И обещанной ласки она не видит. Может, отец был прав? И Пай слишком взрослый для нее? Поманил пальчиком, а Лимми и втрескалась по уши в него. На все готова ради любимого, а Пай постоянно Лимми отстраняет. Важные вопросы решает один. Уже разлюбил? И что будет дальше?
Лимми привалилась к стене, гоняя недовольные мысли. Потом прилегла. Они не спали ночь, усталость взяла свое, и Лимми задремала. Ей привиделось, что кто-то зовет ее по имени и радуется скорой встрече. Как будто Лимми стоит на плоту и плывет по течению, все ближе и ближе к темной фигуре на берегу. Лимми оглядывалась и искала Пая, но бесполезно, она была совсем одна на плоту, а незнакомец тянул к ней когтистые руки, которые на глазах удлинялись, вот-вот схватят Лимми.
Ледяные пальцы вцепились в браслет, незнакомец требовал поднести браслет к уху. Лимми не хотела исполнять приказ, звучащий в голове, отклоняла ухо, вырывала руку, но сил противостоять не хватило. Камешки на браслете царапнули щеку, больно ткнулись в ухо, и ничего не произошло. Незнакомец снова и снова бил браслетом в ухо Лимми, злился и визжал. Лимми подскочила вся в холодном поту, озираясь и страшась увидеть темную фигуру. Рядом с ней никого не было.
— Пай! — заорала Лимми и бросилась к выходу.
Черный Пес ждал ее, только он был не один. И Лимми притормозила, заранее обижаясь. Ревность жгла ее все сильнее. Пай просиял, шагнул навстречу, распахивая руки, и удивился неприветливому лицу Лимми.
— Лимми, малышка, что с тобой? — и тут же заметил царапину на щеке. — Откуда это, Лим? Кто тебя поцарапал? Ты выходила?
— Ниоткуда, не знаю, — пробурчала Лимми, хмуро косясь на спутницу Пая. Миловидная рыжая девица, в свою очередь, не стесняясь, разглядывала Лимми. Подошла ближе, легко дотронулась указательными пальцами до плеч, талии, бедер, присела на корточки, измерила стопу.
— Завтра, Пай, — девица кивнула и ушла.
— Лимми, на что ты обиделась? — Пай увлек ее за собой обратно в подземный ход. Обхватил лицо ладонями, поцеловал в уголок губ, коснулся губами уха, лизнул царапину. — Не надо, прошу. Не злись, моя сладкая.
— Ты не любишь меня, я вернусь к отцу, — Лимми сама не поняла, как у нее вырвались эти слова. Она совершенно не собиралась покидать Пая. Наоборот, он хотела, чтобы Пай ее обнял.
— Ты не вернешься к отцу, ты моя, — Пай отпустил Лимми, сбегал за ранцем, подтолкнул к выходу. — Пойдем, нам нужно отдохнуть. Я снял номер в гостинице.
— А куда делись охранники? — завертела Лимми головой. Они находились в разрушенном доме, от которого остались две с половиной стены и кусок крыши. Двор зарос кустарником и крапивой. Хозяйственные постройки покосились. Навес, под которым недавно укрывались псы охранники, был возведен недавно.
— Увидели меня и убежали, — пожал плечами Пай. Он чувствовал странное отчуждение между ним и Лимми. Любовь никуда не делась, но проявлять ее становилось все труднее. В мозгу постоянно стучало: “Не здесь, не так, не сейчас”.
Глава седьмая. Открывающая ходы
Любопытная Лимми пробежалась по заброшенному двору, сунула нос в каждый уголок и нашла еще один подземный ход в дровянике.
— Пай, тут еще ход. Как здорово!
— Лимми, не лезь одна, — страх сжал сердце. Пай схватил жену за руку, вытаскивая из хлипкой полусгнившей постройки. — Это окраина Заречья. Вон за теми холмами начинается Зачарованный лес. Тут нельзя ушами хлопать.
— Я при всем желании ушами хлопать не смогу, у меня маленькие уши, — Лимми не хотела уходить. — Давай еще тут полазим. Так интересно.
— Потом, Лимми, — Пай нервничал. То, что их ждали, не предвещало ничего хорошего. Он прогнал псов, сильно их потрепав, но они могли вернуться в большем количестве. И уж точно сообщили заказчику о них.
В единственной гостинице, странно большой для этого глухого местечка, посетителей кроме них не было. Да и в целом местечко выглядело захиревшим. Торговая площадь в центре, где давно никто не торговал. Часы на ратуше остановились. Пустующие дома, всего пара магазинов. В других городках Заречья было еще хуже. Рядом с давящей магией Зачарованного леса могли свободно жить коты и колдуны, псам приходилось тяжелее, но Совет провинций медленно, но верно вытеснял коренных жителей.
Если бы Пай позволил, Лимми заглянула бы в каждый заброшенный дом. Удивительным образом, она воспринимала этот городок своим. И ей по-хозяйски хотелось обойти все, присвоить и владеть. И, конечно, исследовать все подземные ходы. Она слышала их зов. Это было похоже на жажду, которую нельзя утолить наперстками, только ведром воды. Впервые она чувствовала себя свободно.
— Пай, — Лимми подлезла под руку Паю, едва они вошли в чистый и просторный номер. — А ты можешь купить здесь дом? Вон, полно брошенных.
— Лимми? — Пай оторопел. — Такая глухомань, одни развалины, и никто не селится. Зачем тебе здесь дом?
— Тут мило, — Лимми не могла объяснить, почему это, увиденное впервые место, ей роднее даже дома Рекса. Родного дома, в котором она выросла.
— Вернемся из леса и решим, да? — Пай чмокнул жену в макушку, и Лимана недовольно тряхнула головой. Пай ей не отец, чтоб так целовать. Пай вздохнул и покачал головой. — Лим, хорошая моя, прошу тебя, не злись. Все у нас будет замечательно.
— Когда? — Лимми, балованное дитя, не привыкла долго ждать желаемого. Она просила, ей тотчас давали. Мама и отец ничего для нее не жалели, даже в школу разрешили не ходить. Но в этой ситуации ей, похоже, придется самой добиваться своего. — Я хочу, чтобы у нас прямо сейчас все стало замечательно!
Со всей очевидностью Лимми осознала, что надо немедленно брать ситуацию в свои руки, а то Пай с его отеческой заботой еще долго будет откладывать их близость. Вдруг привыкнет воспринимать Лимми как ребенка. Начнет искать женщин на стороне. Ревность распирала изнутри, и Лимми решила, что все свое она возьмет, не откладывая. Не долго думая, она стащила с Пая куртку, а потом рванула изо всех сил рубаху на груди. Пай вытаращил глаза, когда по полу покатилась оторванная пуговица. И замер. Как будто пригвоздили к месту.
Ремень Пая не поддавался, Лимми дергала и рычала, хитрая застежка не сразу открылась, но она справилась. И совсем уже осмелев, потянула вниз молнию на кожаных штанах. Лимми словно сорвалась с невидимых цепей воспитания и трусости и влетела во вкус ранее запретного. Она пятилась, держа Пая за ремень обеими руками, увлекала его за собой. Дошла до кровати, села с размаха и подняла на Пая довольные глаза.
— Лимми, — попытался возглавить процесс
