Пригласил Люциуса.
В кабинет зашёл роскошный блондин с тростью. Я не обманывал себя. Пусть он выглядит обычным щеглом, но у него резерв трёх средних магов. И палочка до такой степени из запрещённых ингредиентов, что приходится её почти всегда держать в изолирующем артефакте-барьере — трости.
— Здравствуй, мой скользкий друг. Давай поговорим о наших общих делах.
Глава 6. Беседа с Люциусом Малфоем
Почему я решил поговорить с Люциусом? Просто расстановка приоритетов. Я из тех, кто считает, что министр финансов важнее министра обороны — без финансов обороны не будет.
Отмеченных Чёрной Меткой было более сотни. Большинство из них — либо боевики, либо узкие специалисты. Но наиболее важными были представители Внутреннего Круга — два десятка особо ценных соратников — либо сильные маги, либо политически влиятельные. Однако организация не была единой: те, кто сражался за Реддла, вроде Лестрейнджей, но таких было мало; те, кто сражался за идею чистоты крови — либо за большие права для сильных магов (разрешите человеческие жертвоприношения представителям священных 28!); также те, кто воевал за предрассудки (в тебе течёт кровь магглов? Вон из магического мира!). Некоторые выступали против политики Дамблдора, уравнивающей магглорожденных и чистокровных (что значит эти книги запрещены? Ещё мой дед писал! Вы знаете, сколько я получаю, когда варю эти зелья? Это теперь незаконно?!), но большинство, конечно же, были любителями половить рыбку в мутной воде. Кроме того, попадались откровенно маньяки и отморозки на должностях карателей. Многие воевали за деньги: во-первых, организация хорошо финансировалась, и часть денег как «зарплата» оседала на исполнителях. Во-вторых, Реддл хоть и безжалостно карал за воровство, но трофеи… Ведь можно и поделиться тем, что тебе не принадлежит?
Как обеспечить лояльность организации? Очень хотелось послать всех потенциально нелояльных на самоубийственные миссии. Но они переметнутся. А даже если убьются, выполняя приказ, это ведь не последний бой? И что тогда? Воевать одному? Один в поле не воин, даже если это Лорд Волан-де-Морт. Ну убью я отряд авроров, второй, третий. Рано или поздно свалюсь с истощением. Или меня подловят с пустым резервом. К тому же большие потери уменьшат приток рекрутов. И нейтральные семьи, которые пока вне конфликта, станут моими врагами. Кому охота дружить с неудачником, растерявшим слуг?
И ещё меня волновал вопрос денег. Именно поэтому я планировал поговорить с Люциусом, одним из богатейших магов Альбиона, занимающим должность, эквивалентную министру финансов.
— Здравствуй, Люциус, мой скользкий друг.
— Мой Лорд! Слава о Ваших свершениях опережает Вас, милорд! Грандиозная победа над Лонгботомами и Поттерами откроет глаза сомневающимся на величие истинной чистоты крови… — Люциус говорил, говорил, а я тонул в океане лести.
Оригинальному Тому Реддлу нравилось слушать о своём величии и исключительности. Но сейчас я хотел поговорить о делах, а не о том, как я крут. Хотя слушать было, безусловно, приятно. Вообще-то, что проще? Прерви и задай наводящие вопросы. Но это будет очень непохоже на оригинального Реддла. Конечно, это меня не рассекретит. Но если таких мелочей будет много — ненужные вопросы! — владыка сильно изменился за Самайн, так что лучше пока не прерывать. Со слов блондина выходило, что Лорд Волан-де-Морт сильнее всех магов мира вместе взятых, а Люциус рад бы ему служить бесплатно, но берёт деньги только, чтобы ввести противника в заблуждение. Однако даже Тома так не обмануть: он уже давно сумел пролегилиментить практических всех своих слуг — по крайней мере из Внутреннего Круга. Там смертность была невелика, и было достаточно времени понять кто и почему с ним. А Люциус всё пел, и я уже засомневался — а вдруг Люциус действительно самый верный мой слуга? Я вздрогнул. Я проверил себя на ментальное вмешательство. Чисто. Игнорируя слова Люциуса, попытался незаметно коснуться того легилименцией, активируя магическое зрение. В магическом зрении Люциус сверкал, как новогодняя ёлка — амулеты, артефакты. Решив заняться чем-то полезным, пока Люциус льстит, я стал практиковаться в легилименции, незаметно проникая через его защиту разума. Сначала обошёл амулеты. Это было непросто. Минут через сорок я добрался до его окклюментивного щита. Люциус хоть и был сильным магом, но ни боевыми способностями Долохова, ни окклюменцией Снейпа не блистал. Считывать мысли окклюмента — та ещё задачка, но он смотрел мне прямо в глаза, излучая преданность… Ещё минут через тридцать я мог смотреть его мысли и воспоминания. С момента последней легилименции он ничуть не изменился: его волнует только он сам и его семья, красавица-жена и сын. А жена у него ничего, на Беллу похожа, только блондинка. А интимная жизнь у них тоже ничего, если бы не родовое проклятие одного ребёнка. Так, сюда лезть пока не надо. Что там он думает про меня… Если выиграю я — он героический слуга и хочет кресло министра финансов магической Англии, если я проиграю — он невинная жертва Империуса. Для этого периодически приказывает слугам наложить на себя Империус, и они заставляют его убивать магглов, а перед рейдами пьёт отложенное зелье стирания памяти. А как он запоминает, что делал на рейдах? Понятно, извлекает воспоминания в Омут Памяти до того, как сработает зелье, а потом просматривает со стороны. А что ты предусмотрел на случай, если магическая Англия окажется в руинах и ловить здесь нечего? Чары консервации имущества и поместья, счета за рубежом, нашёл и оформил в собственность средний источник в Южной Африке, конечно не Малфоевский, и фон там другой, но жить можно. А что там с моим дневником? Сунул в сейф, в поместье, и не вспоминает. Хоть тут всё без нареканий. Хоть это теперь не крестраж, но надо забрать себе и посмотреть, что это теперь такое. А как он собирался беречь вверенную ему реликвию? Просто держать в сейфе? Если я помру, подкинуть кому-нибудь из врагов; если я начну его обижать — проверить, ценная ли эта вещь, и шантажировать меня?
От гнева у меня расширились ноздри. Рука сжала палочку. Захотелось круциатить его, круциатить… Тоже мне, нашелся самый умный! Но есть две причины его не наказывать. Я не оригинальный Том и понимал, что пытки не всегда способствуют лояльности. Особенно пытки очень богатого и влиятельного человека. Во-вторых, я не бессмертный. Вот если бы я умер и воскрес, и знал, что смогу опять вернуться — круциатил бы всех за любую провинность! А так, пытая всех — один останешься. Или максимум с Беллой. Тем более, он ещё ничего против меня не совершил, а
