— Соображаешь, — сказал Гранцов. — Борис Макарыч, ты иди в зал, не нарушай тренировочный процесс. А мы пока побеседуем.
— Вы чего, мужики… — раненый поднял голову и тут же уронил ее, вскрикнув от боли.
— Тихо, тихо, — сказал ему Вадим. — Все нормально, крови нет, тебя заштопают за полчаса. Ты меня слышишь? Только не шуми, не дергайся, и все будет нормально. Ты зачем вообще полез в такие дела? Ты же нормальный парень, не отмороженный.
— Должок отдавать надо было… Если не отдам, мать убьют, сестренку на иглу посадят…
— Так, понятно, пошли народные предания, — сказал Гранцов. — Эти песни будешь петь на зоне. А мне отвечай конкретно. Борис Макарыч, ты еще здесь?
— Мне же тоже интересно, — сказал Поддубнов. — В конце концов, это меня касается.
— Не только тебя, — заметил Гранцов и в задумчивости щелкнул ногтем по рукоятке ножа. — За этот должок придется многим рассчитываться, так я понимаю? Кого еще заказали? Охранника в жилконторе ты порезал?
— Ой, больно… Не могу говорить…
— Можешь, можешь, — сказал Гранцов, слегка надавив ладонью на торец рукоятки.
— Не надо, а-ы-ы, не надо! Я это, я! Он первый напал, я напугать хотел только!
— И за что же вы нас так не любите? Отвечай, за что?
— Не знаю!
Вадиму не хотелось вести допрос пленного при Поддубнове. Но времени оставалось все меньше, и он перестал церемониться. «Светлые волосы, голубые водянистые глаза, бледная кожа. Северный тип. Плохо переносит боль. Зрачки расширены, не притворяется. Потеет. Боится. Чего? Сейчас он боится того, что боль станет сильнее. Она и станет, но не сразу. Сначала его надо напугать посильнее», думал Гранцов, барабаня пальцами по рукоятке ножа, который всем лезвием сидел в ране.
Когда-то его учили, что добывать информацию можно разными способами, и один из них — пытка. Он и сам, бывало, висел с заломленными локтями на кольцах в спортзале учебного отряда, а однокурсники стояли вокруг и все спрашивали да спрашивали. Пытка — всего лишь способ получения информации, и довольно ненадежный способ. Допрашивающий должен знать, как боль действует на собеседника, и разумно дозировать ее.
Поэтому Гранцов и не старался сделать больно, а только пугал раненого ожиданием новой боли. И раненый реагировал правильно. Он отвечал почти на все вопросы, и только иногда вдруг задыхался, лицо его багровело, а потом внезапно становилось серым, и Поддубнову приходилось обливать его холодной водой.
Закончив допрос, Гранцов вытер лицо «торговца» и сказал:
— А теперь прижми тряпку вот сюда. Держи обеими руками, а то кишки вывалятся!
Отцепив от его пояса мобильный телефон, Гранцов спросил:
— Кому ты должен сейчас позвонить?
— Ры… Рыжему.
— Звони.
Раненый замотал головой и прохрипел слабеющим, еле слышным голосом:
— Сам звони, у меня руки заняты! Нажми зеленую кнопку, номер сам наберется!
— Что ты должен сказать?
— Все ништяк, — сказал раненый и уронил голову, облизывая серые губы.
От мобильника несло цветочным одеколоном, и Гранцов держал его подальше, стараясь не касаться ни ухом, ни щекой. Он услышал сквозь треск и шорох в трубке чужой голос и быстро проговорил:
— Все ништяк. Сваливайте. Я сам уйду. Потом перезвоню.
Потом он вышел из туалета, вытолкав перед собой растерянного бледного Поддубнова, плотно закрыл дверь и сказал:
— Иди в зал. Минут через десять приведи сюда Ерофеича. Не хочу, чтобы у него были лишние проблемы.
— А с этим что делать? Давай я вызову «скорую», — проговорил Поддубнов. — Пацан совсем плох.
— Нет. Иди в зал и возвращайся с Ерофеичем, — повторил Гранцов.
— А «скорую» кто…
— Я все сделаю, — заверил Вадим.
Он проследил, чтобы Борис Макарович вернулся в строй, не отвлекаясь на телефонные звонки. «Скорую» вызывать было поздно. Из раны вокруг лезвия сочилась, вяло пульсируя, черная кровь. Это означало, что длинный нож пробил печень. Были и другие признаки того, что раненый не дотянет до больницы.
Такие вещи запоминаешь на всю жизнь. Когда-то капитан Гранцов сам бинтовал своих бойцов, и в горячке боя успевал сообразить, кому надо наложить повязку поплотнее, кого грузить в вертолет первым, а кому просто вколоть еще одну дозу промедола, потому что ему уже все равно не дотянуть до госпиталя.
Незаметно выглянув в окно, он обнаружил, что «нива» еще стоит на старом месте, но из выхлопной трубы уже вылетают колечки белого дыма. Все ее дверцы были распахнуты для проветривания. В машине, как оказалось, находились двое спутников «торговца». Они непрерывно прикладывались к своим мобильникам, и чужой телефон в кармане Гранцова трещал, не переставая. Наконец, они громко захлопнули двери и уехали. Но Вадим успел их разглядеть и постарался запомнить.
Когда Поддубнов привел тренера, «торговец» уже затих, накрытый газетными страницами.
— Что с ним? — подавленно спросил мичман.
— Готов, — коротко ответил Гранцов. — Ерофеич, тут у нас что-то вроде харакири. Посмотри.
Он отогнул газету. Тренер наклонился, поглядел и, выпрямившись, спокойно кивнул.
— Он на меня напал… — начал Поддубнов, но осекся, когда тренер взял его под локоть.
— Не надо, Батя. Бывает, — сказал Ерофеич. — Что делать-то будем? Через два часа придут вечерники заниматься. У меня есть полиэтилен. Можем упаковать и припрятать в кладовке, а ночью выбросим в Неву.
«Вот тебе и тренер, — подумал Вадим Гранцов. — Воспитатель молодежи. Из него мог бы выйти неплохой рукопашник».
— Сделаем так. Через пять минут звони 02, - распорядился он. — Никаких подробностей. Скажешь просто, что имеешь труп неизвестного с колото-резаными ранами. Когда его будут увозить, проследи, чтоб он был как следует завернут. Возможно, за спортзалом наблюдают. Выведешь Батю через пожарную лестницу, по чердаку во двор. Борис Макарыч, а ты оттуда быстренько переходишь улицу и сидишь на автобусной остановке. Я тебя там подберу. Давай ключи от «ситроена».
— Надо наши показания согласовать. Что говорить ментам? — спросил тренер.
— Что труп обнаружил посетитель. Фамилия — Гранцов. Дашь мой домашний телефон и адрес. Все вопросы ко мне. Семь бед, один ответ. Дальше: вахтерша и медсестра видели, как этот входил. Они с ним общались. Пусть показывают все как есть, ничего не придумывают. Растолкуешь им?
— Добро. Батя, раздевайся, давай перевяжу, — тренер раскрыл настенную аптечку и достал индпакет. — Вадим, если нужна будет помощь, дай знать. У меня занимаются хорошие адвокаты. Организуем юридическую поддержку. И всю остальную тоже.
— Добро.
Пока тренер обрабатывал и бинтовал Поддубнову порез, Гранцов позвонил в свою жилконтору и продиктовал телефонограмму для следственной группы, которая, как видно, получила там постоянную прописку: «В спортзале на Октябрьской набережной новый эпизод по вашему делу. Рекомендую ознакомиться. Особенно с ножом.
