Меня этот лингвистическо-звуковой обман вполне устраивал, и поэтому теперь я зовусь этим необычным именем. Хотя многие при встрече принимали его за распространённое. Почувствовал я это уже в первый день, когда пришлось им воспользоваться.
Выбор на майора же пал из-за того, что у капитана Стирфа должно и своих дел хватать, чтобы он ещё и на сторонние проблемы внимание обращал, тем более если подчинённые работают без нареканий и не вызывают дополнительных забот. Тут главным было, чтобы информация о каких-либо не выполненных мной поручениях не ушла наверх. Поэтому я исправно нёс свои вахты, не давая, таким образом, отчётности о моей деятельности уйти к вышестоящему руководству, то есть капитану.
Каюту мне пришлось также выбирать обходными путями, чтобы местный карго не вычислил неучтённого жильца. Пришлось изрядно попотеть, стараясь найти не используемое сейчас помещение, предназначенное для жилья. Но с этим мне повезло: просматривая план судна, найденный в сети, и перечень помещений, который в нём должен быть, я соотнёс его с тем, что раздобыл уже здесь, и увидел несоответствие в четыре каюты. После этого я, пройдя по всему судну, составил уже новый план корабля. Как оказалось, этот крейсер претерпел ряд небольших внутренних модификаций, в результате которых почему-то осталась перекрыта часть кают в одном небольшом жилом отсеке у левого борта, предназначенном для вахты техников экстренного реагирования, которые должны были там проводить профилактику и вести ремонтные работы. Каковы были причины такого инженерного решения, для меня так и осталось непонятным. Но в тот же день я смог разобрать одну из стенных панелей, расположенную за непонятно зачем здесь стоящим аппаратом по контролю воздушно-дыхательной смеси, и получил в своё распоряжение четыре совершенно пустые каюты. Правда, только в одной из них не было демонтировано сантехническое и электрооборудование. Потому именно в ней я и поселился. Кроме всего прочего, пришлось изрядно попотеть, отключая помещение от различных датчиков и счётчиков, могущих выдать моё здесь присутствие. Но и с этим я справился. И уже в тот же вечер обосновался в отдельной каюте.
Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы и дальше о моём присутствии узнали только тогда, когда мне это понадобится. Поэтому я решил заняться своей непосредственной новой работой. Благо по перечню обязанностей она мне полностью подходила.
Так как прямого и непосредственного начальника я себе не прописал, то всё расписание работ и дежурств на корабле составил таким образом, чтобы встречаться с местными обитателями по минимуму. Большую часть времени я проводил в резервном командном центре, это было одно из самых непосещаемых мест на корабле, и оно мне пришлось по душе. Здесь я мог вполне спокойно обдумать план своих дальнейших действий и размотать эту странную цепочку событий, что привела меня на крейсер с названием «Коряга».
Шёл второй месяц нашего полёта из сектора со станцией к сектору Содружества, оттуда мы собирались направиться в секторы империи Аграф.
— Леита, в этом секторе по показаниям карт, обнаруженных ещё на станции, должен быть замаскированный передающий узел гиперсвязи. Давай повнимательнее просканируем пространство вокруг, — обратился я к красавице, расположившейся в кресле справа от меня.
— Да, хорошо, я запустила все сканеры. Данные уже поступают для обработки Ньютону.
— А зачем нам на этот старый узел связи? — спросила вторая девушка из моего экипажа.
Такая же невероятно красивая, неземная.
«Я везучий человек, — подумал я. — Меня окружают две самые прекрасные, очаровательные принцессы. Свет и ночь, звезда и тьма. — И, посмотрев сначала на одну, потом на другую, закончил мысль: — И они обе мои». В этом я был уверен. Хоть между нами ничего серьёзного ещё не было по каким-то неизвестным мне причинам, но то, что они мои, я знал, чувствовал это.
У меня вообще было такое ощущение, что Леита и Рахута — это две половинки одного человека. Не тёмная и светлая стороны, как можно подумать, посмотрев на них. Нет. Именно две части одной большой души.
Через неделю знакомства они уже спокойно мысленно общались, разговаривали без слов. Такого родства я никогда не ощущал.
И совершенно никогда не ревновали.
Я знал, что хоть немного, но нравлюсь Леите. Но когда аналогичное повторилось и с Рахутой, я был в шоке.
И обе мучили меня. Как будто смыслом их жизни после нашей встречи стало расколоть меня на кучу маленьких осколков, то делая шаг на сближение, то отталкивая так, что я отлетал от них, словно становясь совершенно чужим.
Как-то раз я не выдержал и, вспылив после очередного отката и разбитых вдребезги надежд, решил прояснить, чего же они добиваются, и запер обеих в их кубрике, который они, не сговариваясь, стали делить друг с другом после появления Рахуты на корабле.
— Вы мне расскажете, чего добиваетесь?! Что с вами происходит?! И что вообще вы делаете?!
Хотя я, если честно, уже давно понял, что, пока они не решат, что время уже пришло, ничего не будет. Но как говорил один персонаж, если не догоню, то разогреюсь.
На эту мою такую страстную эскападу девушки ответили-пропели необычным речитативом.
— Когда ты с одной из нас… — заговорила-запела Леита, начав убаюкивать и расслаблять меня своим голосом.
— …вторая ощущает все её чувства как свои, — продолжила тянуть эту странную песнь Рахута.
— Поэтому, когда ты с любой… — пропела Леита.
— …то всегда даришь радость близости нам обеим, — подхватила Рахута.
— И мы ещё не знаем и не решили, что делать и как с этим быть, — подошла к окончанию их общего напева Леита.
— Но мы знаем одно… — подстегнула Рахута.
— …что любую из нас ты можешь любить, — закружила меня своим музыкальным голоском Леита.
— Но и любой из нас зачем же делить тебя с самой собою? — стала заканчивать Рахута.
— Это глупо, — просто ответив на вопрос подруги, прекратила песнь Леита.
А потом, будто и не было столь странного разговора-песни, девушки словно очнулись. И Леита сказала:
— И вообще не приставай по пустякам. Видишь, мы заняты?
— Да, ты видел, что мы тут наряды меряем, к вечернему ужину готовимся. Девушки серьёзным делом заняты, а он их отвлекает, — продолжила Рахута.
Не дав мне ничего ответить, они вытолкали меня в коридор, закрыв перед самым моим носом дверь.
— И это на моём корабле! — буркнул я и пошёл к себе в рубку.
С тех пор я не приставал к ним с бестолковыми вопросами, не маленькие, сами разберутся. Да и не понять мне девушек, похоже, никогда, особенно этих двух. Моих девушек.
А они продолжали как ни в чём не бывало дразнить и привлекать меня. Так продолжалось и по сей день.
И вот сейчас вторая моя красавица интересуется, а для чего нам эта станция. Вроде всё абсолютно невинно, но какое-то мягкое мурлыканье в голосе присутствует. Или это у меня уже разыгралась бурная фантазия, или, что более верно, паранойя.
