Тим присел на корточки и быстро прошелся по карманам Реджи. Кроме бумажника с водительским удостоверением, которое они с Медведем совсем недавно видели на мониторе компьютера, и увесистой связки ключей, у Ронделла ничего не было. Медведь поставил его на ноги и прижал к стойке:
— Ты будешь вести себя смирно?
Реджи посмотрел на Медведя широко распахнутыми глазами и кивнул.
— Мы пришли вовсе не за тем, чтобы тебя убить, — пояснил Тим. — Мы судебные приставы, расследуем дело об одной секте.
— Покажите значки. — Реджи скрестил руки и прижал их к груди. — Если они фальшивые, я это враз пойму. — Он пытался казаться крутым, но трясущиеся руки его выдавали.
Тим и Медведь протянули Ронделлу свои значки. Он поднес их к тусклой настольной лампе и долго разглядывал. Потом его взгляд случайно упал на попавшую на стойку рыбу из разбитого аквариума.
— Ну, что, ты закончил значки рассматривать или ждешь результатов дактилоскопии? — нетерпеливо поинтересовался Медведь.
Реджи вздрогнул:
— Ах да. — Он протянул Медведю значки. — Я… я ничего не знаю ни про какую секту.
— Конечно, знаешь, — возразил Медведь, — ты был в секте вместе со своим другом… как его имя, Рэк?
Тим выдвинул один из ящиков, он оказался под завязку забит ключами.
— Эрни Трамин.
— Мы хотим… — снова начал Медведь.
Реджи вытянул руку, растопырив пальцы:
— Подождите секунду. Подождите. Я не могу сделать этого, когда он здесь. Вы. Извините. Вы один из моих курков.
Медведь ткнул пальцем себя в грудь:
— Я один из твоих… чего?
— Курок. Ну, это то, что приводит тебя в состояние, в которое вводили для того, чтобы провести внушение. Такой своеобразный стимулятор. Он снова возвращает тебя туда. Один из моих курков — это огромные мускулистые парни. Как вы. Я просто… просто не могу. — Реджи сжал правую руку в кулак и начал нервно раскачиваться.
Медведь наморщил лоб, на лице его появилось выражение недоверия:
— Ты что, мне лапшу на уши вешаешь?
Тим сказал:
— Медведь, все в порядке.
Медведь взмахнул руками перед тем как выйти, словно взывал к небесам.
— У вас в секте крупные парни охраняли выход?
Реджи весь сжался от ужасных воспоминаний и прошептал, как растерянный ребенок:
— Постоянно. Нельзя было выйти из комнаты во время собраний и ор.
— Ор? — переспросил Тим.
Но Реджи только молча подошел к окну, выглянул, а потом задернул занавески. Тим внимательно на него посмотрел:
— Тебе легче со мной разговаривать без моего напарника?
— Я не собираюсь ни с кем разговаривать. Если я навлеку на них неприятности, они меня найдут. Что, если за вами следили?
Сквозь щель в занавесках пробивался свет, в комнате пролегли глубокие тени. На полу бились умирающие рыбы из аквариума.
— За нами никто не следил, — сказал Тим.
— Это слишком опасно, — покачал головой Реджи, — зачем мне подставляться?
— Я пытаюсь помочь девочке, которая попала в секту. Я думаю, это та же секта, членами которой были вы с Эрни.
— Да мне наплевать на это. Я наладил жизнь, переехал. Оставил все это в прошлом.
Тим выдвинул последний ящик. Внутри лежал коричневый бумажный пакет. Тим положил его на стойку и открыл. Он вынул лежащую сверху оранжевую бутылку и прочитал надпись на этикетке: валиум. Рэкли скользнул взглядом по десятку других бутылок в пакете — надписи на этикетках были сделаны на английском или испанском. Клонопин, ативан.
— Ну ладно, ладно. Ты нашел у меня сильные психотропные средства. И теперь пришьешь мне статью за хранение, да? — Реджи хлопнул себя рукой по лбу — Черт! Я так и знал. Не надо было вас сюда пускать.
— Нет, — спокойно ответил Тим, — ничего такого я делать не собираюсь.
— Нет? — Реджи потеребил верхнюю пуговицу. — Слушайте, я не собираюсь вам ничего рассказывать. Я просто не могу этого сделать.
Тим почувствовал, как в нем заговорил профессиональный инстинкт — потребность надавить на свидетеля, заставить его говорить. Но он одернул себя. Страдание и боль, через которые ему самому пришлось пройти за последний год, смягчили Тима. Он уже был слишком стар для того, чтобы упрямиться, но и до возраста мудрости ему тоже было далеко. Тим просто кивнул. Он помнил слова доктора Бедермана, который говорил об уязвимости людей, побывавших в сектах. Он должен предоставить Реджи свободу выбора. Пока.
Рэкли протянул Реджи свою визитку, на которой был от руки приписан номер его сотового:
— Этой девушке очень нужна помощь.
Толкнув дверь, он еще раз повернулся к Реджи:
— Я очень тебе сочувствую. Ужасно, что тебе пришлось пройти через все это.
7
Когда Тим приехал домой, он не нашел Дрей ни на кухне, ни в гостиной. В доме было тихо. Если бы не ее припаркованная возле дома машина, можно было подумать, что она завернула куда-нибудь после работы.
Он позвал ее, и она ответила. Тим пошел на звук ее голоса. Дрей сидела на полу комнаты Джинни, прислонившись спиной к стене. Здесь все осталось так, как было прежде: обои в цветочек, ночник. Посреди комнаты стоял большой мешок для мусора, доверху набитый детской одеждой. По полу были разбросаны вешалки.
Лицо Дрей было спокойным, взгляд пустым, как у человека, пережившего шок и справившегося с собой.
— Прости, что не подождала тебя. Я знаю, что ты готов… — она махнула рукой на комнату, — …уже давно. Я просто хотела… То, как я отреагировала вчера, когда открыла дверь, это заставило меня понять, что… возможно, действительно пора двигаться дальше.
Тим кивнул.
— Как же это тяжело, — сказала Дрей.
Она протянула руку. Тим помог ей подняться, а потом поцеловал ее. Дрей обняла его за шею. Раньше она не была такой эмоциональной, но Тим ничего не имел против этой перемены.
Дрей подошла к кровати и начала снимать с нее постельное белье, которое до этого стирала каждую неделю. Тим вдруг подумал о том, как он шаг за шагом научился жить без дочери. Ему вспомнился рассказ Бедермана о том, как магазины игрушек создают ажиотаж перед Рождеством и заставляют родителей переплачивать. Рэкли все бы на свете отдал за то, чтобы его еще раз так надули, чтобы ему снова пришлось купить какую-нибудь модную девчоночью штучку.
Он начал помогать Дрей складывать вещи в пакеты. Он так осторожно складывал каждую пластмассовую безделушку, что ему в какой-то момент стало просто смешно. Тогда Тим стал быстро швырять в пакеты все, что попадалось под руку. Его вывел из задумчивости голос Дрей:
