– Короче, система такая, – продолжал брюнет. – Попросили меня люди вписаться и порешать твой вопрос. А я, ты уж меня сорри, только с гарантией работаю. Пришлось с телкой на день познакомиться.
Брюнет задумчиво прошелся от стены к стене, придурковато передергивая затвор. Два тупоносых патрона прокатились по полу. Михаил заметил их яркую желтизну – любит козлик попонтоваться с оружием, прямо видится, как любовно доводит до блеска. Что ж, может, и правда знает, с какой стороны брать.
Быки и юрист молчали. Наверное, вслед за старшим тоже увлеклись художественной самодеятельностью. Драмкружок на пилораме.
Хотя кружок кружком, но даты собраний, судебные решения, доли процентов этот ублюдок знал лучше Михаила. Информацию кто-то поставил нормально. Как же прав он был, когда говорил, что крысу дешевле искать заранее! И хорошо, если крыса не в секьюрити…
– В общем, нет тебе смысла быковать, скажи – не так?
Он снова выдержал паузу. Михаил напряженно молчал, пытаясь удержать ненависть, рвущуюся наружу.
Но это все потом. Сначала вытащить Лесю.
Ладно, спокойнее. Через час-два Леся будет в порядке. И уж тогда отбомбим по полной чье-то крысиное гнездо…
Щелкнули замки кейса. Не меняя позы и, уж конечно, не поворачиваясь, юрист механическим движением руки протянул брюнету несколько сцепленных листов. Тот подошел к Михаилу вплотную и заговорил вдруг убыстренно и хрипло:
– Это договор дарения. Составлен по всей форме, можешь не читать, не хер время тратить. На моей подписи не тормози, все равно не разберешь, это наши проблемы. Черкай вот здесь, езжай с ребятами, свою заберешь дома. Н-ну?
Пожав плечами, Ученый взял протянутую брюнетом ручку, подошел к скамье, опустился на корточки и разборчиво расписался…
Они выкинули его на Ленинградке.
Мимо проносился нескончаемый поток машин. Неожиданный в это время года шквальный ветер рвал полы пиджака, они громко хлопали, как серые крылья какой-то расхристанной птицы. Михаил пошарил в карманах. Мобильника не было: потерялся или вытащили, пока он болтался в машине в бессознанке. Ключи тоже пропали. От дома и от машины. Портмоне? Странно, но на месте, Это удача.
Он вышел к обочине и поднял руку.
19 августа 1995 годаЭдик Самарин – Отвертка
– Все, съезжает к обочине! – довольно сообщил Беседа.
Будто я и так не вижу, подумал Ученый, но промолчал. Сейчас самое главное – развести клиента. Зайца. Это Джон здорово придумал: лохов зайцами называть. Когда они выехали на МКАД, выискивая первую жертву, Михаил тихонько пропел себе под нос слова из любимой песни Высоцкого: «Идет охота на волков».
Беседа встрепенулся:
– Да какие они волки? Волки – это мы. А они – зайцы!
Тут же на дороге, пока катили к кольцевой, родился и новый план подставы. Не на съезде, а прямо на трассе.
Заяц в красной «Ауди» ехал по левой полосе. Следом за ним сначала на почтительном расстоянии, а потом набирая скорость катил Колокольчик в «Гелендвагене». Он пристроился почти в самую задницу и начинал отчаянно сигналить, мигать фарами, пытаясь втиснуться между «Ауди» и разделительным бордюром и согнать клиента со скоростной полосы.
Поначалу заяц лишь прибавил скорость, но через полминуты начал дергаться и резко перестроился вправо. Все это время Отвертка за рулем выпрошенного у Перстня – договорились в кредит – и вполне презентабельного на вид черного «скорпи» с тонированными стеклами шел в соседнем ряду немного позади. Как только заяц начал свой маневр, Эдик резко ускорился и виртуозно подставил переднее левое крыло под удар. Раздался неприятный скрежет.
Заяц виновато сморщился и начал съезжать вправо.
– Глаза у тебя на жопе, да? – заорал Отвертка, подбегая к водиле «Ауди». – Тебя по сторонам смотреть не учили? А ну, иди сюда, урод. Смотри!
Эдик начал тыкать в царапину на дверце.
