянницу в бывшей комнате сестры, отодвинули столы и танцевали. Сестренка шепотом допытывалась насчет Алисы, я отнекивался. Ближе к трем часам ночи наш коллектив распался на две неравные части — мужскую и женскую. Женщины отправились на кухню, а мы под разговоры прикончили две бутылки коньяка.
А на рассвете положили подарки под елку и расползлись спать…
Спал до обеда — Алиса, правда, раньше встала. Утренний моцион, завтрак — и тут до меня дошло, что пока можно не готовить! Какой же это кайф!
