Возле второго шатра сидели мужчины, играли в настольную игру. На пальцах у них были перстни. Золотые перстни. На столике стояла ваза из стали, ее украшала очень тонкая чеканная работа. В вазе лежали персики, мандарины, виноград. Я просто прошла мимо, как и многие прохожие, но очень хорошо увидела, что у обоих на поясе висят длинные кривые кинжалы, похожие на турецкий ятаган. Ножны были выполнены со вкусом, и это, как и шелк, как ваза, говорило о том, что страна находится на достаточно высоком уровне развития. А еще это говорило, что все эти увеселительные программы под видом купечества — хорошо продуманный план. Только, видит ли это Тирэс. Но даже если он видит, я видела его армию.
Я аккуратно спускалась к торговым рядам, и заметила, что вокруг толпы движутся факелы, и сначала я подумала, что это люди из охраны, но это были смуглые парни с прибывших кораблей. Вот кто здесь истинный правитель.
С трудом нашла в толпе Севара. Он был немного пьян, и весел.
— Девочка, где-же ты запропастилась, здесь показывали животных, похожих на людей, они танцевали и повторяли за человеком все, что бы он им не показал. — он был искренне разочарован в том, что я не видела обезьян.
— Мне стало прохладно, и я ходила за плащом, но ты не переживай, выступления будут повторять? — я взяла его под руку, и повела в сторону телеги, нужно укладываться спать.
— Только на закрытие ярмарки, Сири, а мы, скорее всего, через пару дней продадим все, и на этот раз, благодаря твоим новинкам, богатыми вернемся домой. — он говорил, но послушно следовал к телеге.
— Давай как можно быстрее вернемся домой, отец, я скучаю по Юте и Исте. — а ведь я действительно скучала по ним, и не надо было притворяться, чтобы разжалобить этого добряка.
— Конечно, завтра я начну покупать все, что нужно привезти домой, и как только продадим олу, сразу выедем, наши соседи отдают шерсть сразу, мешками, да и олу разбирают хорошо — она готовится только в наших, северных землях. Мы выдвинемся караваном.
Мы не спеша, оглядываясь на ярмарку, дошли до телеги, поставили дуги, накинули на них ткани, и вытянулись на сене, каждый в своем углу. Я накинулась плащом Севара, а он перед сном натянул свитер, и закрылся мешком. Гам понемногу стихал, люди возвращались к своим торговым точкам и ложились спать. Мне перестал нравиться праздник, и теперь мне стало страшно, так как здесь нет медицины, нет полиции и нет оружия. Последний пункт напрягал больше всего. Наш север, как и Сорис, не имеет оружия. Купить здесь можно только молоты, которыми пользуются васары. Засыпала я пытаясь вспомнить момент моего перехода в этот мир, но вспомнилась лишь песенка Звездочета.
Через два дня мы продали и олу и шапки. шапки покупали горожане и люди с наших земель. Планировали выехать завтра рано утром мы, и еще восемь — десять подвод. А сегодня мы проснулись с истовым покупательским настроем, благо, денег у нас было предостаточно. Севар купил две бочки масла, на пробу оно оказалось оливковым, купил еще живой рыбы, инструменты для работы по дереву, два новых топора. Я купила много ткани зеленого, белого и черного цвета — взяла два рулона самого дешевого, и один тонкого льна. Иголки и нитки купила всех возможных размеров и цветов. Очень долго стояла возле шелка, но решилась, и взяла три больших отреза черного цвета, и отрез белого — сделаю девочкам подарок.
Уже было вернулась к телеге, но услышала стук вдалеке — надежда найти листовое железо не покидала меня. Я вышла к кузне, где работали сразу несколько кузнецов — шум стоял просто адский, и в голове каждый удар отдавался так, будто на голову мне надели котел, и лупили прямо по нему.
Скорее всего, самый старший кузнец и есть хозяин, и я пошла к нему. Он стоял внутри кузни возле горна и жадно пил воду из котелка. Я дождалась, когда он напьется, и улыбнулась, когда кузнец увидел меня. Сложила лицо, как это делают блондинки, раскрыла глаза, подняла брови. Надо учиться — у наших девок в нашем мире это работает.
— Мне нужно купить железо. Один небольшой лист. Но нужно толстое железо, примерно толщиной с мой палец, — я говорила кукольным, почти мультяшным голосом.
— Доченька, зачем такой юной и красивой потребовалось железо? — мужик явно ошалел от моего вопроса, у него в глазах стояли два жирных вопросительных знака.
— У меня есть жених, он учится на Севере кузнечному делу, а мастер не дает ему портить изделия. Вот пусть на нем и учится, — сделала лицо глупым на сколько смогла, — уж больно я за него замуж хочу, вот и думаю о подарке.
— Для такого дела есть у меня припас, только стоит он не мало — целых десять суалов, но большой, пойдем, покажу, — видно было, что он не прочь навариться не слабой на глупенькой девченке, но я была не против, потому что такой кусок стоил для меня сильно больше.
Мы зашли в сарай, там стояли три черных жеребца. Я раскрыла рот, глядя на их. Бока лоснились, гривы расчесаны и в них заплетены темно-синие шелковые ленты. Они переступали с ноги на ногу, словно рвались в бег. Грация и сила этих животных зашкаливала.
— Это кони таара Жамана, он купил их здесь на ярмарке вчера. Каждый обошелся ему в пятьсот суалов. Жаман только мне лично доверяет подковать их — он увидел мою заинтересованность, и решил прихвастнуть перед девушкой.
— Это купец в черной одежде? — я вспомнила его отделку синим на воротнике. Каков франт, а вкус-то есть у хитреца. Если разобраться, на его Юге он сможет получить за них в три раза больше.
— Да, но он вроде ничего не продает здесь никогда. Приезжает с купцами на своем лапахе, покупает коней. Все пытается уговорить Марала кривоногого, чтобы тот продал ему лошадь, а тот не лыком шит — только жеребцов продает, чтобы никто больше не продавал таких. Они быстрее ветра, и чернее неба ночью. Марал своих кобыл лишних лучше зарежет, чем продаст. На том и живет.
Кузнец раскидал солому, и я увидела у стены три шикарных листа железа, именно таких, как мне надо. Такой, только больше был у бабушки в русской печи. Только больше. Но и этот был просто шикарным подарком в таких условиях.
— Сама ты не унесешь, девочка, хоть и горят глаза, вижу. Теперь точно можешь замуж собираться, такого железа можно только у тааров купить, сразу с лапаха, они до пристани даже не доплывают — с лодок кузнецы расхватывают, — он вытащил один лист, он был длиной почти метр, и шириной сантиметров семьдесят, — сейчас попрошу сына, чтобы донес до места.
Я аккуратно, не вынимая руки из мешка через плечо, отсчитала десять суалов. Сделала несчастное лицо, словно расстаюсь с последними деньгами, и отдала их кузнецу. Он крикнул сына, тот пришел сразу, обернул железо тряпкой, и отец помог закинуть его на плечи.
Он шел за мной к телеге, и все оглядывались на нас. Севар даже не задал вопросов при кузнеце, дождался, когда тот положит лист в телегу, куда я указала, и уйдет.
— Сири, ты никак решила кузню открыть, или просто понравился материал? — отец то-ли улыбался, то-ли хотел заплакать от такой покупки.
— А я, отец, думаю, в дороге, когда все расскажу тебе, ты пожалеешь, что один взяла. — лукаво улыбаясь ответила я Севару, — пойду еще пройдусь по рынку, мало-ли чего увижу.
