сожрал на обед рыбный суп, потом выспался на коленях у Маруси, которая использовала это обстоятельство, чтобы не работать — нельзя, мол, кота будить, примета плохая.
За ужином кот также отпировал, как подобает. А когда я, плюнув, пошёл ночью к себе в башню — отправился за мной. Я лёг — и он улёгся на постель рядом. Свернулся клубочком и заурчал, как трактор — наверное, даже внизу в спальнях слышно было.
Ну и как это понимать? Кот решил завязать с бродячей жизнью и стать домашним? Прикольно, конечно, только как-то странно.
Утром после завтрака (кот опять от души налопался вместе со мной) я объявил, что отбываю на неопределённый срок. Предполагал обернуться сегодня же, но мало ли, как сложится.
Поднялся к себе, зашёл в кабину. И тут-то кот лёгким движением кота запрыгнул мне на плечо.
— Со мной, что ли, поедешь?
— Мяу.
— Окей, двинули.
Раз — и я переместился в другую кабину.
Рядом с оплотом развлекались на тренажёрах два охотника. Прохор нас представил, но я даже имён не запомнил. Если чем отметятся — там уж не забуду, а так — чего голову забивать. Народу кругом всегда полно.
— Ну что, готовы?
— Готовы, — отозвались мужики, озадаченно глядя на вцепившегося в моё плечо кота.
— Чего напряглись? Фамильяр это мой. Ясно?
— Ясно. Чего ж тут неясного…
Впрочем, по лицам было понятно, что ничего им не ясно, и слово такое слышат впервые в жизни.
Но ладно. Мы зашли в кабину — втроём было тесновато, но терпимо, — я обнял охотников за плечи. Сконцентрировался, и — бах! — оказался в знакомой комнате.
Как и обещал Ползунов, дверь была заперта, а ключ лежал на полу у двери. Я поднял его, отпер замок и вышел.
— Иван Иванович?
Мне никто не ответил, однако неподалёку раздавались какие-то голоса. Я зашёл в спальню Ползунова и остановился.
Ползунов лежал в кровати, бледный, как смерть. А рядом с ним стоял доктор и измерял пульс. Увидев меня, доктор горестно сказал:
— Эх, была ваша ремиссия, да вся вышла…
Тут меня заметил и Ползунов.
— А… Владимир Всеволодович… Вернулось. Всё вернулось, даже хуже. Думал, до утра не доживу.
— Опять кикимора? — не поверил я.
— Не знаю… Но так же на грудь давила. И душила, душила… Всю ночь.
Казалось, Ползунов готов хоть прям сейчас отдать богу душу.
И тут с плеча у меня спрыгнул кот.
— Мяу! — заявил он.
Долбанув меня хвостом по голени, рванул куда-то по коридору. Я кастанул Восстановление Сил на Ползунова и, убедившись, что взгляд у него прояснился, поспешил за котом.
— Вы за мной не ходите, — остановил телохранителей. — Ваш клиент — вот, в постели лежит. Головами за него отвечаете.
— Так он же сам сейчас…
— Отставить упаднические настроения! К выполнению служебных обязанностей — приступить!
Телохранители только плечами пожали.
А кот подвёл меня к лестнице, ведущей на чердак. Чердачный люк был заперт на замок. Легко запрыгнув по ступенькам на самый верх, кот лапой брякнул по замку и мяукнул, посмотрел на меня.
— Ключ от чердака у кого? — гаркнул я.
Никто отчего-то не поспешил нести мне ключ. Хотя я аж десять секунд подождал.
— Ну, значит, у меня.
Удар. Замок исчез — его вдавило внутрь, пробив дыру в крышке.
Я поднялся, откинул крышку, и кот первым запрыгнул в тёмное и пыльное помещение.
Забравшись следом, я кастанул Светляка — памятка о Земляне — и огляделся.
Здесь не было ничего. Ползунов в этом доме — первый и единственный жилец, так что не было пока ни сундуков, ни старой мебели — ничего такого. Просто пустой чердак. При желании можно было тут комнату оборудовать, но желания такового у Ползунова, видимо, не возникло.
Кот между тем времени не терял. Он как-то умудрился по балкам вскарабкаться под самую крышу, чем-то там пошуршал, и на пол упало… что-то. Мне сначала показалось, что мешочек.
Я подошёл ближе, наклонился и увидел тряпичную куколку.
— Мяу! — послышалось сверху предостерегающее.
Но меня предостерегать и не требовалось. Справочник я помнил наизусть.
Самая опасная кикимора — это та, которую наслали при помощи такой вот куколки. От такой кикиморы не избавиться. Одну убьёшь — другая придёт. А сложность в том, что куколку эту хрен найдёшь. Тот, кто её подкладывает, знает, куда.
Трогать её было нельзя категорически. Требовалось взять щипцами, вынести из дома и сжечь.
— Бро… — протянул я. — Твои невероятные таланты просто поражают меня.
— Мяу.
— И что же мы имеем? Мы имеем какого-то человека, который в своё время очень хотел убрать Ползунова.
— Мяу. — Кот с увесистым «бам!» сверзился из-под потолка.
— Я, кажется, даже знаю, с каким акцентом говорит этот человек… Спасибо, Бро.
Я присел перед котом на корточки, протянул руку. Кот невозмутимо хлопнул лапой по моей ладони. Зеленющими глазами уставился в глаза.
— Я правильно понимаю, что ты появляешься либо в минуты смертельной опасности для меня, либо тогда, когда нужно, чтобы я что-то увидел?
— Мяу.
— Угу. Ну, я так и думал. Защищаешь меня, чтобы я защищал твой мир?
На это кот ничего не ответил. Мяукнул — как мне показалось, обиженно, мол, вовсе не поэтому, а потому что нравишься ты мне, — и исчез.
— Ну, прости, — вздохнул я. — Оскорбить не хотел. К следующему твоему визиту попрошу тётку Наталью рыбных котлет нажарить. И валерьянки раздобуду, хоть бахнем с тобой как белые люди.
Ни звука в ответ не услышал, но показалось, что одобрительное «мяу» откуда-то всё же прилетело. Интересно, а валерьянка у них вообще есть? Надо будет провентилировать вопрос. Только сначала порешать насущные.
* * *
Куклу с чердака я извлёк каминными щипцами. Вытащил эту пакость во двор и жахнул Красным Петухом.
Кукла, объятая пламенем, заверещала не хуже живой кикиморы. Но повторного явления чёрта, заступника за бедняжечку, я не опасался. Во-первых, кукла — это ещё не кикимора, как бы ни орала. А во-вторых, есть мнение, что конкретно к этому колдовству мой свинорылый приятель отношения не имеет. То, что произошло сегодня в доме Ползунова — результат деятельности сил не потусторонних, а вполне себе человеческих. Точнее, одного, вполне конкретного, с позволения сказать, человека.
Для начала я заглянул к Ползунову. Убедился, что мужику стало лучше, кастанул ещё одно Восстановление
