потолка. Другие, поменьше, уже падали вокруг. Всюду рушились колонны.
— Нет! — Салазар выбросил в их сторону руку, — прекратить, немедленно!
— Ты потерял контроль! Их эмоции слишком сильны! — закричал я, — личности девушек проявляют свою волю!
— Я сказал, прекратить! — закричал он так, что мне показалось, будто от него разбежалась волна невидимой силы.
Девушки, словно опомнились. Одновременно опустили руки. Зависли в воздухе. Отключились, будто автоматоны. Вот только огромный осколок стекла некому больше было держать.
Я видел, как он понесся вниз, сбил близняшек и помчался к нам, норовя прихлопнуть как насекомых.
Глава 11. Замысел
Стеклянная глыба рухнула на нас с невообразимым грохотом. Похоронила под собой почти все дно в центре полости, где стояла бомба. Мы оказались погребены.
Я успел среагировать. Задействовал очаг, и магия полилась к рукам. Между ладоней сформировался упругий шар телекинетического щита, и я резко расставил руки. Широкий полупрозрачный купол накрыл меня и Фырчика. Искореженный железный пес, подволакивая лапу, приблизился. Улегся рядом со мной.
Глыба рухнула сверху, на миг закрыла собой ясно проступившее солнце. Спустя мгновение, она переломилась о мой купол. Широкая трещина снова открыла взору синее небо.
Эта стеклянная гора не причинит девушкам вреда. Я знал это, ведь тело носителя божественного ифрита становится настолько крепким, что разрушить его чем-то физическим почти невозможно. А вот Салазар… Выжил ли он, сложно сказать. Но я не думаю, что божественные ифриты оставили бы своего хозяина в опасности.
Еще некоторое время стоял неимоверный грохот. Стеклянный потолок полости рушился, падал на дно. Центр Кубанского поля был уничтожен нашим боем и представлял из себя теперь огромный остекленевший кратер.
Когда все стихло, я напрягся, попытался сманипулировать щитом, изменить его форму, чтобы сбросить с магического купола застрявшие на нем две огромные половины скалы.
И не удивился, когда внезапно, напряженный, держащий на своих руках купол, я почувствовал облегчение. Половины куска медленно воспарили над землей, разъехались в стороны как створки. Потом шумно рухнули на землю и раскололись на новые куски.
Я свернул купол. И увидел их.
Аля и Валя стояли над Салазаром и смотрели на меня. Ифритор же, в потяжелевшей броне сидел на колене. Шлем больше не скрывал его головы. Светлые волосы стали коричневыми от крови. Красным залило половину лица.
— Ты проиграл, Салазар, выпрямился я.
— Нет, — он покачал головой, — еще нет. Очевидно, что ты слеп к новому и держишься за старое. Ты не видишь перед собой открывшихся возможностей.
— Знаешь, Салазар, — я улыбнулся, — я думаю, что ты в чем-то прав.
— О, неужели ты согласился со мной хоть в малой части, упрямый кусок Ифритора, — Салазар показал покрасневшие от крови зубы в улыбке.
— В чем-то да. Я не он. Не совсем тот ифритор, которым был в прошлой жизни. Я — Роман Селихов из рода Селиховых. И я Ифритор. Да. Здесь, — я приподнял подбородок, — в этой параллели, мой дом. Мой род. И я не отдам его на съедение Пожирателю. Я знаю, как защитить его, и сделаю это. Пусть даже ценой собственной жизни, но Селиховы будут существовать и дальше.
— Цель для тебя больше не оправдывает средства, — Салазар с трудом сел, — да. Скажу прямо, что считаю тебя глупцом. Ты же знаешь, что Пожирателя породил Ифритор. И наша главная задача его уничтожить.
— Скажи мне, — начал я, — ты помнишь это чувство? Чувство нарастающей пустоты внутри, после каждой неудачной попытки. Чувство того, будто каждый раз идти вперед, к своей цели, все сложнее и сложнее. Последний раз это было стремление на одной только воле. Ифритор сильный, но он тоже лишь человек.
Салазар внимательно смотрел на меня. Молчал и в его блестящих глазах я видел отражение собственных мыслей. Я попал в точку. Просто не мог не попасть. Хоть он и потерял большую часть воспоминаний ифритора, но это он помнит хорошо. Мучительное напряжение силы воли, чтобы каждый день двигаться вперед, к цели уничтожить Пожирателя.
