Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Красивая вещь! А надпись… да, это латиница. А на каком языке… ну да, все ясно: это каталонский!
– Какой? – переспросил Сорокин.
– Каталонский язык, на котором в Средние века говорило население современной Каталонии, части Южной Франции и Балеарских островов – Мальорки, Минорки, Ибицы…
– Надо же! И что здесь написано?
– Обычная надпись для доспехов – «Боже, храни моего владельца от вражеской стрелы и меча». Такие надписи считались очень действенными. Надо сказать, они действительно защищали владельца от опасности в бою, особенно если их делали на доспехах из отличной стали. А оружейники средневековой Каталонии славились качеством доспехов, их изделия покупали во всем мире…
– Надо же, как интересно! – оживился Валентин. – Каталонский шлем под Самаркандом! Нужно будет проследить торговые пути, по которым он попал в эти места!
– Вполне реально, – кивнул Старыгин. – Каталонцы и испанцы воевали с арабами, а те же арабы вполне могли добираться до Средней Азии… а это у тебя что такое?
На столе, среди старинных ваз и фарфоровых курильниц, инкрустированных шкатулок и кинжалов в драгоценных ножнах, стояла большая медная чаша, наполненная серебряными кольцами и бронзовыми накладками, коваными застежками и оберегами, талисманами и украшениями – в общем, мелкими металлическими безделушками восточного происхождения.
– А, это – моя головная боль! – вздохнул Сорокин. – Начальство требует, чтобы я разобрал все скопившиеся в отделе мелочи, каждую единицу хранения описал, взвесил, сфотографировал и составил соответствующую опись. Ты представляешь, сколько времени на это понадобится? У меня только вот этих металлических предметов не меньше тысячи единиц!
– Да, это на полгода работы! – искренне посочувствовал коллеге Старыгин.
– Это в лучшем случае!
– Ну, я пойду, пожалуй, мне еще в отдел экспертиз заглянуть нужно, – протянул Старыгин, – там какая-то путаница в отчете…
– Угу. – Сорокин поставил шлем на стол, повернул лампу, чтобы давала больше света, и углубился в изучение надписи на шлеме, не обращая больше внимания на своего приятеля.
– Каталонский… – бормотал он озадаченно, – ну надо же… кто бы мог подумать…
Старыгин по себе знал, как досадно, когда отрывают от любимого дела и мешают работать, поэтому он не обиделся и направился к двери. В это время дверь кабинета Сорокина распахнулась, как будто ее толкнули ногой, Старыгин едва успел отскочить.
За дверью стояла пальма. Или не пальма, но какое-то большое растение самого экзотического вида. Там был длинный ствол, который заканчивался наверху пучком острых жестких листьев, а рядом еще один ствол, поменьше, и тоже пучок наверху, а снизу совсем маленький пучочек торчал прямо из земли.
– Валентин! – строго сказало растение удивительно знакомым голосом. – Ты должен взять его к себе хотя бы на месяц!
– Кого взять? – удивился Старыгин, подходя ближе.
Из-за листьев высунулось лицо его старинной знакомой Татьяны из отдела рукописей, она держала растение на весу и очень утомилась.
– Ты чего такие тяжести таскаешь? – Старыгин принял у нее горшок. – Больше некому?
– Ой, Дима! – Некрасивое, безвременно увядшее лицо Татьяны осветилось улыбкой, она очень ему симпатизировала, и Дмитрий Алексеевич слегка пользовался этим, когда нужно было срочно найти что-нибудь в отделе рукописей.
– Я ухожу в отпуск, – объявила Татьяна, – надо наконец закончить монографию. Валентин, ты должен взять ее к себе, иначе она просто зачахнет без меня!
– Кого еще взять… – заворчал Сорокин, не отрываясь от шлема, – не могу никого взять, штаты не я утверждаю…
– Я говорю о юкке! – Татьяна повысила голос и любовно коснулась горшка с растением. – Пускай она постоит у тебя, пока меня не будет. Ты будешь поливать ее раз в неделю…
– Что? – Сорокин наконец оторвался от своего шлема. – Татьяна, да что ты мне подсовываешь? Какая еще юкка? Мне и так деться некуда, а она полкабинета займет!
– Никто не хочет… – грустно сказала Татьяна, – а мне ее так жалко, ведь пропадет…
– Не расстраивайся, дорогая… – Старыгин вспомнил, как много раз Татьяна ему помогала, и решил, что должен вмешаться, – я готов взять твою юкку к себе.
– К тебе нельзя, у тебя мало света из окон и пахнет разными химикалиями, ей это не понравится… Валентин, у тебя кабинет большой, если подвинуть вот этот стол, то она вполне поместится на подоконнике! – воскликнула Татьяна.
– Давай! – Старыгин дернул стол на себя, медная чаша опрокинулась, и все мелочи покатились по полу.
– Ну что такое! – рассердился Сорокин. – Вы дадите мне поработать спокойно?
– Не волнуйся, Валентин, все будет в порядке! – Татьяна повеселела, потому что юкку выставлять из кабинета не собирались.
Она ссыпала в чашу все мелкие безделушки и благодарно улыбнулась Старыгину.
– Постой-ка… – Дмитрий запустил руку в чашу. – А вот это что за колечко?
У него в руке слабо поблескивал темный от времени перстень, представлявший собой свернутую в кольцо веточку какого-то растения. Возможно, виноградную лозу, хотя форма листьев немного необычна для винограда… Перстень был удивительно похож на один из тех, которые изображены на картине «Гадание».
– Бог его знает. – Сорокин пожал плечами. – Завалялся в одном из ящиков. Когда дойдет до него очередь, попробую установить его происхождение. Странный сплав – не серебро, не бронза. А чем он тебя заинтересовал?
– Валентин, ты не можешь мне дать этот перстень ненадолго? У меня в работе одна немецкая картина, на которой есть точно такой же. Я хотел бы воспользоваться им, чтобы точнее выполнить рисунок. Недели через две я его верну.
– Да пожалуйста, возьми, я до него все равно еще не скоро доберусь. Уж две-то недели у тебя точно есть…
Дмитрий Алексеевич поблагодарил коллегу и сунул перстень в карман пиджака. Татьяны в кабинете уже не было – она поскорей ретировалась, чтобы Сорокин не спохватился и не вернул юкку.
Вечером, закончив все запланированные на этот день дела, Старыгин вышел из Эрмитажа и по Зимней Канавке направился в сторону Невского проспекта. Он шел по своим любимым местам – перешел Мойку, углубился во дворы Капеллы. Тут в любое время дня и ночи сновали люди – меломаны, театралы и просто прохожие, решившие срезать дорогу. Только, пожалуй, туристы здесь почти не попадались – они не знают эти знаменитые проходные дворы.
Вдруг перед Старыгиным возникла странная фигура: смуглая пожилая женщина в излишне яркой поношенной одежде, увешанная аляповатыми украшениями, как новогодняя елка игрушками.
В первый момент ему показалось, что перед ним появилась ожившая гадалка с той картины, которую он начал сегодня реставрировать. Так же ярко блестят темные глаза, так же торчат из-под платка седые волосы, такие же цепкие руки…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
