– и что‑то поспешно объяснил. Годелев вновь одними губами произнес картинное «о-о-ой».
– Какой же бред, – вполголоса выговорил король. – Комедиант. А я думал, чего‑то не хватало… Да? Принц Озанна, с вами прибыл спутник?
– Все так, сир. Он ждет у дверей.
– Пустить.
Бланш вошел, и, когда, сопровождаемый взглядами, дошел до Озанны, на него тут же набросился с обвинениями Ферроль:
– Подлый гаденыш! Как посмел?! Ваше Величество, прошу вас выдать обоих!
Наконец Годелев не выдержал и засмеялся. Смех у него был негромкий и приятный, он звучал выше его спокойного голоса.
– Подождите, Руперт, мы не закончили. Может, вам еще кто‑то понадобится. Умора, – озорно оценил Годелев. – Раз все тут знакомы друг с другом, представьте юношу и мне.
Не дождавшись ни представлений, ни разрешений говорить, Бланш низко поклонился, и это выглядело непривычно из-за его горба, а потом сказал:
– Меня зовут Бланшем, Ваше Величество.
– Ты из рода фей, Бланш? – без обиняков задал вопрос король.
– Насколько я полагаю, да.
По залу побежал шепоток, а фрейлина леди Бэсс вновь поторопилась к королю, повторив всю цепочку придворных церемоний. Выслушав ее, Годелев кивнул и произнес:
– Не возражаю. Леди Бэсс, прошу вас.
Дама, шаркнув, вышла вперед и прошествовала к Бланшу, ее длинный шлейф тянулся павьим хвостом – того и гляди взметнется веером за спиною. Остановившись напротив гостей, она шагнула к Бланшу вплотную. Ее не смущало, что незнакомый горбун был грязнее пола и источал неприятный запах. Она испросила «позволь» и обхватила тонкими пальцами его подбородок. Дама то вскидывала, то опускала его голову, изучая глаза и черты лица.
– Как зовут твою мать, Бланш? – поинтересовалась леди Бэсс.
– Мою мать звали Кло, – ответил он.
– Кло? – недоверчиво сощурилась дама. – Что за нелепое имя – Кло? Больше похоже на прозвище для актерки. Это единственное имя, которое она носила?
– Я не уверен. Я не помню.
Он постеснялся назвать полностью – Никакая Кло. Постыдная кличка, которой наградили его мать за то, что на вопросы о прошлом она всегда отвечала «никак», или «ничего», или «никакой», или «ниоткуда». Леди Бэсс уже с раздражением таскала его за подбородок.
– Не понимаю! Не могу разглядеть, – с раздражением причитала она.
– Кажется – я могу путать – она иногда говорила, что ее звали Адель, – через силу припомнил Бланш, которому уже было больно от манипуляций леди Бэсс.
И она замерла. Так они и смотрели друг на друга. А потом дама пришла в себя:
– Говоришь, «звали»?
– Да, мадам. Она умерла три весны назад.
Губы леди Бэсс вытянулись в плотно сжатую линию, а кончики их опустились. Она покачала головой.
– Каков твой дар, Бланш?
– Я не уверен. Я не знаю, я ли это был или моя мать…
– Каков твой дар? – строго призывала она к ответу.
– Он замедляет и ускоряет ход времени, – встрял Озанна, и дама обернулась к принцу.
Она отпустила подбородок Бланша, скользнув по нему длинным ногтем, и, обойдя собственный шлейф, встала лицом к королю.
– Сир, я удостоверилась и не имею сомнений. Перед вами внучатый племянник моего покойного супруга. – Она слегка присела в поклоне, как и положено при представлении дворян королю.
Годелев оценивающе закивал, с доброй усмешкой вновь вскинув брови в той манере, в которой он выражал иронию.
– А вы, Роберт, мне говорили: «Зачем отменять теннис, сир? Ведь ничего интересного, кроме дипломатов, сегодня не будет». Ну что, интересно? – Он, забавляясь, повернулся к усатому советнику, который в тон ему посмеивался, хотя и старался сдерживать улыбку изо всех сил.
– Сир, очень!
– Вот и я говорю. Ладно, что делать‑то с вами? – заинтересованно спросил Годелев. – Может, вы, Бланш, что‑то сказать хотите?
Оторопевший, Бланш дышал громко и часто, а потом, сделав пару шагов навстречу, чем озадачил стражу, опустился на колени и попросил:
– Ваше Величество, что бы ни означало мое родство, я прошу у вас дозволения остаться в Горме. Я шел сюда, чтобы узнать себя лучше.
– Что ж, лучше вряд ли могло получиться, – пошутил Годелев.
– Мне важнее всего понять, на что я способен, – объяснился он.
– Семья займется вашим обучением, Бланш, – уже мягче ответил король, видя перед собой искренность и растерянность юноши. – Впредь вам не должно опускаться на колени, чтобы просить о моей милости. Достаточно будет поклона.
– Благодарю. – Он склонил голову и встал.
– Видите, уважаемый Руперт, оба ваших беглеца не могут быть выданы из Горма. – Годелев заметил, что Ферроль намеревается протестовать. – Пока. Да, до тех пор, пока я не встречусь с принцессой Одой и она не засвидетельствует в вашу или их пользу. И смотрите-ка, мы почти решили все наши вопросы. Остался еще один…
Годелев поднялся и даже спустился по ступеням с горнего места, на котором высился его престол. Он недолго молчал, размышляя, какое решение принять, и Озанна даже не предполагал, о чем до его прихода договаривался Ферроль. Годелев решил:
– Посол, я дозволяю вам пройти к горам. Но в сопровождении не более чем одиннадцати людей – вооруженных или нет. Взамен я жду письмо, в котором вы изложите все оговоренные нами условия. С ним я отправляюсь в Эскалот.
Ферроль раскланялся в благодарностях, но Годелев добавил:
– До завтра я сообщу вам еще одно условие.
– Сир, – принял его требования Ферроль.
– Посол, – одним словом попрощался король, а когда чародей вышел, нехотя оставив Озанну и Бланша свободными и уверенными в своей маленькой победе, Годелев сказал: – Принц, желаете отужинать со мной?
– Почту за честь, сир.
Добравшийся до ванны Озанна уснул в ней. Его разбудил Бланш, который тут же извинился за свое внезапное появление и принес ему чистую одежду.
– Если желаете, я помогу вам одеться, – учтиво предложил он.
– Ты не должен прислуживать мне, – ответил Озанна, разминая затекшую шею, на которой остался красный след от бортика ванны.
– Добровольная услуга не делает меня слугой, – со скромной улыбкой ответил Бланш. – Я даже не знаю, с чего начать.
– Предлагаю начать с того, чтобы мы отныне говорили на равных.
– На равных все равно не сможем. Вы принц, а я теперь, выходит, граф.
– Обретенная семья принесла тебе еще и высокий титул? – Озанна порадовался его судьбе. – Поздравляю.
– Спасибо, но я все же вам не ровня, – смущенно поправил его Бланш, раскладывая принесенные вещи.
– Меж друзьями не бывает мезальянса.
– Тогда, как друг, прошу: вылезайте из ледяной ванны.
Озанна, фыркнув, ополоснул лицо, отчего убедился, что ванна действительно остыла, но погруженные в воду части тела этого не ощущали.
– Вылезай, – исправился Бланш и протянул принцу сорочку.
Озанна встал во весь рост и тут же выхватил исподнее с криками:
– Какая холодина!
