дымок не знает себе равных. Как только человек вошел в его владения, любая другая сила становится ему подвластной. Это великолепно! Разумеется, за это нужно по-настоящему платить. Годы потребуются только на то, чтобы узнать как следует две его главные части: трубку и курительную смесь. Трубку я получил от моего бенефактора, и за долгие годы общения с трубкой я с нею сросся. Она вросла в мои руки. Вручить ее, например, тебе будет серьезной задачей для меня и большим достижением для тебя — если, конечно, из этого что-то получится. Трубка будет в напряжении от того, что ее держит кто-то другой; и если один из нас сделает ошибку, то она с роковой неизбежностью сама расколется или, скажем, случайно выскользнет из рук и разобьется, даже если упадет на кучу соломы. Если это когда-нибудь случится, то это будет означать конец для нас обоих, в особенности для меня. Непостижимым образом дымок обратится против меня.
— Как он может обратиться против тебя, если он твой союзник?
Мой вопрос, видимо, прервал поток его мыслей. Он долго молчал.
— Благодаря сложности состава курительная смесь — опаснейшее вещество из всех, которые мне известны. Без необходимой подготовки ее не может сделать никто. Она смертельно опасна для всякого, кроме тех, кому покровительствует дымок. Трубка и смесь требуют самого бережного отношения, и тот, кто намерен с ними учиться, должен подготовить себя, ведя строгую и скромную жизнь. Действие дымка столь устрашающе, что только очень сильный человек способен устоять даже против слабой затяжки. Вначале все представляется пугающим и запутанным, зато каждая следующая затяжка проясняет все вокруг и вносит все большую ясность. И внезапно мир открывается заново. Это поразительно! Когда это происходит, дымок становится союзником этого человека и открывает путь в невидимые чудесные миры. Это главное в дымке, его величайший подарок. И делает он это, не причиняя ни малейшего вреда. Вот это — настоящий союзник.
Мы, как обычно, сидели на веранде, на хорошо утрамбованном и тщательно подметенном земляном полу. Вдруг он встал и направился в дом. Вскоре он вернулся с узким свертком и вновь уселся.
— Это моя трубка, — сказал он.
Он наклонился ко мне и показал трубку, которую вытащил из зеленого парусинового чехла. Длиной она была дюймов девять-десять. Черенок был из красного дерева, гладкий, без резьбы. Чубук был тоже из дерева, но в сравнении с черенком выглядел значительно более массивным — отполированный до блеска, темно-серого цвета, почти как кусок угля.
Он поднес трубку к моим глазам. Я подумал, что он протягивает ее мне, и хотел было ее взять, но он мгновенно отдернул руку.
— Эту трубку дал мне мой бенефактор, — сказал он. — В свою очередь я передам ее тебе. Но сначала ты должен сойтись с нею поближе. Каждый раз, как ты будешь сюда приезжать, я буду давать ее тебе. Начнешь с прикосновения к ней. Держать ее будешь вначале очень недолго, пока вы не привыкнете друг к другу. Затем ты положишь ее к себе в карман или, скажем, за пазуху, и только со временем можно будет поднести ее ко рту. Все это нужно делать постепенно, очень медленно и осторожно. Когда между вами установится более прочная связь, ты начнешь ее курить. Если ты последуешь моему совету и не будешь торопиться, то дымок, возможно, станет и твоим любимым союзником.
Он подал мне трубку, не выпуская из рук. Я протянул к ней правую руку.
— Обеими, — сказал он.
Я обеими руками на очень короткое мгновение коснулся трубки. Он ее не выпускал, так что я не мог ее ухватить, а мог лишь коснуться трубки. Затем он сунул трубку в чехол.
— Первый шаг — полюбить трубку. На это нужно время.
— А она — может меня невзлюбить?
— Нет, трубка не может тебя невзлюбить, но ты должен научиться любить ее, чтобы к тому времени, когда начнешь курить, трубка вселяла в тебя бесстрашие.
— Что ты куришь, дон Хуан?
— Вот это.
Он расстегнул воротник и показал скрытый за пазухой небольшой мешочек, висевший на шее на манер медальона. Он вынул кисет, развязал его и очень осторожно отсыпал себе на ладонь немного содержимого.
Смесь по виду напоминала мелко истертые чайные листья разной окраски — от темно-коричневой до светло-зеленой, с несколькими крупицами ярко-желтого цвета.
Он всыпал смесь в кисет, завязал его, растянул ремешком и спрятал за пазуху.
— Что это за смесь?
— Там много всякого. Добыть все составляющие — трудное дело. Приходится отправляться очень далеко. Грибочки (los honguitos), необходимые для приготовления смеси, растут только в определенное время года и только в определенных местах.
— Эти смеси разные в зависимости от того, какая нужна помощь?
— Нет, существует только один дымок, и нет никакого другого. — Он ткнул пальцем в мешочек за пазухой и поднял трубку, которая была зажата у него между колен:
— Эти двое — одно. Одного нет без другого. Трубку и секрет смеси я получил от моего бенефактора. Они были переданы ему точно так же, как он передал их мне. Смесь трудно приготовить, но легко восполнить. Ее секрет в ее составляющих, в способе их сбора, обработки и самого смешивания. Трубка же — на всю жизнь. Она требует самого тщательного ухода. Она прочная и крепкая, но ее следует всегда беречь от малейшего удара или сотрясения. Держать трубку надо только в сухих руках и никогда не брать потными, а курить лишь в полном одиночестве. И никто, ни один человек на свете никогда не должен ее видеть, разве что ты сам намерен ему ее передать. Вот чему учил меня мой бенефактор. И именно так, сколько себя помню, я обращаюсь с трубкой.
— А что случилось бы, если бы ты ее потерял или сломал?
Он очень медленно покачал головой и взглянул на меня:
— Я бы умер.
— У всех магов такие трубки?
— Не у всех такие, как у меня, но я знаю некоторых, у кого не хуже.
— А ты сам можешь сделать такую же, дон Хуан? — допытывался я. — Предположим, у тебя бы ее не было. Как бы тогда ты передал мне трубку, если бы в этом возникла необходимость?
— Если бы у меня ее не было, то я не мог бы тебе ее передать, даже если бы и захотел. Я дал бы тебе что-нибудь другое.
Видно
