— Я тебе уже звонила, думала застать. На восьмичасовой рейс место одно освободилось до Северной Эльютеры. Раньше подоспел бы — вечером был бы здесь, а теперь встреча откладывается до завтра. Эх, жду не дождусь почмокать тебя, сладенького.
— А уж я как оголодал, ты не представляешь.
Мы оба умолкли. Здорово все-таки — пусть по телефону, да хоть какая-то связь.
— Кстати, о еде. Здешний шеф-повар, Людо, так расстарался, сам себя превзошел. Приготовил рыбу-ежа на филе и суфле из сладкого картофеля. Лангустов под лимонно-ванильным соусом да еще свиное филе под маринадом.
— И ты все это попробовала?
— Что ты, нет. Только лобстера.
— А я бы от рыбы-ежа не отказался да вволю полопал бы сладкого картофеля.
— Помню-помню. Я Людо уже ввела в курс дела. Приготовит ради такого случая, уж мы договорились, — сказала Барбара. — Ну как, с ветерком прокатился?
— Лимузин что надо.
Я решил не портить ей настроение досадными подробностями.
— Не ожидал такого приема?
— А то! Как ты все устроила?
— Через лорда Дауни. Как на остров приехала, первым делам его навестила.
— Он все организовал?
— Наверное — или поручил кому-нибудь. Я просто обмолвилась, что водителя не могу подыскать, а вечером возвращаюсь в отель, и мне говорят, что с шофером уже договорились, от меня требуется только плату оставить в конторке портье. Я черкнула тебе пару строк и приложила деньги.
— Это когда было?
— Так… в среду… А почему ты спрашиваешь? Тебе деньги не передали?
— Нет, все в порядке. И деньги получил, не беспокойся. Ну и как там делишки у лорда Дауни?
— Эх, беспокоит меня старик. Помнишь, когда мы прошлый раз у него были? Что-то он здорово сдал с тех пор. Пожалуй, и тебя не узнает.
— Да я вообще неприметный.
— Ах, ну и кокетка. Ты к себе несправедлив. А насчет лорда Дауни… Жаль добряка, как-то он вмиг постарел.
— Ну уж сколько ему лет-то… семьдесят пять с гаком?
— Как минимум. Он в свое время еще за моей мамочкой увивался. Всегда был таким живчиком, а тут вдруг… — Она умолкла и со вздохом сказала: — Зак, я должна тебя предупредить кое о чем.
— Давай выкладывай.
— Брюс приехал.
Я поначалу даже не понял, о ком идет речь, но потом до меня дошло. Был у Барбары жених, Брюс Геннон. А потом в ритме вальса в ее жизнь ворвался я, и она его бросила.
— Какое совпадение, — только и вымолвил я.
— Честно говоря, я сама его вызвала.
— То есть?
— Видишь ли, так сложились обстоятельства. Оказалось, что фотограф, которого я с собой привезла, вообще в делах не сечет. Ну я и попросила его вместе с ассистентами, так сказать, очистить жилплощадь. Пришлось срочно искать замену. Брюс все бросил и первым же рейсом примчался сюда из Лондона.
— Надо же, какой отзывчивый.
— Не дуйся, тебе не идет. Клянусь, у меня с Брюсом ничего нет.
— А он в курсе?
— Разумеется. У нас чисто деловые отношения. Он профи, я профи, и только. Поработали — разбежались. Мы же взрослые люди.
— Понял, тогда я тоже буду вести себя по-взрослому. Просто все это очень неожиданно.
— Ты с мое в издательском деле покрутись, напрочь разучишься удивляться. Видел бы ты, каких моделей мне прошлый фотограф привез, — вот это был сюрприз так сюрприз.
— Неужели такие красотки?
— Ага, разбитные телки, если ты меня понимаешь.
— Ух ты, прелесть!
— Ты был бы на седьмом небе от счастья. Такое чувство, что эти девицы месяца полтора как соскочили с курева и метадона, — сказала Барбара. — На городских съемках они, может, смотрелись бы колоритно, но для «Багамарамы» — увольте.
— Чего-чего?
— Так наш материал называется.
— И кто же счастливый родитель бесподобного названия? Геннон небось?
— Не-а, моя идея. Тебе не понравилось?
— Хм, звучит завлекательно.
— Мне кажется, лучше не придумаешь. Тропические съемки, солнце, море и песок. А те модели совершенно не подходили, — возобновила тему Барбара. — И ты знаешь, Брюс прошвырнулся по острову и отобрал местных девушек. Кровь с молоком, свеженькие, взращенные на лоне природы. Уф, обошлось. Все-таки у него чутье на таланты. Он меня здорово выручил.
Так, кажется, кто-то собирался вести себя по-взрослому.
— Очень рад, — сказал я. — Не терпится засвидетельствовать ему свое почтение.
Аж язык засаднило. Барбара сладко зевнула.
— Прости, милый, я с ног падаю. И ты наверняка здорово вымотался.
— Да нет, я пока не ложусь.
— Целую.
Она причмокнула в трубку. Я тоже.
— Скорей бы тебя увидеть.
— И я соскучился.
Барбара дала отбой. Я плеснул в бокал рому.
Глава 12
Спал я плохо, весь изворочался. Кровать широковата, матрас слишком мягкий. Только начну засыпать, сразу чудится, будто мне лопатой по голове — шмяк! В челюсти опять стало болью отдавать. Да еще вернулись мысли о том, как я на Багамы без документов попаду. А челюсть все опять за свое… Всхрапнул часа два от силы.
Субботнее утро я провел за занятием, к коему прибегаю лишь в поистине кризисных ситуациях: прошелся по магазинам. Впрочем, мне ничего другого и не оставалось. Рубашка с джинсами не слишком посвежели после стирки. Спозаранку меня подмывало на подвиги, так что я нацепил на себя непросохшее шмотье с балкона. И вот теперь, на жаре, тряпки закисли и стали пованивать. Люди от одного моего вида шарахались — под глазами фингалы, отвратительная рваная рана поперек лица, да еще и вырядился как бродяга. Если я в таком виде поднимусь на борт самолета, через пять минут пассажиров не останется — все с парашютами спрыгнут.
Благо неподалеку от отеля, в шлюпочной гавани, нашелся приличный магазинчик, да еще в нем объявили распродажу в честь окончания летнего сезона. Видно, хозяин перестал полагаться на благорасположение фортуны. Август был в самом разгаре — по меркам Флориды далеко не осень: месяца через три жара спадет на пару дней, что здесь считают непогодой. Желая малость ободрить владельца, я первым делом приобрел вместительную спортивную сумку, выбрал три фирменные рубашки (две белые и одну голубую), белую водолазку и три пары шорт-карго защитного цвета с массой кармашков и карманов. Выбрал себе кожаный ремешок с морским коньком на пряжке, рыбацкую кепку с длинным козырьком и пару рифрайдеров — лучших мореходных сандалий на свете.
— Ночка тяжелая выдалась? — посочувствовал продавец за кассой, поглядывая на мое латаное-перелатаное лицо.
