— В определении количества углерода в костях. Когда человек жив, он накапливает углерод-14 или радиоуглерод. После смерти этот процесс прекращается. Установив, когда кости прекратили вбирать в себя углерод-14, можно определить возраст скелета.
— Потрясающе. И насколько точно?
— Плюс минус пять процентов. — Рут помолчала и добавила: — На радиоуглеродный анализ влияют многие факторы, но можно гарантировать точность до ста лет.
— До ста лет. Не слишком высокая точность.
— Есть другие признаки. — Рут начала выходить из себя. — Свежие кости, например, содержат кровяные пигменты и аминокислоты. Таким образом, появляется возможность установить, средневековый это скелет или современный.
Старик, с явным удовольствием разглядывающий место раскопок, вдруг спросил:
— Вам известно, что раньше здесь была церковь?
— Мой отец, сэр Родерик Спенс, — представил его Эдвард. — Он очень интересуется историей. — Он произнес это с такой унылой покорностью, что стало очевидно: водить отца на археологические раскопки Эдварду надоело.
Родерик Спенс вычурным жестом приподнял шляпу:
— Рад познакомиться.
Рут улыбнулась. Она решила, что предпочитает интерес сэра Родерика едва прикрытому нетерпению его сына.
— Говорят, здесь некогда стояла церковь, — продолжил Родерик Спенс. — Вероятно, ее разрушили во время упразднения монастырей. Надгробия расколотили, витражи разбили, золото и серебро переплавили.
Рут сразу вспомнила рабочего, разбивавшего окна в теплице, и ей стало грустно, глядя на цветные осколки стекла. Рут не нравилось, когда разрушают то, что некогда ценилось.
— Вчера мы нашли потир примерно 1400 года. Красивой работы.
Глаза старика заблестели.
— Я хотел бы взглянуть.
— Он уже в университете, но я не сомневаюсь, это можно организовать.
— Папа, — поспешил вмешаться Эдвард, — не будем утруждать мисс Гэллоуэй.
— Доктор Гэллоуэй, — мягко поправила Рут. — Вы меня нисколько не утруждаете.
— Странно, доктор Гэллоуэй. — Сэр Родерик, словно не слыша замечания сына, подался вперед. — Церковь была уничтожена в эпоху Генриха Восьмого, а затем превратилась в католический детский дом.
— Да, — кивнула Рут, которую не интересовала стародавняя борьба между католиками и протестантами. Для нее все религии были одинаково непривлекательны. Католицизм по крайней мере дал миру красивые картины.
— Полиция считает, что кости как-то связаны с детским домом? — спросил Эдвард.
— Насколько мне известно, пока они не пришли к определенному мнению, — ответила Рут. — А теперь прошу меня простить. — И она вернулась к работе.
Мужчины еще немного постояли над траншеей, а затем Эдвард взял отца за руку и увел прочь.
Нельсон приехал только к концу дня. К этому времени Рут завершила каталогизацию костей и помогала Трейс в одной из траншей в задней части дома. Они нашли римскую посуду и предмет, похожий на кольцо с печаткой. Значит, и это место, как холм, где работал Макс Грей, было тоже некогда римским. Неудивительно, подумала Рут. Но почему-то эта связь ее немного встревожила.
Нельсона сопровождал Клаф и мужчина с соломенными волосами и изборожденным морщинами лбом. Рут обратила внимание, что Клаф оставил начальника и принялся болтать с Трейс. А старший инспектор со своим спутником подошли к ней.
— Доктор Рут Гэллоуэй, — как всегда, кратко представил ее Нельсон. — Кевин Дэвис. Мистер Дэвис был воспитанником детского дома Пресвятого Сердца Христова.
— Боюсь, здесь мало что осталось от прежнего здания, — заметила Рут, подумав: скоро, если все пойдет такими темпами, как хочет Эдвард Спенс, вообще ничего не останется.
Дэвид обводил раскопки туманным, отсутствующим взглядом.
— Тут находилась оранжерея. Там качели и домик на дереве. Еще колодец желаний. На лужайке мы играли в футбол. Отец Хеннесси был отличным игроком. Его могли бы взять в профессиональную команду.
Нельсон закатил глаза. Ему меньше всего хотелось в очередной раз выслушивать, что отец Хеннесси был верхом всех добродетелей и, как теперь оказывается, норфолкским ответом Пеле.
— Здесь было кладбище животных? — спросила Рут. — Или такое место, где их хоронили?
Дэвис безмятежно посмотрел на нее:
— Нет. У сестры Джеймс была аллергия на животных, поэтому мы не держали даже кошки. Зато жила канарейка. Прелестное маленькое создание.
— Оглядитесь, мистер Дэвис, — предложил ему Нельсон, — освежите память.
Гость отошел, и Рут выбралась из траншеи. Она заметила, что Нельсон странно смотрит на нее, и поняла, что вспотела и вымазалась в грязи. Что ж, ничего не поделаешь. И еще болела спина.
— Я сойду с ума, если снова услышу, что отец Хеннесси святой и на досуге прогуливается по водам, — заявил старший инспектор, когда они сделали несколько шагов от места, где обнаружили скелет.
— Очередной его почитатель? — Рут указала на Дэвиса, который с потрясенным выражением лица стоял на месте бывшего огорода.
— Почитатель? Судя по его словам, отец Хеннесси был матерью Терезой, Нельсоном Манделой и Винни-будь-он-не-ладен-Пухом в одном лице.
Рут рассмеялась.
— Ты встречался с этим отцом Хеннесси?
— Да.
— Что это за тип?
— Показался мне славным малым. В молодости явно был этаким здоровяком-атлетом. И с твердым характером. Острым как бритва.
— Случались в доме подозрительные смерти? — Она произнесла это даже как-то легкомысленно.
Но Нельсон, к ее удивлению, ответил:
— Да.
— Действительно?
— Пропали двое детей — Мартин и Элизабет Блэк. Исчезли без следа в 1973 году.
— Какого возраста?
— Двенадцати и пяти лет.
Они переглянулись, подумав о маленьком скелете под дверью.
— Думаешь, это она? — спросила Рут.
— Почему бы нет?
Рут представила размер костей.
— Да, но в таком случае…
— Девочку убил кто-то из детского дома.
— Ты считаешь такое вероятным?
— Мы не узнаем этого, покаты не закончишь свой анализ. Кстати, Рут… в этом месте есть нечто странное. Что-то неправильное. Я это чую. Что ты говорила насчет кладбища животных?
— Мы обнаружили кошачий скелет под задней стеной.
— Может, там устроили могилку, где упокоилась чья-нибудь старая киска?
— У нее отрублена голова. И никаких следов черепа.
Нельсон присвистнул:
