Я хорошо знал двух замечательных биологов — A. А. Любищева и Н. В. Тимофеева-Ресовского. Оба люди европейской культуры, образованы они были блестяще, отнюдь не замыкаясь в своей специальности, знали и математику, и физику, и химию на уровне нынешнем. И оба по-разному были верующими. Были привержены религии. Тимофеев-Ресовский много общался с Александром Менем, с отцом Александром Борисовым, причастился перед смертью. Согласно его воле, служили панихиду, хоронили его по церковному обычаю. Нет, это не дань традициям, это была искренняя вера. Она поддерживалась, как мне кажется, его научной работой, его проникновением в тайны генетики, его благоговением перед совершенством природы.
Н. В. Тимофеев-Ресовский отвергал физико-химические теории происхождения жизни. Для него, как и для многих больших ученых, жизнь не сводится к материальным процессам. Тысячи лет тайна живого не разгадана, и, по-видимому, не случайно. Успехи биологии нисколько не продвинули науку к разгадке. Крупнейший наш цитолог B. Я. Александров всегда считал, что у клетки есть душа.
Существует немало безответных вопросов в нашей духовной жизни — что есть совесть? Откуда она, зачем она человеку, от нее ведь никакой же пользы, ни помощи.
Несомненно, существует проблема наличия души у человека, проблема добра.
Как только мы обращаемся к внутреннему миру человека, наука смущенно отступает.
Я боюсь, что мышление самых крупных физиков Вашего масштаба иногда удовлетворено или ослеплено триумфами физики. Впрочем, и гуманитарии страдают тем же. Вы, наверное, вправе иронизировать над их средневековым уровнем в отношении естественных наук, но они могут ответить тем же. Физиков ведь тоже можно стыдить невежеством в истории цивилизации, истории искусств, происхождения языка, в проблемах синергетики и т. п.
Почему великие философы, такие как Шопенгауэр, Кант, Хайдеггер и другие, были верующие? А также Л. Толстой, Достоевский, Пастернак, А. Ахматова. Можно перечислять одного за другим западноевропейских писателей вплоть до Г. Белля, А. Камю, Рильке… Впрочем, нет смысла ссылаться на авторитеты. Религия питала и питает литературу, искусство не просто своей поэтикой, она неслучайно всегда служила источником вдохновения величайших художников-гуманистов. Религия для великих художников составляла предмет их исканий, открытий, терзаний, сомнений. И у И. Баха, у Рахманинова, у Достоевского и у Толстого она пронизывает их произведения. Вспомните внутренние конфликты «Братьев Карамазовых» или «Воскресения».
Библейские сюжеты для Рембрандта, Микеланджело не сюжеты картин, они выражали свою веру, утверждали ее. Уберите религию из искусства, лишите художников веры — и свет искусства погаснет.
Есть же великие поэты, композиторы, писатели у атеизма? Наверно, однако я предпочитаю верующих.
Вас восхищает то, как далеко шагнула наука за четыре столетия. «Религия же (конкретно — христианство), пишете Вы, по существу, осталась той же, что и два тысячелетия назад».
Ну и что из этого? Плохо это или хорошо? Человек ведь тоже остался тем же. Человек не изменился. Мы так же воспринимаем и красоту, и зло, и добро, как люди античности. Мы так же чувствуем гений Гомера, и Овидия, и Софокла.
Детство человечества, по справедливому мнению Маркса, обладает для нас вечной прелестью. Прелесть эта воспринимается, потому что в нас неизменна наша суть — душевная, духовная, вложенная в нас душа, как угодно называйте, наш ум, наша система чувствований.
А что касается науки, то успехи ее ничто в сравнении с пространством непознанного. Я думаю, за четыре столетия видимое это пространство увеличилось… Там, в туманных далях Неизвестного, всегда будет обитать некто — Творец, провидение, Всевышний… Познание не оттесняет его, не мешает ему. Самомнение, какое оно порождает, нелепо, на самом деле успехи науки должны порождать смирение и восторг перед гармонией природы. Чем больше мы ее познаем, тем больше можно восхищаться ее мудростью, и тем меньше у нас оснований кичиться своим разумом. Было бы полезно обнародовать перечень заблуждений Разума, Глупостей и прямых его преступлений. Думаю, там тоже есть постыдные для науки юбилеи и события. Вспомните, как наука обошлась с Менделем, вспомните Чернобыль. Вспомните, в каком одиночестве Вы помогали ссыльному А. Д. Сахарову, как трусливо отступилась от него ученая братия. Культ разума так же опасен, как и культ Веры.
Знание и впрямь растет, все быстрее сменяются парадигмы, сменяются эры цивилизаций, процессы убыстряются, и это воспринимается как прогресс. Куда мы мчимся?
Ученые уверены, что чем больше знаний, тем лучше, они, мол, полезны человеку, они дают обществу больше власти над природой.
Куда ведет эта гонка науки?
Человечество не испытывает недостатка в знаниях, оно испытывает недостаток доброты.
Человечество все более нуждается в производстве доброты. Нуждается в понимании единства.
Наука лишь отчасти помогает этому. Наука вынуждена служить войне, гонке вооружения, шпионажу, а значит, разобщению народов.
Ваш атеизм, Виталий Лазаревич, не случайно славит науку, однако я не уверен, что культ науки жестко связан с атеизмом. Думаю, что и религия может отдавать должное науке, способствовать ей. Наука открывает перед человеком чудо Природы. Наука в этом смысле убедительна, неопровержима.
Свобода совести не требует непримиримой борьбы атеистов с верующими. Они вполне могут уживаться, и, может быть, плодотворно. Подобное бывает в душе человека.
Примите это письмо не как полемику с Вами, а как размышление, вызванное Вашей интересной статьей.
Ваш Даниил Гранин
8 сентября 1999
Дорогой Даниил Александрович!
Очень был рад получить (7.IX) Ваше письмо по разным причинам, в частности, Ваше мнение мне подлинно интересно, ибо я практически не взаимодействую с людьми Вашего типа (кстати, к сожалению, в письме нет страницы 2, и я так и не узнал об «обращении» (?) Маленкова; пожалуйста, пришлите мне эту страницу).
Хочу сделать несколько замечаний, конечно, в чем-то повторяющих мою статью (см. также прилагаемую заметку из «Поиска»)[1].
Я считаю очень важным различать веру в Бога и религиозность. Под последней понимаю искреннюю принадлежность, скажем, к христианству — принятие легенды о Христе, воскресшем сыне Божьем, вере в загробную жизнь, рай, непорочное зачатие и т. п., принадлежность к Церкви, молитвы и т. д. Такую веру я считаю в наше время просто дикостью. Вера в Бога несравненно шире. Бог Спинозы и Эйнштейна это совсем другое. Тут я очень терпим, хотя сам и считаю, что ничего, кроме природы, нет. Вопрос о происхождении жизни и сознания (мышления) — это научные проблемы, еще не решенные. Правда, на пути их понимания сделано уже очень многое. На физическом языке речь идет о редукционизме. Кое-что об этом говорится в конце моей прилагаемой статьи (извините, если посылаю ее Вам вторично, просто не помню, послал ли в прошлый раз). Как Вы увидите из статьи, я здесь осторожен, и хотя мое «интуитивное суждение» (или попросту говоря, вера) свидетельствует в пользу возможности редукции, я допускаю нечто более сложное и даже совсем неожиданное. Поэтому у меня и нет никакой агрессивности по отношению к верующим; вполне согласен, что атеизм «не требует непримиримой борьбы атеистов с верующими».
