я делаю вид, что собираюсь сесть, но в последний момент сворачиваю к детской.
— Ян, она спит.
— Мне нужно просто проверить, — говорю я. Кирилл идет за мной, и я ускоряю шаг, но и он тоже. У него ноги точно длиннее, и я уже ощущаю его дыхание, щекочущее шею.
— У неё всё хорошо, — отвечает Кирилл, и его руки крепко обхватывают мои бедра и отводят меня в сторону.
— Кирилл… — я наклоняю голову, когда открываю дверь, а он сразу встаёт перед Женей, которая весело смеется в своей кроватке.
— Она спит, — говорит он в тот самый момент, когда Женя издает радостный вопль, и он закрывает глаза — Возможно, просто болтает во сне.
— В этом я сомневаюсь, — я делаю шаг вперед, и моя грудь соприкасается с его. Он прижимается ко мне еще сильнее, и я чувствую, как соски затвердевают под моей рубашкой. Наконец, я вырываюсь из его объятий и сразу же вижу, как руки Жени уже опираются на перила кроватки, и она подскакивает вверх-вниз.
— Женек, — вздыхает Кирилл — Ты проснулась?
Я бросаю на него взгляд, и он поднимает руки, как будто не понимая, почему она проснулась.
— Почему не спишь, малышка? — я подхожу к ней, и она тянет ко мне руки.
— Мама, — произносит она, и моё сердце разрывается от тяжести того, что мне приходится оставлять её так надолго. Я поднимаю её на руки, а Кирилл тихо стоит в углу. Я замечаю на столике возле её кровати книгу. «Спокойной ночи, папа»… Я читаю название и смотрю на Кирилла. Он пожимает плечами с хитрой улыбкой на губах.
— Думаю, ей нужна была новая любимая книга. И новая любимая игрушка.
Мой взгляд находит слоника, застрявшего в углу под кучей игрушек.
— Мне нравится, когда у дочки есть что-нибудь новое, — продолжает он. Кирилл приближается, когда я сажусь в кресло, с дочкой на руках.
— Он поймал меня, — говорит Женя, указывая на него пальцем.
— Я догадывалась, — говорю я, не в силах сдержать улыбку.
Я откидываюсь назад, и она кладёт голову мне на плечо. Я начинаю качаться в кресле, пока Женя держит игрушку, прижимая её к груди. Через несколько минут она засыпает, и я пытаюсь встать, но Кирилл осторожно просовывает руки между нами, коснувшись меня, пока берёт Женьку.
Чёрт, это ощущение было каким-то странно приятным. Он целует её в лоб и аккуратно кладет в кровать. Я не вмешиваюсь и восхищаюсь мужчиной, которого я так долго любила, пока он укладывает свою дочь спать. У меня наворачиваются слёзы на глазах, но я сдерживаюсь.
Через несколько минут Кирилл поворачивается ко мне и начинает осторожно выходить из комнаты. Я иду за ним, выключая свет и закрывая за собой дверь.
— Извини. Я пытался, но она спать ни в какую не хотела.
— И что ты сделал? Забросил её в кроватку и выбежал из комнаты? — я смеюсь, представляя эту картину.
— Да, — признается он, и стыд отчетливо отражается на его лице.
— Ну ты даешь, — смеюсь я. — Ладно, с кем не бывает. Эти двухлетки не сахар! А у Женьки еще и характер ого-го.
— Ну, в магазине я уже немного увидел этот характер, — говорит он.
После того как Лена, наша соседка, позвонила с телефона Кирилла, мне стало немного грустно, ведь это, должно быть, очень расстроило его, когда кто-то усомнился в том, что он отец Жени.
— Ну да, у неё правда непростой характер, — я поворачиваюсь к кухне, и мой живот урчит от голода.
— Непростой характер, говоришь? Это я заметил! У нее настроение меняется в мгновение ока, — он нежно касается моих плеч и направляет меня от холодильника к стулу.
— Да, это были сложные два года, — замечаю я, потирая ногу.
Кирилл суетится у холодильника. Да уж, о таком я могла только мечтать!
— Я кое-что почитал о детях в Интернете, говорят, что настоящая жесть настанет, когда наступит кризис трех лет, — говорит он, накладывая макароны в тарелку, и у меня перехватывает дыхание. Я с интересом смотрю на его спину, хорошо очерченную даже через футболку.
— Ты детские форумы изучал? — спрашиваю я.
Кирилл оборачивается и пожимает плечами.
— Надо же было как-то подготовиться.
Тот факт, что он так серьезно относится к дочке, радует меня больше, чем мне хотелось бы.
— Она замечательная, Ян, — продолжает он — Ты отлично её воспитала, — говорит Кирилл, и улыбка светится в его полных спокойствия карих глазах.
— Спасибо, — шепчу я, слёзы подступают к глазам от его похвалы Я знаю, что я отличная мама, но его слова как-то это подтверждают.
— Нет, это тебе спасибо. Я не могу даже представить, что тебе пришлось пережить.
Я пожимаю плечами, как будто бессонные ночи и все остальные прелести жизни матери-одиночки сущий пустяк.
— Да уж, было непросто… Извини, что не сказала тебе тогда, — говорю я, скрещивая руки на груди, как будто пытаясь защититься.
— А почему ты все-таки не сказала? — спрашивает он, и я беспокойно ковыряю трещины на столе.
— Я не подозревала, что ты так изменился. Я не знала, какой ты сейчас, и у меня в голове всплывали только образы моего отца, сестры и их зависимостей. Потом появилась та девушка…
— Мне жаль, Ян. Ты права, тогда я был в неадеквате. Только не подумай, что я сейчас пытаюсь оправдаться.
Я киваю.
Я понимаю это, действительно понимаю… Злость на то, что он изменил мне, на протяжении лет ослабла, но я не уверена, что уже простила его.
— Ты помнишь ту ночь? — тихо спрашиваю я. Его глаза странно блуждают, не встречая моих.
— Не очень. Пожалуй, только с того момента, как ты вошла. Ты быстро меня отрезвила.
Я борюсь с собой, пытаясь найти ответ на вопрос, на который мне никогда не дадут ответа. Почему он это сделал? Даже не уверена, что он сам знает, почему. Микроволновка пищит, и он поворачивается, вытаскивая столовые приборы из ящика. Он движется по моей кухне так, будто здесь ему место, и мне жаль, что я больше не могу ненавидеть его. Он ставит передо мной тарелку.
— Ешь. Твой живот урчит с тех пор, как ты вошла.
Я опускаю руку на живот, смущаясь из-за того, что он слышал этот звук. Кирилл садится рядом со мной. Весь этот вечер вдруг кажется мне таким семейным, и мне это нравится. Может, мне не следовало позволять Кириллу общаться с Женей, надо было заставить его побегать за нами, но теперь он кажется мне совсем другим человеком. Я не знаю, кто он теперь, но я чувствую
