Тетя Валя тихонько всхлипнула и вышла из квартиры. Якинулась к двери, чтобы закрыть ее на замок, но дверь вновь распахнулась, и напороге появился… Макс. Он пристально смотрел мне в глаза и… молчал. Я нервноподергивала уголками губ и старалась сдерживать свои слезы. Чем больше ясмотрела на Макса, тем больше понимала, что он никогда не был для меняэпизодом. Мне были нужны его любовь, его сострадание и его снисходительность. Яне хотела слышать о том, что у него есть семья и что мне придется его с кем-тоделить. Я хотела его простить и одновременно простить саму себя. Если Максбудет не только моим, то все распадется и бесследно исчезнет. Я не смогуповерить, что какой-нибудь новый, любящий меня мужчина когда-нибудь меня непредаст.
Я задрожала. Сама не знаю почему, но я задрожала. Может, отнервов, а может, потому, что мне показалось, будто в квартире стало холодно. Язнала, что Макс любит меня, и любит по-настоящему. У нас был шанс. У нас былшанс на то, что мы оба выиграем счастье.
Я подошла к Максу вплотную, встав на холодный пол босыминогами, и уткнула голову ему в грудь. Слезы по-прежнему текли по моим щекам, ия никак не могла унять свою дрожь. А затем я зарыдала и, наверное, со стороныне вызывала ничего, кроме жалости. Но это не имело никакого значения. Мне былонаплевать, как я выгляжу. Мне было важно одно — чтобы Макс хоть что то мнеобъяснил. Он объяснил бы мне, что он не подонок, что он совсем не собираетсяменя покинуть, что вышло какое-то недоразумение, нелепая случайность. Макснервничал не меньше меня и переминался с нога на ногу.
— Ты ездила в больницу?
— Да.
— Меня выписали еще вчера…— Макс нежно погладил моиволосы и тяжело задышал.
— Почему ты мне об этом не сказал?
— Не смог.
— А соврать смог?!
— Врать всегда легче. Говорить правду намного тяжелее.
Оторвавшись от его горячей груди, я усмехнулась и отвесилаему звонкую пощечину. Макс растерянно потер моментально покрасневшую щеку и,отодвинув меня в сторону, вошел в квартиру.
— Ты что дерешься?
— А ты зачем врешь?! Почему ты не сказал мне, чтоженат?!
— Я тысячу раз хотел это сделать, но не смог. Я незнал, как тебе об этом сказать. Ты считаешь, что это имеет какое-то значение?!
— Имеет.
— Какое?
— Я собралась за тебя замуж.
— Что?!
— Что слышал. Я собралась за тебя замуж.
Я говорила довольно спокойно и одновременно закрывалавходную дверь. Макс подошел ко мне вплотную и нежно обнял меня за плечи.
— Повтори то, что ты мне только что сказала.
— Да сколько можно повторять! Я собралась за тебязамуж, а ты оказался женат.
— А ты и вправду пошла бы за меня замуж?
— Пошла бы, а почему не пойти…
Макс улыбнулся и, слегка взяв меня за подбородок,внимательно всмотрелся в мое лицо.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красиваяженщина?
— Про эхо вся страна говорит.
— Если бы ты ответила по-другому, то, наверное, этобыла бы не ты. Знаешь, мне всегда казалось, что у тебя волшебное лицо. У тебявеликолепная основа от природы. Даже когда ты стараешься играть некрасивыхгероинь, у тебя ничего не получается. Твои героини всегда красивы. Говорят, чтос возрастом жизнь человека отражается у него на лице. На твоем лице нет нипечали, ни зависти. Оно слишком красиво для того, чтобы принять хотькакой-нибудь отпечаток.
— Макс, прекрати. Ты же знаешь, что твои комплиментыинтересуют меня меньше всего. Я хочу знать, откуда у тебя появились жена иребенок. Еще недавно ты рассказывал мне о том, как погибла твоя любимаядевушка, по которой ты до сих пор очень сильно страдаешь. А еще у тебя быласовсем юная любовница, к которой, как ты говорил, ты не испытывал никакихчувств.
— Все так и было. Только помимо этих связей у меня былбрак.
— Надо же, а ты, оказывается, тот еще бабник… Прямонастоящий Дон Жуан. Куда бы деться…
— Понимаешь, я расписался с одной женщиной толькооттого, что она от меня родила ребенка.
— Значит, ты расписался только по этой причине?
— Только по этой.
— Хорошо, а если от тебя еще какая-нибудь женщиназалетит, ты тоже с ней распишешься?
— Если это будешь ты, то конечно.
— А если это будет другая?
— Других больше не будет, — сказал как отрезаяМакс. — Других больше никогда не будет, — как бы для уверенностиповторил он.
— Хочется верить, но на сегодняшний день ты женат.
— Анна, меня это самого угнетает. Понимаешь, я знал, чтодолжен был рассказать тебе об этом сам, но не знал, как это сделать. Я самочень сильно мучился от этой лжи. Ты запала мне в душу. Ты даже непредставляешь, как же ты мне запала. Я не мог и помышлять о тебе. Ты жеизвестная актриса. А я? Кто я? Бандит. Я бандит не только по профессии — ябандит по призванию. Правда, официально я числюсь директором одной небольшойкоммерческой фирмы. Когда мою дочь спрашивают, кем работает ее папа, она, незадумываясь, говорит, что он бизнесмен. Ты хоть понимаешь, как мне сейчастяжело?! Раньше, когда я смотрел тебя по телевизору, я и подумать не мог о том,что такая женщина, как ты, сможет меня полюбить. Любой человек считает тебяпоистине звездной и недоступной женщиной. Когда люди видят тебя на экране, онивпиваются в изображение и не могут оторвать глаз от твоего совершенного лица.Ты слишком красива, слишком честна и слишком откровенна. Но вмешалась судьба.Она вмешалась так, что мы не только сблизились. Мы стали родными. Я чувствую,что просто не могу без тебя жить. Понимаешь, не могу. Ты засела у меня в головесловно гвоздь. Тысячу раз я пытался вытащить этот гвоздь, но у меня ничего неполучается. Ты стала для меня просто женщиной, а не какой-то недосягаемойзвездой. И все же я не перестаю думать о том, что ты актриса высочайшего классаи что я замахнулся на что-то слишком мощное, а еще не свободен от семейных уз.Самое главное, что меня в тебе покорило, это твоя чистота. Эта чистотаощущается в каждом твоем движении. Понимаешь, ты стала для меня главным. Мнекажется, что мы знаем с тобой друг друга всю свою сознательную жизнь.
