уткнулся носом в стенку.
— Я не реву. — Упрямо повторил он.
* * *
Генри Бартон появился неожиданно. Когда прошло несколько дней, и Этьен перестал так ждать его приезда. Но и об этом Этьен узнал случайно — в столовой посчитали должным рассказать, что Бартон с утра уже заседает в своем кабинете.
Этьену ничего не надо было выдумывать, чтобы попасть туда, но когда он уже оказался перед рабочим столом Бартона, Генри даже не оторвался от каких-то своих бумажек, по которым водил обычной ручкой.
— Что нужно? — спокойно спросил он.
Этьен громко дышал, напоминая сам себе рассвирепевшего быка.
— Хотя бы объяснений.
— Каких? — Генри продолжал водить ручкой по бумаге.
Этьен положил руки ладонями на стол, постучал пальцами, ожидая хоть какого-нибудь слова от Генри. Или действия. Тот писал.
— Хватит! — Этьен выдернул бумагу и отбросил на пол. Ручка прочертила на ней длинную линию. Генри наконец-то глянул на него.
— Опять начинается? — сверкнул глазами он. — Я не собираюсь ждать, когда же ты соизволишь проявить свое внимание, и терпеть твои капризы я не собираюсь. — Генри привстал и снова упал в свое кресло. — Ты зачем звонил?
— Узнать, где ты.
— Узнал?
— Кое-что получше узнал.
— Сам посоветовал мне нормального омежку найти.
— И хотя бы мне об этом сообщить!
— Ты орал, чтобы я к тебе больше не лез. Забыл? — Генри снова встал. Этьен убрал руки со столешницы и отступил назад.
— Я просил не лапать меня, когда я этого не хочу.
Генри усмехнулся, покачал головой и снова внимательно и злобно посмотрел на Этьена. Нервным движением поправил неаккуратно завязанный галстук.
Этьена все еще потряхивало. Пока Генри что-то решал для себя, он достал из кармана снова примятую пачку с тонкими мятными сигаретами. Достал одну и сразу же полез за зажигалкой.
— Не кури здесь. — Генри указал глазами на пол. — Документ подай.
Этьен посмотрел себе под ноги, где лежало уже безнадежно испорченная бумага. Быстро прикурил и поднял бумажку с пола. Выпустил дым, который тут же рассеялся по комнате.
— И чем он лучше меня? — спросил он, немного кривя губы в улыбке. — Всегда под рукой? Так и я так же. А я не загуляю, никуда от тебя не свалю. — Этьен отошел в сторону, тяжело опустился на диван, снова затягиваясь и распространяя запах мяты, от которого Генри всегда хмурился. — Я же, бля, только тебя и жду всегда! — Этьен раздраженно смахнул влагу с глаз и глянул на Генри.
Пепел упал прямо на пол, потому что стряхивать его было некуда. Генри этого пока еще не заметил.
— Это пока ты здесь. — Спокойно ответил он. — Когда выйдешь, я могу представить, что начнет твориться.
Этьен опять стряхнул пепел прямо на пол. Генри в такой своей манере очень раздражал.
— А ты знаешь, что я собираюсь или буду делать?! Ты сразу решил все за меня?
В руках все еще оставался листочек с распечатанным текстом и ровным подчерком Генри. Этьен быстро его смял и кинул в сторону Бартона. Попал точно в голову. Смятый бумажный шарик отскочил от схмуренного лица Бартона и улетел куда-то под большой железный сейф, который стоял в углу около окна.
— Пошел вон!
Этьен хмыкнул и демонстративно откинулся на скрипучую спинку дивана, закидывая ногу на ногу, пытаясь сделать так, чтобы Генри захотел его как можно больше. И прямо сейчас. Но Генри на это внимания не обращал.
— Охрану позову.
— Теперь так? Раньше что-то зазывал к себе. Без всякой охраны.
— Мы только спали, я не клялся тебе в любви.
— А теперь даже спать не хочешь? Или все, теперь без меня хватает?
— Этьен, извини, но все кончено. — Бартон снова опустил голову, без всяких мыслей всматриваясь в документы. Этьен забыл, что у него в руках тлеет сигарета. Все мечты о предстоящем примирении с Бартоном тут же сдулись и исчезли.
— А я как?
— Ты все равно скоро выйдешь, так чего ждать, Этьен, ну нашел я себе хорошего омежку, ну ты уже сам меня к себе не подпускаешь. Что обижаться?
— Не оправдывайся. — Этьен в последний раз затянулся и встал. Подошел к окну и затушил сигарету в пепельнице, которая стояла на подоконнике за прикрытыми жалюзи. Из этого окна была видна стоянка для персонала. Этьен даже нашел невзрачный старый автомобиль Генри. Такой бы он точно не стал угонять. — Я не говорил тебе, что хочу расстаться.
— Забудь. — Протянул Генри. — Если ты три месяца не хочешь меня видеть, не хочешь со мной разговаривать и спать — это и есть «расстаться»
— Мне плохо было. — Этьен повернулся. — Ты — мудак. Понятно? Я к тебе нормально относился, а ты только трахал меня. — Этьен подошел к Генри со спины, хотел обнять его руками и притянуть немного к себе. Но от Генри почти незаметно пахло чужим омегой. Уже в который раз.
— Иди, все. — Генри вновь стал сердитым, как в начале разговора.
— Не хочу. Мне плохо.
— Этьен, позову сейчас…
— Мудак несчастный. — Этьен резко отстранился от него, ударив ладонью прямо по лицу. — Я тебя еще достану.
* * *
Он пошел в библиотеку. Стефан там был один. Разбирал книжные завалы и переписывал номера всех книг в новенькую тетрадку. У Этьена в тумбочке тоже лежало несколько книжечек оттуда. Вообще-то он не сильно любил читать да и делал это редко, но Стефан знал, что ему принести. Не сильно заумные и простые книжечки.
Пока шел, тряпочные кеды полностью промокли в лужах, от растаявшего первого снега. Он взбежал по темной лестнице, оказался в довольно уютном помещении и сразу же уселся прямо на пол около батареи, принялся стягивать мокрую обувь, но пальцы не слушались и шнурки развязать не получалось.
— Стефан. — Позвал Этьен треснувшим голосом.
Тот был где-то за полками. Все помещение было завалено книгами, часть которых сейчас лежала прямо на полу. Пахло пылью.
— Что опять?
— Шнурки не развязываются. — Этьен прекратил это занятие и согнул ноги в коленях, обхватил их руками и уткнулся головой в получившиеся гнездо.
Стефан тихо и почти неслышно подошел ближе и присел рядом.
— К Бартону ходил? — спросил он с раздражением.
— Ходил. Он меня послал.
Стефан стянул с него кеды, устроил их на теплой батарее.
— Ты один? — немного задыхаясь и подавляя всхлипы, спросил Этьен.
— Один. Давай, помогай мне, раз пришел.
— Мне шить надо.
— Я скажу потом. Носки сними, тоже мокрые.
— Не надо.
Он никогда не ходил с босыми ногами. Только если был один или с Сэмом. А при чужих не любил. На ноге не хватало двух пальцев и
