Какой бы ранг у тебя не был, всегда найдётся алхимический состав, который тебя усилит или поможет в решении той или иной задачи. И если начальная алхимия доступна всем, у кого есть деньги, то по-настоящему редкие пилюли и составы в свободной продаже уже не найдёшь.
И главное… членство в цехе Алхимиков откроет для меня новые не испробованные в прошлом Цикле возможности.
Чем дольше думаю о подобном, тем всё более привлекательным мне кажется этот вариант. То, что мне могут дать Проходчики, я смогу взять и так. Не так легко, как с ними, но возьму, а вот то, что мне способны предложить Алхимики, так просто уже не заменить.
Чёрт! Заманчиво. Очень заманчиво.
«Прошлый я» конца того Цикла немедленно бы согласился со столь привлекательным предложением.
— Спасибо. — Склонившись как можно сильнее, я замер в таком положении почти на полминуты и, только выдержав эту паузу, вновь поднял голову.
— Ха! — Немного грустно усмехнулся мой собеседник. — Как я и думал, вы меня поняли. Это подтверждает, что устроенное вами сегодня на Арене не случайность.
Слегка пожимаю плечами никак не подтверждая, но и не опровергая его слова.
— И ваш ответ «Нет», — словно размышляя вслух, продолжает говорить воин-маг Реардена.
— Мне жаль, — но этих слов мало, лучше пояснить, чем оставлять столь влиятельного человека в недовольстве, — но я дал слово. Слово, тому, кого я сам назвал своим учителем, и слово, которое дано было мной добровольно.
— Эндеру из Унудо, если я верно запомнил? — Как-то чрезмерно пренебрежительно спрашивает он.
— Верно. — Не вижу смысла юлить.
— Разве это имеет значение? — Словно отмахиваясь от назойливой мухи, будто невзначай интересуется собеседник.
Подняв глаза, я впервые за весь разговор скрестил взгляд с воином-магом легендарного ранга. Мой голос твёрд и холоден, и я говорю чётко и ясно:
— Это. Моё. Слово.
Почти полминуты мы бодаемся взглядами, и он сдаётся первым. Закрывает глаза, на его губах пробегает немного сожалеющая улыбка, и, склонив голову набок, стоящий на ступени Реардена произносит:
— Моё уважение.
Когда его глаза открываются вновь, в них куда больше теплоты, чем было ещё минуту ранее. Меня не покидает ощущение, что я только что совершил большую ошибку, отказав этому человеку. Очень большую.
И выбор был прост. Никто бы и не узнал, что я нарушил слово. Я же не клялся Эндеру, что непременно вступлю к Проходчикам. Просто пообещал, простыми словами, без каких-либо воззваний к божествам и их Отголоскам. Простейшие весы, на одной чаше которых несомненная выгода, а на противоположной всего лишь какое-то слово, данное к тому же старику, которого скорее всего больше никогда в жизни и не увижу. В «прошлый раз» в схожей ситуации я выбрал выгоду, нарушив своё слово. Это и послужило первым шагом к слому. К тому, к чему в итоге пришёл «прошлый я».
Я всегда, и в жизни на Земле, бывало врал, умалчивал, но если уж давал слово, то держал его, несмотря ни на что. В той ситуации, что сложилась на Айне, ослеплённый жаждой мщения квестерам я нарушил этот свой принцип и в итоге сломался как личность, превратив себя в машину мести. Несомненно, в машину эффективную, но повторить этот свой путь я не хочу. Да и держать своё слово, даже если о том, что ты его нарушишь, никто не узнает, есть в этом что-то глубинно правильное. Так мне кажется…
И это эфемерное «кажется» сейчас перевесило несомненные выгоды от вступления в цех Алхимиков, причём не простому вступлению, а по персональному приглашению!
Возможно я сейчас ошибся.
Возможно это и так.
Но чему меня научила память о грядущем, так это тому, что наши принципы — это и есть наша личность, и нарушая их, ты разрушаешь себя.
Да и Эндер не заслужил того, чтобы я его кинул со своим обещанием. Шериф Унудо многое сделал для меня, и запись в Книге Проходчиков о том, что он мой учитель, это меньшее, чем я могу его отблагодарить. Только благодаря этому человеку начало этого Цикла далось мне столь легко. Да и не стоит забывать, что он практически спас меня после моего похода в пещеру нендов.
