Книга Первая степень - Дэвид Розенфелт

Оскар был взволнован и заметно напуган; почему-то именно слушания, а не арест и не заключение, заставили его почувствовать реальность происходящего.

Тонкости психологии не для Оскара, и я лишь спросил, есть ли у него какие-нибудь вопросы насчет того, что происходило сегодня в суде.

– Этот парень, Кэмпбелл, кажется, хочет меня поиметь.

Это был не вопрос, но почти вопрос.

– Он хочет отправить тебя в тюрьму на весь остаток твоей жизни.

– Сукин сын.

– Видимо, ты встречался с ним раньше, – сказал я. – А теперь расскажи мне все по порядку: что ты делал в ночь убийства, по минутам, так подробно, как только сможешь вспомнить. Не пропускай ни одной детали, какой бы мелкой и незначительной она ни казалась.

Мрачный Оскар помрачнел еще сильнее.

– Я был занят, – пробормотал он.

– Это не совсем та деталь, которая мне нужна.

– Эй, мужик, а что ты хочешь, чтобы я сказал? – спросил он, явно раздраженный моей настойчивостью.

– Я хочу, чтобы ты сказал мне, где ты был в ту ночь. Потому что если ты не будешь со мной сотрудничать, то я могу точно сказать тебе, где ты будешь проводить каждую ночь до конца твоей жизни.

– Я занимался своим бизнесом, – буркнул он.

– Где? В парке?

– Нет.

Теперь я был раздражен.

– Черт возьми, Оскар, где тебя носило в ту ночь?

Он принялся рассказывать довольно бессобытийную историю о мелкой торговле наркотиками в парке и около него с некоторым добавлением сутенерских сделок. Все это продолжалось примерно до часа ночи, и он утверждал, что некоторые люди, которых он упомянул, подтвердят это, если их вызвать. Но даже если заручиться их показаниями, сомневаюсь, что присяжных это бы убедило.

Что было после часа ночи, Оскар четко припомнить не мог. Только путем повторных вопросов мне удалось воссоздать картину происходившего: он должен был заплатить оговоренную мзду своим преступным боссам за право работать на этой территории, что и сделал после часа ночи.

– Мне нужны имена, Оскар. Имена людей, с которыми ты встречался, когда вносил свою плату.

К моему удивлению, Оскар рассмеялся столь абсурдному требованию.

– Забудь об этом, мужик. Это не катит. Если я назову тебе эти имена, ты будешь защищать покойника.

Я мог бы прочесть ему еще одну лекцию о соглашении адвоката с клиентом, о том, что информация, данная мне, дальше меня не пойдет, это бы ничего не дало. Поэтому пришлось сделать по-другому. Я попросил его описать мне обстановку – улицу, на которой он находился во время этой сделки. В конечном счете он кое-что рассказал, но ограничился описанием только двух домов – не хотел, чтобы я вычислил место. Насколько я понял, речь шла о районе, который считался штаб-квартирой организованной преступности.

– И сколько времени ты там провел? – спросил я.

– Около трех часов.

– Три часа, чтобы расплатиться? – удивился я.

– Они были заняты, – объяснил он, – и меня заставили ждать.

– Это всегда так?

– Обычно это бывает не так долго, – сказал он, а затем пояснил: – Когда я прихожу к ним.

– А что, бывало, когда они приходили к тебе?

– Разумеется, – сказал он не без гордости. – Почти всегда.

Я заставил его рассказать о тех трех часах, которые он провел в ожидании: что находилось рядом, видел ли его кто-нибудь. В основном он торчал в подвале того дома, в который пришел, только вышел на полчаса купить себе поесть.

– Ты ел в закусочной? – спросил я.

– Не, пошел в один из этих крупных супермаркетов – кажется, он называется «Пищевая ярмарка». У них там сандвичи ничего.

– Ты расплачивался кредитной карточкой?

Он посмотрел на меня с насмешкой, словно я спросил, расплачивался ли он золотом или бриллиантами.

Если бы Брэд Питт в ту ночь зашел в супермаркет, чтобы съесть сандвич, его бы могли запомнить. У Оскара же была совершенно заурядная внешность. Я отстал от него с расспросами и сказал, что в следующий раз мы встретимся через день или два.

Когда я уходил, он спросил:

– Слушай, мужик, у меня вообще-то куча дел. Долго еще я буду здесь торчать?

– Думаю, тебе имеет смысл заказать сюда мебель и обои, если тебя интересует комфорт.

Оказалось, его волновало не это.

* * *

Странно. Я был почти уверен, что Джеффри Стайнз объявится, чтобы обвинить меня в нарушении тайны клиента – иначе с чего бы мне защищать Гарсию. Но он как в воду канул.

Этими мыслями была занята моя голова, когда мы с Лори обедали у меня дома. Лори заметила, что я подозрительно молчалив, однако не стала давить на меня, чтобы выяснить, о чем я думаю.

Мы как раз заканчивали обед, когда позвонил Винс Сандерс.

– Я проверил твоего Джеффри Стайнза, – сказал он.

– И что? – спросил я.

– И еще я проверил волшебника страны Оз, Румпельштильцхена и фею Динь-Динь. Они тоже не существуют.

– Вот облом.

– Да уж, – сказал он. – Может, тебе надо носить колокольчик на шее?

– Что за чушь?

С Винсом иногда бывает довольно трудно общаться.

– Есть два Джеффри Стайнза, которые пишутся именно так, как ты сказал, – сообщил он. – Один из них родился четыре месяца назад, в среду, а второму девяносто два, и он живет в доме престарелых. Вдобавок ни один источник из тех, которые я проверял, а я проверил чертову кучу источников, ничего не слышал о нем. Так что мне ужасно интересно: какого черта ты тратишь на это мое время?!

Я не мог свободно разговаривать, потому что Лори сидела прямо напротив меня, а мне не хотелось потом отвечать на ее вопросы.

– Мне было интересно, – это все, что я смог произнести вслух.

– Сильный мотив, – восхитился Винс. – А если бы меня похитили и подвергли пыткам? Из меня бы могли вытрясти информацию о том, что Энди Карпентер думает, будто это интересно.

– Если попадешься, держись до последнего. Твоя страна нуждается в тебе.

– Смотри, – сказал он, – если здесь будет сенсация, она моя.

– Знаешь, для некоторых людей оказать любезность своему другу – уже достаточная плата.

– Тогда тебе надо было этих людей и просить, – огрызнулся он и повесил трубку.

Остаток вечера прошел в молчании. Лори читала, я делал вид, что тоже читаю, а все мои мысли вертелись вокруг этого дела. Ужасно неловко я себя чувствовал из-за того, что почти ничем не мог поделиться с Лори. Такая ситуация у нас сложилась впервые. С другой стороны, есть масса вещей, которыми она не делится со мной, и большинство из них касается Оскара Гарсии.