— И, честно говоря, вы знаете, как писать о мужчинах. Ни один молодой человек не станет возражать, если вы изложите его мысли на бумаге, — добавил Норт.
— К тому же нам известно кое-что о вас. Нам понравилось то, что мы увидели, — сказала Ривера.
— О чем вы?
— Вы смело выступили против группы религиозных террористов в прошлом году. Вы правда чертовски здорово с ними разобрались. Это произвело на нас большое впечатление, — пояснил Норт.
Я почувствовала беспокойство:
— Не считаю это чем-то исключительным в своей биографии.
— Милая моя, именно так вам и следует отвечать, — одобрила меня Ривера.
Я в упор посмотрела на нее:
— Кто вы такие?
— Мисс Делани, — снова вступил в разговор Норт, — мы хотим нанять вас для того, чтобы вы написали наши мемуары. Мы заплатим вам очень большие деньги за работу.
Мое беспокойство перерастало в мрачное предчувствие.
— Не скрытничайте. Скажите мне, кто вы такие и почему я должна тратить время на вас? Чем вы занимаетесь?
— Мы отошли отдел, — сказал Норт.
— Сожалею. Найдите другого раба. — Я пошла прочь.
— Подождите, — взмолилась Ривера. — Тим не сказал вам, от каких дел мы отошли.
Я повернулась к ней. Кошачий взгляд снова вцепился в меня.
— Это шпионаж, — сказала она.
Джесси вытер руки салфеткой.
— Повтори еще раз.
— Я рассмеялась.
— С тем и ушла?
— Все это было похоже на шутку, — сказала я.
— Странная шутка. — Джесси отпил чаю со льдом.
— А что Крис Рэмси говорит о компьютерном хулиганстве?
— Он сильно задумался и пообещал начать расследование.
Официантка на бегу положила на стол счет. Было девять часов вечера, и ресторан отеля «Холидей инн» был почти пуст.
— Как тебе понравился омар? — спросила я.
— По вкусу похож на цыпленка.
В банкетном зале встреча семейства Гарсия достигла апогея, народ перешел к десерту и просмотру слайдов. В коктейльном зале заливался какой-то тенор.
— Если он запоет «Память» хотя бы еще один раз, я пойду искать огнемет, — сказал Джесси.
Я погладила его по руке.
— Теперь моя очередь дежурить. Возвращайся домой.
Он заплатил 9,99 доллара за обед, и мы покинули ресторан. На улице мы обменялись поцелуями и расстались. Заранее страдая, что спать придется одной, я опустила в прорезь автомата пятьдесят центов и получила журнал «Плейдей».
Посасывая Йоркские мятные конфетки, я увидела, что дверь номера 127 открывается. Мой пульс учащенно забился. Брэнд вышел в коридор и направился к автостоянке. Со стоянки он отъехал на взятой напрокат машине золотистого цвета. Я последовала за ним.
Он проехал через Санта-Барбару в Монтесито, свернул к побережью и остановился у «Билтмор» — самой лучшей местной гостиницы.
У входа в гостиницу он отдал ключи от автомобиля швейцару. Я поставила машину на улице напротив дамбы. Пляж был погружен в темноту, слышался шорох набегавших на песчаный берег волн, в океане мерцали огоньками нефтяные платформы. Воздух был пропитан солью. По пути к гостинице я обратила внимание на хороший покрой одежды людей, выходивших из двери. Брэнд в своей кашемировой куртке пришелся бы здесь ко двору. На мне была выцветшая рубашка Джесси фирмы «Пендлетон». А мои собственные вельветовые брюки протерлись на коленях. Я решила выдать себя за эксцентричную сочинительницу романов. Или за лесоруба.
В сиянии электрического света я ступила на пол, крытый терракотовой плиткой и потертый множеством подошв из итальянской кожи. В холле с огромными окнами, выходящими на океан, играл пианист из джаз-банда. Я села в кресло, демонстрируя окружающим полное безразличие или нетерпеливое ожидание Эрнеста Хемингуэя, и попыталась незаметно отыскать глазами Брэнда.
— Привет, можно предложить вам какой-нибудь напиток?
Официантка обладала жизнерадостным сопрано. Я заказала колу. Девушка согласно кивнула и двинулась к барной стойке. Вдруг путь ей преградил мужчина с лицом, напоминающим охотничий нож. На плечи мужчины ниспадали кудрями белокурые волосы, что, впрочем, не делало его женоподобным. В черном костюме и при темно-русой бородке он был скорее похож на рок-звезду или на Джорджа Армстронга Кастера. Черные глаза напоминали о непреходящем наркотическом кайфе. В руке он держал пивную бутылку с длинным горлышком.
Официантка позволила ему пройти. Он, как плохо настроенная электрогитара, поблагодарил ее неопределенным звуком и направился в дальний конец холла, где в углу со стаканом виски в руке размещался Франклин Брэнд.
Блондин сел напротив него, ссутулился, вытянул ноги и начал разговор. Брэнд поставил на стол стакан. Слушая то, что говорит блондин, он делался все более напряженным.
Пианист медленно наигрывал печальный мотивчик. Разобрать, о чем беседовали интересующие меня мужчины, никакой возможности не было. Расслабившийся блондин положил ногу на ногу и принялся потягивать пиво. Брэнд, напротив, подобрался, словно на колени ему упал кусок горячего собачьего дерьма. При разговоре он так открывал рот, что можно было видеть зубы.
Принесли мою колу. Я начал пить ее, не прерывая наблюдения.
Кто-то со скрипом отодвинул стоявший рядом со мной стул. Я увидела куртку, пеструю рубашку с вязаным галстуком и сердитое выражение лица. Это оказался Крис Рэмси.
— Что ты здесь делаешь?
— Слежу за Брэндом и его новым партнером по танцам. Откинься назад, ты загораживаешь мне обзор.
— Что с тобой происходит? Ты что, ударилась головой и теперь не можешь разобрать, где твоя собственная жизнь, а где — Чарли Анджелеса?
— Кто этот блондин? — спросила я.
Крис наклонился ко мне:
— Я понимаю, это дело касается тебя лично. Но тебе нужно уйти.
— Блондин с Брэндом не совсем сходятся во мнениях. Сомневаюсь, чтобы они сейчас пустились в медленный танец.
Крис постучал пальцами по столу.
— Ты когда-нибудь думала над тем, чтобы сделать карьеру в правоохранительных органах?
— Серьезно?
Я поставила стакан с колой.
— Ты толковая, настойчивая и стремишься к тому, чтобы преступники сидели в тюрьме. Приходи к нам в любое время и заполняй бланк принятия на работу.
— Спасибо, Крис.
— Но до тех пор пока ты не начала получать деньги по чекам муниципалитета, свой нос в полицейские дела не суй.
Крис взял меня за локоть, заставил встать и, проведя через холл, вывел на улицу. Музыка затихла.
