—Потому что я априори без ума,— хмыкнула я.— Нет, ну серьезно! Я прекрасно помню, что вы инспектор, что вот прямо сейчас решается судьба моей пекарни, но Виктор Петрович…
—Пошли вы на …., - я очень и очень хорошая девочка, но когда меня загоняют в угол, тормоза приходят в полную неисправность. И сколько раз я себе обещала держать язык за зубами, столько же раз я свое же обещания нарушала.
—Что?— завопил он, схватив меня за плечи. Ой, мамочки… Что сейчас будет?! Меня или убьют и прикопают или просто прикопают, или ….что там еще «или» думать не хотелось, но инспектор, напоминающий, вскипающий чайник, явно не к добру.
—Всем оставаться на своих местах, работает СОБР!— раздалось от окна и в кухню, разбив окно ввалился Гоша.
—Ты ж моя радость!— выпалила я и загорелась подобно новогодней гирлянде.
Глава девятая
—Что за?— глаза скользкого и противного округляются до невероятных размеров, грозя то и дело вырваться из орбит и укатить в закат. Да, Валя, у тебя явно больное воображение. Хотя, после всего того стресса, что я испытала, проделав огромную работу по отпугиванию сей нечисти, то ничего удивительно.
—СОБР,— услужливо подсказала я инспектору. Даже то, что окно теперь придется менять нисколько не омрачило моего, моментально ставшим одухотворенным, настроения.
—А что собственно тут происходит?— наконец, вступает в наш диалог Георгий и так зло щурит глаза, что мне моментально хочется его расцеловать. До чего же миленький, когда вот так злиться, подобно вскипающему чайничку. Еще немножко и пар из ушей и ноздрей повалит, поэтому мне бы, по-хорошему, его успокоить, отшутиться, но делать я сего, хоть убивайте, не желаю. Нет, ну а что? Мужчина пришел же меня спасать? Вот пусть и спасает. К тому же злыдень, по имени, Виктор Петрович заслужил. Нечего обижать маленьких и беззащитных.
—Проверка,— злыдень отошел от меня на несколько шагов, будто чисто случайно рядом оказался. Мимо, так сказать, пробегал козлик горный и заблудился.
—Проверка?— изогнул бровь Серов, буравя взглядом минимум Марианскую впадину в инспекторе.— И как? Успешно?
—Что?— не поняла нечисть, но и позорно бежать не спешила. Ух, так же неинтересно. Хоть бы пятиться начал или, я не знаю, убегать. А то Гошенька мой глаза об него ломает и ломает, а этому хмырю, хоть бы что.
—Проверка,— Гоша скрестил руки на груди, тем самым подчеркнув еще сильнее свои, нажитые долгими годами тренировок, мышцы.
—Я бы так не сказал….- и надулся, словно индюк.
Я посмотрела на Гошу, перевела взгляд на пышущего недовольством инспектора и громко, со всей силой своих легких, вздохнула, дабы прервать воцарившуюся тишину. Правда, мой вздох не возымел эффекта, мужчины так и стояли друг напротив друга меряясь, черт знает чем, а из окна уже хорошенько так поддувало. Я снова вздохнула. Тяжело так, с надрывом. Нет, я не подгоняю и не хочу разрядить обстановку, просто холодно, как бы. Сквозняк.
—Вот как,— отмер, наконец, Георгий.— Тогда я бы с удовольствием обсудил с Вашим начальством это маленькое недоразумение.
Он под недоразумением результат проверки имел в виду или все-таки самого инспектора?!
—Как Вам будет угодно,— пропыхтел Виктор Петрович, однако, спесь ему Гоша явно сбил. Вон как пальцы нервно задрожали, когда тянулись, чтобы узел галстук ослабить.
—Тогда всего доброго,— Серов подошел к выходу и демонстративно открыл дверь, махнув инспектору в приглашающем жесте. Мол, чеши ногу об дорогу, пока эти самые ноги у тебя в целости и сохранности.
Виктор, гад такой, Петрович дураком явно не был. Сволочью был, редкостной при чем, по одному взгляду видно, а вот дураком ни разу. Поэтому благоразумно кивнул на прощание, бросил в меня то ли злой, то ли тоскливый взгляд и ушел, гордо вскинув свои два подбородка.
—Теперь ты,— Серов поворачивался ко мне, словно в замедленной съемке или это уже мне тормознутость надуло. Я, правда, раньше думала, что некоторым детей надувает, а вот я везунчик. Мне тормознутость досталась.
—А что я?
—Ничего мне сказать не хочешь?— хочу. Много чего хочу. Только что ты захочешь услышать — это уже другой вопрос.— Например, что на самом деле хотел от тебя этот индивид? Почему ты так одета? Что, собственно, вообще происходит?
—У меня встречный вопрос,— скрестила я руки на груди, вздернув подбородок.— Что ты здесь делаешь? Раньше тебя сюда никаким калачом не заманишь!
—Я мимо проходил!
—Мимо. С другого конца города, как же,— фыркнула я.
—Ты мне голову не заморачивай, Валентина,— сквозь зубы процедил мужчина и в несколько шагов оказался совсем рядом. Большой такой, сильный, красивый. Мечта, в общем. Ожившая, настоящая, эротическая.
—Почему? Разве у меня плохо получается?— главное глазами убедительнее хлопать, чтобы постоянное желание меня придушить, превратилось в желание поцеловать. По-настоящему, а не как вчера.
—Валя,— Гоша тяжело вздохнул, потер переносицу и провел ладонью по короткому ежику волос.
Между прочим, больной рукой провел и даже не поморщился. А вот это уже совсем паршиво. Потому что, если ему лучше, значит, мне пора собирать чемоданы. Или не надо? Вот и пойми его. Сначала целует, потом опять спасает, а потом снова отпрыгивает как от прокаженной, как сейчас. Даже, чтобы не смотреть на красоту мою неземную в старом бабкином платье в окно задумчиво глядит. В то самое, которое недавно вынес своими большими и красивыми плечами.
—Я вызову службу по ремонту, они заменят окно. Будет кому проследить и закрыть кондитерскую?
—Конечно, я прослежу,— киваю, делая вид, будто его отстраненность меня совсем, вот ни капельки, не задевает.
—Нет,— Серов хмурит брови, осматривает меня с ног до головы и, наконец, бросает: — Сходи, переоденься, и мы поедем.
—Куда?
—Гулять!
—Зачем?— кажется, мои глаза тоже скоро из орбит выпадут. Гоша? Меня? Гулять? Что???
—Валя,— рявкнул так, что стекло второго окна нервно задребезжало.— Не беси меня, женщина.
—Да иду-иду,— послушно закивала и унеслась переодеваться. Мужчин надо слушаться, особенно когда они такие хорошенькие.
***
Зеркало отражало действительность, и эта самая действительность, мне не очень то и нравилась.
—Неужели я такая толстая?!— спросила сама себя, а потом от недовольства хлопнула ладошкой по своим же губам. Ибо нечего, глупости всякие городить.
Нет, безусловно, лишние кг имелись. На животе вот складка. Не уродливая до невозможности, но складка. И бока пусть подтянутые, но слишком уж округлые. А Гоше такие не нравились. Уж я-то знаю.
Следует, конечно, начать с того, что Георгию я вся не очень нравилась. По крайней мере, с самого начала. И это было понятно, я даже умудрилась привыкнуть. А тут бац и такие резкие перемены! Будто и не он рычал на меня целыми днями и фыркал, стоило меня завидеть издалека.
