Его реальная власть зависела от военных. Одновременно на местах не работало более девятисот агентов.45
Бюро по делам вольноотпущенников находилось в ведении Эдвина Стэнтона и Военного министерства. Во главе его стоял генерал-майор Оливер Отис Ховард, "христианский генерал". Говард потерял руку на войне, но не веру в тысячелетнюю миссию Соединенных Штатов. Чувства Говарда и назначенных им суперинтендантов по отношению к вольноотпущенникам проистекали из евангельской веры северян в возвышение, личное и национальное спасение. Все первоначальные помощники Говарда были протестантами. Большинство из них получили высшее образование в то время, когда мало кто учился в колледжах, и практически все они были выходцами с Северо-Востока и Среднего Запада. Большинство из них служили в армии, но лишь немногие были кадровыми военными. Как и Говард, они не считали чернокожих равными себе, но разделяли его непосредственную цель - предоставить им возможности и справедливость, под которой они подразумевали "защиту, землю и школы". В отличие от радикальных республиканцев в
Конгресс, Говард не делал акцент на голосовании. Его целью не было немедленное влияние чернокожих на политику.46
Женщины-аболиционистки, работавшие в бюро и за его пределами, были одними из самых решительных сторонников помощи освобожденным. Они связывали деятельность Бюро вольноотпущенников с более широкими стремлениями использовать правительство для проведения реформ и рассматривали трудоустройство женщин в бюро и других государственных структурах как шаг к равноправию и избирательному праву для женщин. Яростное отстаивание Джозефиной Гриффинг прав вольноотпущенников и женщин в бюро привело к ее увольнению.47
Лишь незначительное большинство в Конгрессе признавало, что освобожденные люди нуждаются в существенной помощи, и было готово предоставить ее в соответствии с пунктом Конституции об общем благосостоянии. Бюро состояло из четырех отделов: Земельный, Образовательный, Юридический и Медицинский. Бывшие рабы были больны и нуждались в уходе; они были в основном неграмотны и нуждались в образовании. Здоровье и грамотность казались очевидными требованиями к свободе договора, который предполагал переговоры о продаже телесного труда. Юридический отдел должен был контролировать контракты, которые вольноотпущенники заключали со своими бывшими владельцами.48
Земля стала самым спорным вопросом. Земельный отдел был самым слабым подразделением бюро, но он отражал как самые сокровенные надежды освобожденных, так и нехотя признаваемое конгрессом понимание того, что одна только свобода договора может оказаться слишком слабой тростинкой, чтобы поддержать надежды на освобождение. Бывшим рабам нужна была земля, особенно заброшенные и конфискованные земли, принадлежащие федеральному правительству. Вольноотпущенник из Вирджинии Бэйли Уайатт мощно и просто обосновал право бывших рабов на землю:
"У нас есть право на [эту] землю____ [Разве мы не можем расчистить землю и вырастить де
crops____А разве крупные города на Севере не выросли на хлопке?
и сахар, и рис, которые мы делали?" Руфус Сакстон из Бюро по делам вольноотпущенников вторил ему. Земля должна была стать платой за "двести лет безответного труда". Многие из четырех миллионов освобожденных верили, что землю им дадут на Рождество 1865 года или в 1866 году.49
Хотя Конгресс принял меры военного времени по распределению конфискованных земель среди "лояльных беженцев и вольноотпущенников", федеральное правительство контролировало только 900 000 акров, захваченных во время войны. Закон о создании Бюро по делам вольноотпущенников уполномочил это ведомство выделять отдельные участки площадью не более 40 акров каждый из конфискованных и заброшенных земель для лояльных беженцев и вольноотпущенников. Они должны были арендовать их на срок до трех лет с перспективой последующего выкупа.50
Для некоторых вольноотпущенников эта политика уже принесла достаточно плодов, и вопрос заключался не в получении земель, а в их сохранении. Большая часть земель, захваченных армиями Севера, была выгодна скорее белым, чем черным. Освобожденные рабы обрабатывали земли на Морских островах, в нижней Луизиане и долине Миссисипи, но не всегда по своему усмотрению. Многие работали за зарплату, выращивая хлопок для лояльных плантаторов, северян и спекулянтов, арендовавших землю у федерального правительства. Но когда война подошла к концу, специальным полевым приказом № 15 генерала Шермана, изданным 15 января 1865 года, была создана резервация для чернокожих на Морских островах у побережья Южной Каролины и Джорджии и вдоль прибрежных рек вплоть до реки Сент-Джонс во Флориде. Здесь сорок тысяч вольноотпущенников получили участки земли площадью 400 000 акров.51
Во время войны генерал Шерман назначил Руфуса Сакстона "инспектором поселений и плантаций" в этой резервации. К тому времени, когда О. О. Ховард назначил его помощником комиссара Бюро по делам вольноотпущенников в штате Джорджия, он стал защитником вольноотпущенников и убежденным сторонником необходимости перераспределения земли. В августе 1865 года Сакстон писал, что когда бывший раб "становится землевладельцем, он становится практически независимым гражданином, и был сделан большой шаг к его будущему возвышению".52
Как и Сакстон, Говард изначально полагался на приобретение земли как на двигатель, который превратит освобожденных людей из рабов в граждан. Учитывая, что в конечном итоге многие белые мелкие землевладельцы Юга впали в нищету и аренду, в ретроспективе землевладение вряд ли кажется панацеей. Однако в 1865 году перераспределение земель, брошенных бежавшими плантаторами или захваченных армией Союза, все еще выглядело как двигатель перемен. Это ослабило бы власть старой плантаторской элиты над южным обществом. Оно создало бы среди освобожденных землевладельцев класс, который обеспечил бы их преданность Республиканской партии. И это подорвало бы систему подчиненного труда, от которой зависело плантационное сельское хозяйство. Если бы чернокожие владели землей, у них появилась бы альтернатива бандитскому труду, которого, по мнению южан, требовал хлопок. Однако, по оценке самого Говарда, правительство конфисковало 0,002 процента земли на Юге, поэтому лишь малая часть вольноотпущенников могла получить фермы без гораздо большей конфискации.53
Таддеус Стивенс, лидер радикальных республиканцев в Палате представителей, был готов конфисковать еще больше земли, но конфискация и перераспределение земли затронули глубокие идеологические нервы в Соединенных Штатах. В каком-то смысле массовое перераспределение земель было основой американской республики. Правительство США забирало земли индейцев, мирным путем через договоры, если это было возможно, и насильно или путем мошенничества и войны, когда считало это необходимым. Затем правительство перераспределяло эти уступленные или завоеванные земли среди белых граждан. Перераспределение земель на юге, по сути, сводилось к тому, можно ли относиться к белым южанам как к индейцам, а к черным южанам - как к белым людям. Кроме того, широкое распределение земли имело глубокие корни в республиканской теории, начиная с Джефферсона. Американцы рассматривали землю как ключевой источник личной независимости, а независимых граждан - как краеугольный камень республики. Как писала газета New Orleans Tribune - рупор луизианского радикализма и прав чернокожих, - "Не существует... истинно республиканского правительства, если земля и богатство в целом не распределены среди огромной массы жителей... В нашем обществе больше нет места для