— А что, — продолжил я, — если ты не прав? Что, если Ифритор понял, что больше не может? Что он не вынесет этой гонки с Пожирателем? Что не сможет в следующей параллели идти вперед? Откуда брать душевные силы, если ты живешь одной лишь целью, которая раз за разом ускользает от тебя?
— Что ты хочешь сказать этим? — он напрягся, поднял близняшкам руки, и те послушно помогли ему встать.
— Ифритор, которым мы с тобой раньше были, понял, что на одной только воле не победить Пожирателя. Что нужно что-то, из чего можно черпать силы. Что-то, ради чего нужно сражаться.
— Мы сражаемся, — пошатнулся Салазар, — чтобы исправить ошибки прошлого. Чтобы спасти жизни миллиардов.
— Сколько жизней миллиардов уже потеряно в этой гонке? А прошлым разве можно жить? Нужно что-то другое, чтобы сражаться, — я улыбнулся, — понимание того, что ты идешь вперед не потому, что к этому тебя обязывает прошлое, а потому, что у тебя сейчас есть что-то светлое: семья, близкие, ради которых ты готов сражаться.
Салазар молчал. Сжал красивые губы. Некоторое время он смотрел мне в глаза. Потом же, к моему собственному удивлению, Ифритор опустил глаза. Он не выдержал моего взгляда. Спасовал. Просто отступил.
— Он понял это, — проговорил я, — но знал, что у него, у старого него не будет сил. Слишком тяжел был груз прошлых неудач. Я думаю, что он знал, что будет, если разделить душу. Что оба его осколка потеряют часть памяти, а тот, кто потеряет больше, наверняка изменится. Приобретен новые привычки.
— Ты хочешь сказать…
— Да, — я кивнул, — я считаю, что Ифритор перегорел. В отчаянии он разделил свою душу. Думаю, он считал, что каждый из его осколков найдет внешнюю мотивацию для борьбы. Ведь мы не совсем он. Он закостенел, а мы, кто начал жизнь заново, готовы были к изменениям характера.
— Самопожертвование, — прошептал Салазар.
— Верно. Нет большей мотивации, чем защита своего рода, Салазар. Он отобрал у тебя память, в надежде, что ты изменишься больше чем я. Что ты станешь другим и приобретешь близких, ради которых сможешь уничтожить Пожирателя. Но ты не нашел их. И понял его замысел неправильно.
— Нет, — он замотал головой, — это бред и вздор. Полагаться на одни только эмоции…
— Эмоции, — это главный инструмент ифритора.
— Ты заблуждаешься, — я видел, как Салазар медленно выходил из себя, — заблуждаешься, Селихов! Ты забыл, ради чего был роджен! Забыл, что мы натворили в прошлом! Ты тешишь себя глупыми мечтами… о будущем! У нас нет будущего! Наше будущее — Пожиратель! — крикнул он, — Принести его мне! — Салазар вскинул руку, девушки немедленно метнулись в бой.
Фырчик, было прыгнул им навстречу, чтобы защитить меня, но Аля взмахом руки отбросила пса куда-то в сторону. Он с грохотом рухнул за руины одной из колонн.
Я же облачил голову в шлем. Вздернул катану над головой и помчался к ним. Больше не нужно было менять форму оружия. Ифриты Сильной Жажды давали предмету все три способности одновременно. Или же только те, которые я мысленно прикажу.
Мы сошлись. Я атаковал девушек хитро, обухом. Знал, что как только меч коснется их тела, ифрит божественного выбьет из него, и тогда катана ранит. Допустить этого было нельзя.
Мы заплясали в боевом танце. Девушки, парили вокруг, молнией кружили тут и там. Атаковали меня заклинаниями, чтобы обездвижить. Я же, использовал свои рефлексы. Легко уходил и контратаковал. Обращал их же магию в них самих, отращивая ифритные пушки на спине и руках.
Все происходило так быстро, что обыватель не мог бы уследить за ходом боя.
Аля собрала в руках большой морозный шар. Запустила в меня. Я подпрыгнул, ушел рывком вверх. Потом вперед, запрокинул меч над головой, чтобы атаковать.
Валя же, оказавшись тут как тут, перехватила меня телекинезом, раскрутила в воздухе. Броня успела поглотить часть ее силы, но не всю. Она швырнула меня далеко к краю полости. Девушки тут же устремились следом.
Грохнуло так, что заложило уши. Я пробил своим телом остаток колонны, врезался в стеклянный пол. Девушки же оказались рядом.
Одна, словно ядро, попыталась просто врезаться в меня всем телом. Я вовремя отскочил, и она грохнулась в проломленную мной дыру.
Валя же, скрестила