– Так ведь только царапины, – замялся мужик. – Ремонт недорого обойдется. Вот я вам сейчас…
– Ты что, совсем осатанел?! Это я тебе сейчас!.. – взревел Эдик. – Да мою тачку только на фирменном сервисе возьмутся восстанавливать! А там, сам знаешь, никто не будет красить отдельно взятую деталь. Ее ведь сначала загрунтовать надо, и будет как заплатка, да? Ты вот себе такого небось не захочешь, чтоб на красном кузове малиновое пятно… Кроме того, вот, гляди: металл глубоко процарапан, значит, вообще придется покупать новую дверь… и крыло тоже. А вот еще смотри: зеркало поцарапал и бампер… Ты знаешь, кого я на этой тачке вожу? Да мне за нее шеф завтра яйца отрежет!..
На самом деле в сервисах любые детали прекрасно закрашивают, не промахиваясь в цвете, особенно умельцы Перстня. Но заяц был явным новичком. Он затравленно смотрел на Эдика, методично перечислявшего ущерб, и тоскливо подсчитывал вслед за ним требуемые на ликвидацию этого ущерба бабки. Выходило не меньше тысячи баксов. В рубли переводить не стали.
– Все, выкладывай. И считай, что повезло. Если б гаишников вызвал, сам знаешь…
– Да успокойся ты! – миролюбиво сказал Ученый, вылезая из машины. – Видишь, мужик понимает, что неправ. Чего нам тогда с ментами базары разводить да время терять? Сейчас подъедем на станцию, купим бампер. А крыло и дверцу ребята за ночь заменят, и ничего твой шеф не заметит. Вон, видишь телефонная будка – давай номер, и пусть он с сервисом сам разговаривает. Они ему объяснят, что сколько стоит. А нам лишних бабок не нужно…
Собственно, что было бы, появись тут гаишник, сказать сложно. Чем грозит общение с ними? Ничем, кроме потери времени. Но даже если дело дойдет до визита в группу разбора, доказать злой умысел в действиях Эдика будет очень и очень сложно, ведь формальных нарушений правил дорожного движения с его стороны не было. Но кому охота связываться? Зайца сразу выбрали с таким прицелом, что сопротивляться долго не станет – слабак. Уверен, что виноват. Вон как шарахнулся из ряда в ряд! Долго спорить не будет.
И верно. Заяц со вздохом извлек пухлый лопатник. Помусолил пальцы и отсчитал десяток хрустящих зеленых купюр. Отвертка бесцеремонно выхватил их, добросовестно изучил каждую на просвет и небрежно сунул в задний карман джинсов:
– Гуд бай, беби…
Он ободряюще похлопал зайца по плечу.
* * *
Перстень внимательно выслушал отчет, что-то прикинул, усмехнулся.
– Добро! – Он откинулся на спинку мягкого дивана. – Дам рации, так быстрей и удобней, и залетные гаишники лишний раз не будут приглядываться, кто там кому и зачем фарами мигает. Машины тоже дам, постепенно выкупите, будут ваши. Телефоны – диспетчера и мастерской. Будете работать на северо-востоке, в районе Отрадного. Там у меня с гаишниками все схвачено. Так что, если потребуется, позвоните, вызовете. Им придется отстегивать – думаю, баксов двести – триста за выезд, по обстановке. Если этот… заяц… хм, ну нехай заяц… не заупрямится, везете на наш сервис. Один едет с ним в его машине, второй – впереди. По рации предупредите, назовете сумму. Жестянщик обе машины осмотрит, назначит цену, не особенно отличимую от вашей первоначальной, потом разведет бодягу, что такими тачками не занимается, предложит ехать в фирменный. Предупредит, что там дороже. Вы будете настаивать на фирменном. Тут ваш заяц денег пожалеет, скажет: здесь. Ну а дальше получайте с него. Лучше сразу. Если нет и привезти ему никто не может, езжайте с ним. Одного достаточно – вот ты, Эдик, или Ученый, у вас должно получиться. Бороться за лавэ надо сразу, не давайте ему опомниться – грузите, грузите, грузите! Но не перегибайте – вы ж и так в своем праве, так что он поведется. За ментов, сервис и прочие удобства мне – две с половиной тонны зеленых в неделю. Не обеднеете. Михаил согласно кивнул. Если за одну аварию около тысячи, то за неделю работы… Он прикинул и крякнул. Жить можно. Причем очень неплохо жить. Качественно.