— О! — Легонько хлопнув себя по лбу, мой собеседник склонил голову в жесте лёгкого сожаления. — Я забыл представиться, — и, приложив кулак к сердцу, назвался, — Киади из Мунди офицер цеха Алхимиков.
Любопытно, он представился, как и я, без фамилии или рода, значит не благородный, тем ещё более удивителен его столь высокий ранг в столь молодом возрасте. Это означает, что он добился всего сам без поддержки семьи.
— Рэйвен из Сиэтла. — Я понимаю, что он прекрасно знает моё «имя», но таковы традиции.
А вообще с вежливостью на Айне довольно любопытный парадокс. Чем выше ранг у людей, чем больше их сила и влияние, тем больше они соблюдают этикет и элементарную вежливость. Обычный крестьянин или ремесленник может тебя обматерить и послать подальше, а вот достигший легендарного ранга, обладающий огромным влиянием скорее всего будет предельно вежлив даже с тем, кого презирает. Видимо, дело тут как раз в той самой личной силе, когда каждое твоё неверное слово может тебе аукнуться так, что потом не расхлебаешь, и никакие связи и родственники не помогут тебе разгрести то, во что тебя втравил твой длинный язык. Конечно, и из этого правила есть исключения, но в основном подобная тенденция прослеживается довольно чётко.
— Сеейтл… — Словно прокатил это слово воин-маг на языке, немного его исковеркав.
А затем он потянулся к своему поясу и достал из-за спины необычное оружие. Это был увесистый кастет с навершием в виде лезвия небольшого топора. Этот кастет называется дайри, применяется исключительно гномами в тесных проходах шахт, в узких местах, где трудно развернуться. И в руках подгорного народа, более сильного, чем люди, представляет огромную опасность. Впервые вижу, чтобы это оружие носил на своём поясе человек, для нас оно не очень удобно по балансу и весу.
И как только я узнал это кастет, то понял, что «прокололся». Дайри почти неизвестно на поверхности Айна, только тот, кто бывал в подземных городах подгорного народа, сможет его опознать. А я не был готов к провокации и не сумел скрыть мелькнувшее в моих глазах узнавание. Это подтвердила и лёгкая улыбка, которая тут же появилась на лице Киади.
— Далеко же вас занесло от вашей родины. — Вернув кастет за пояс, словно невзначай, с лёгким сочувствием в интонациях произнёс алхимик. — Всё же пик Даурна — это противоположенный край континента!
Как он сказал? Пик Даурна? А вот это название мне знакомо. Это гора, под которой сохранилось одно из немногих оставшихся на Айне поселений дварфов. И… Память дала подсказку, что у подножья этого пика располагается небольшой городок, называющийся как-то на «С», возможно, что и Сеейтл. И что мне делать? Опровергнуть или подтвердить его «догадку»? Немного подумав, я решил поступить проще, просто промолчав, немного при этом поджав губы, словно расстроенный, что кто-то что-то обо мне узнал. Эта моя пантомима, видимо, попала в цель, судя по тому, как немного расслабились плечи воина-мага Реардена.
— Наверное у вас очень интересная история? — с лёгким намёком, но при этом делая вид, что ни в коем случае не настаивает на рассказе, воин-маг подался немного вперёд, качнувшись на табурете.
В принципе, я могу его послать или демонстративно сделать вид, что не понимаю его интереса. Я ему ничем особым, вроде, не обязан и буду в своем праве. Но хочу ли я раздражать стоящего на ступени Реардена? Впрочем, у меня была универсальная отговорка, которая уже несколько раз прокатывала, и я её озвучил вновь:
— Портальная магия иногда даёт сбои… — Я с одной стороны не соврал, потому как порталы и правда сбоят, но то что это утверждение к моей ситуации не имеет никакого отношения, пойди догадайся.
— Это да… — Словно вспомнив что-то не очень приятное, поморщился алхимик.
Судя по его реакции, он поверил в мою отговорку. И это хорошо, меньше нервов, а то меня очень напрягает интерес этого человека к моей персоне. Я, конечно, устроил незабываемый перфоманс сегодня на Арене, этого не отнять, но этот визит всё равно немного выбивает из колеи. Тем более мой собеседник выдаёт себя за кого-то другого, более слабого, и не желает светить свою истинную силу, но при
