1
Погода менялась. Ветер пытался опрокинуть снегоход и завывал так жалобно, словно пророчил неотвратимо приближающиеся бедствия.
– Погода вновь обвела нас вокруг пальца, – сказал командор Беглов, глядя сквозь стекло на клубящиеся облака снега. – Как только вернемся, нужно будет укрепить штормовое укрытие.
Впереди показалось громоздкое и неуклюжее сооружение обсерватории.
– Леонид, останови вездеход метрах в двадцати от входа, – приказал Беглов.
– Слушаюсь, командор.
Снегоход, проехав еще метров пятьдесят, остановился. Дверь правого борта открылась, и пассажиры спрыгнули на снег.
Снаружи все было не так страшно, как казалось из снегохода. Снег, конечно, бил в лицо и обжигал кожу, но все это не слишком сильно отличалось от того, что Ульяне приходилось терпеть на Сахалине во время зимних циклонов. Буран, видимо, еще только набирал силу.
Подойдя по рыхлому снегу к обсерватории, они остановились. Прямо у входа, освещенный желтоватым тусклым светом дежурных прожекторов, стоял чужой снегоход. Окна были разбиты, а те, что уцелели, были покрыты паутиной трещин. От удара об стену обсерватории нос снегохода смялся, словно был сделан из гибкой жести.
– Командор, вы видите? – прокричал, перекрывая свист ветра, доктор Кон.
– Да! Подойдем ближе и посмотрим!
Они подошли ближе. Ульяна подала знак Ивану. Тот кивнул и включил камеру.
– Постарайся снять то, что в кабине, крупным планом, – проговорила ему на ухо Ульяна.
Иван снова кивнул.
Поскрипывая снежком, они подошли к снегоходу. Ульяне пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть в кабину. Увиденное заставило ее побледнеть и попятиться. В кабине снегохода сидели двое мужчин, и оба они были мертвы. Кровь на их лицах заледенела.
Оператор Иван, раскрыв рот, смотрел на страшное зрелище, не в силах пошевелиться от ужаса.
– Черт… – хрипло пробормотала Ульяна, вырвала у него из рук камеру и направила ее на кабину.
– Командор, они разбились! – крикнул метеоролог Ветров.
– Да! Я вижу!
Ульяне удалось взять крупный план, и она сама едва не выронила камеру: глаза мертвецов выкатились из орбит, словно перед смертью люди увидели нечто столь ужасное, что немыслимо и вообразить. Видимо, полярники погибли давно, потому что глаза успели замерзнуть и напоминали стеклянные шарики, покрытые красно-белой коркой.
– Ужасное зрелище, правда? – хрипло проговорил на ухо Ульяне доктор Кон, обдав ее запахом вишневого табака.
Беглов отвернулся от кабины и громко крикнул, перекрывая крепчающий ветер:
– Все! Идем внутрь!
И первым двинулся к массивной двери. Ульяна вернула видеокамеру Ивану и с яростью воскликнула:
– Еще раз такое повторится – уволю!
Железная дверь распахнулась, выпустив наружу клубы пара. Командор Беглов, высокий, чернобородый, в своей невообразимой куртке с косматым капюшоном, первым вошел в буферный туннель. За ним последовали остальные.
– Странно, что нас никто не встретил, – дрогнувшим голосом проговорил Лелик. Он скинул с головы капюшон и сдвинул ковбойскую шляпу на затылок. – Допускаю, что из-за непогоды у них нарушилась связь, но сигнализация должна была им сообщить, что наш снегоход пересек периметр обсерватории.
Беглов ничего не ответил. Ему, несомненно, все это тоже казалось странным. Трупы в вездеходе плюс несомненный факт, что станция выглядела заброшенной и безлюдной, несмотря на то, что на ней должны были находиться как минимум двадцать человек.
– Что, если их вахта тоже закончилась? – предположил метеоролог Ветров.
– План исследовательской программы велит им оставаться в обсерватории до прихода сменщиков, – сухо возразил доктор Кон.
– И все же их нет.
Вдруг где-то в глубине обсерватории скрежетнуло железо. Полярники замерли.
– Вы тоже слышали? – хриплым шепотом спросил Беглов. И, не дожидаясь ответа, сказал: – Я иду вперед. Никому не высовываться!
