Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
них, заботился? Длинный на чердаке задохнулся. Вообразила, как он рвался из поглощающего его пугающего ужаса, но не мог осилить цепкие когти смерти. Вспомнила свою холодную скрипящую металлическую кровать в интернате, бессонные ночи и тени деревьев, в свете уличных фонарей раскачивающиеся маятником на потолке. Жуть!.. Жуть захлестнула её.
Гнетущая щемящая тоска охватила девочку, навалилась со всех сторон, подступила к горлу.
Внезапно соединились все пережитые в интернате обиды, оговоры, унизительный скулёж в подушку.
И снова те далёкие колокола как что-то светлое родное. Алла стала задыхаться от жалости к себе, едва сдерживая рвущиеся изнутри рыдания. Сорвалась и бросилась перед сидящим Заботкиным на колени. Обняла за ноги, в глазах — слёзы:
— А вы, Антон Борисович, желаете мне добра? Думаете обо мне?.. Думаете?.. Думайте, пожалуйста, Антон Борисович, я вас прошу, думайте обо мне. Не отдавайте моей матери, не отдавайте никому. А я буду думать только о вас… о вас.… Понимаете? Я же… я для вас… Я же… люблю вас…
— Конечно, конечно, милая. Я думаю о тебе. Я постоянно думаю о тебе. Хочу, чтобы у тебя было всё хорошо, — Заботкин приподнял девочку за предплечья и усадил рядом с собой, заключил в объятия. Прижал к себе. Достал носовой платок и стал вытирать слёзы, текущие по девичьему личику, — я тоже тебя люблю и никому не отдам. Не волнуйся. Давай пить чай, а то ты затопишь весь мой кабинет…
Глава 10. Задержание
Игнатьев всё-таки сдержал слово. После Международного женского дня дежурная часть в шесть утра доставила из дома Андрея-десантника. Фамилия оказалась — Сорока. Изъяли кучу ножей, в том числе и финку, которую он носил с собой отправили на экспертизу.
Допрашивали всем отделением, по очереди, чтобы не дать тому передохнуть. К обеду ждали следователя, и надо было уморить преступника, склонить к написанию явки с повинной.
Сорока стоял на своём — да, была ссора, кричал, что убьёт. Но не убивал.
По совокупности косвенных улик, следователь решил его задержать на трое суток. Водворили в камеру.
Начальник был доволен:
— Всё, Заботкин, прекращай свои мероприятия в отношении «декана». Тоже мне нашёл, кого подозревать — учёного! Нож изъяли. Агент Сыч по камере отработал десантника. Подтвердил, что тот убил девчонку, сообщил подробности, которые известны только преступнику. Понимаешь — только преступнику! Что ещё надо? Пальчики на стакане сошлись…
— Каком стакане? — не понял Антон.
— Из которого вино пили в парке Терешковой.
— Вроде пили из горла, одни бутылки изымали.… Они в кабинете Игнатьева до сих пор в коробке стоят, — засомневался Заботкин.
Шеф сморщился:
— Ладно, иди, не мешай, не порти малину. Читай свои бумаги!
Антон недоумевал. В голову закрадывались недобрые мысли. Чтобы подтвердить догадки, он вместе со следователем съездил на обыск к Сороке. Хотел увидеть пальто и шарф. Но такой одежды в гардеробе не нашлось. На вешалках висели только спортивные куртки.
В душе упрочилось сомнение. Да ещё этот стакан.… Хотя — может, действительно он был. Ведь Антон пришёл на место происшествия, когда осмотр уже завершался.
Скоро Игнатьев с начальником пошли на обед, и он решил поговорить с десантником.
Тот совсем не походил на монстра, что показывали в фильмах. Был худощавый, невысокого роста, но в теле и походке чувствовалась упругость от постоянных тренировок. Голос выдавливал из себя с хрипотцой, понижая тональность, чем пытался придать себе солидности.
— Что скажешь? — спросил Антон, сел, напротив за стол.
— Я здесь ни при чём, — угрюмо оправдывался Сорока, вздохнул, — сам бы убийцу нашёл — не пожалел. А теперь поеду лес пилить. Вам бы только дело закрыть. Знаю.
— Все так говорят, — Заботкин решил подначить собеседника, — а кто угрожал Ольгу убить?
Кто преследовал её? Зачем нож с собой носишь?
— Любил я её, ревновал. Не хватало терпения видеть, как она любезничает с мужиками. А нож носил — вон посмотрите: вокруг одни хачики! И все с пиками… Вас на Охте уважают. Только вам скажу — нет против меня доказательств. Только если нож привяжут, как и этот стакан. Игнатьев мне ещё месяц назад его подсунул — водички попить. Сначала продержал целый день в обезьяннике. А теперь барабана своего ко мне в камеру сунул, чтобы тот склонил меня явку с повинной написать! Такая сволочь, я вам скажу этот ваш стукач — он же пидар, женщин ненавидит. Не будь я в тюрьме.… До суда буду молчать, ну а там с делом ознакомлюсь — станет ясно, кто меня оболгал, всю правду расскажу, распрягусь. Может, судья нормальный попадётся — повезёт!
Ранее Антон заготовил несколько каверзных вопросов, но теперь те ушли за ненадобностью. Неужели Игнатьев пошёл на подлог? Зачем? Чтобы получить премию или показатели повысить? Борется за стопроцентную раскрываемость? А может, Сорока лжёт, прикидывается овечкой? Такие, как он, редко колются, пока доказательства не добудешь в полный рост. Тем более что платный агент подтвердил — десантник знает подробности, которые могли быть известны только убийце. Что именно — указал в сообщении, читали только Игнатьев и шеф. Возможно, следователя знакомили.
Заботкин не стал принимать дальнейшего участия в судьбе Сороки — решил с начальством не спорить. И потому его версия становилась теперь основной и единственной. Он постоянно ездил в управление на Литейный. Делал выписки из оперативных материалов по разработке «декана»: переписывал установленные связи, места притяжения, компромат. Прямых улик в убийстве не было. Но в телефонных переговорах и поведении Фраермана чувствовалось особое отношение к девушкам — студенткам. И хотя информация поступала урезанная, Антон понимал, что речь в ней шла о взятках. Поборы велись за оценки экзаменов, сдачу лабораторных работ, зачёты. Парней Давид Семёнович не трогал. Быть может — боялся?
Ольга вполне могла что-то узнать, собрать компромат или не заплатить. И та, другая девушка сбежавшая. Именно этот фактор мог служить ниточкой к распутыванию серии аналогичных убийств.
Сотрудники главного
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
