– Имбирный лимонад, – сказал он, прочитав мои мысли.
Я взяла ее стакан и залпом выпила.
– Вот теперь можно идти. – Схватила ее за шиворот и потащила к выходу.
В машине Рэй вдруг замолчала – безутешно и жалобно.
– Я еду в лагерь, да?
– Да.
– И ничего не поделаешь?
– Нет.
Рэй смирилась с судьбой, чем сразу вызвала мои подозрения. За неделю она не сказала ни слова против. По дороге в лагерь «Виннеманча» она беззаботно болтала о всякой ерунде. Мама с детства учила Рэй мудро оценивать предстоящие битвы и врагов. Вскоре мы поймем, что она усвоила этот урок даже слишком хорошо.
Все началось с телефонных звонков: ежечасных, отчаянных, безумных: «Заберите меня отсюда, не то потратите весь мой университетский вклад на психушки!», «Я не шучу. Если вы сегодня же не вытащите меня из этого ада, пеняйте на себя». Потом у Рэй отобрали сотовый, что дало ей время перегруппироваться и выработать новую стратегию.
Мы стали жертвами эпистолярных атак. За вечерним пивком отец зачитывал вслух ее мольбы:
«Моя любимая семья!
Нисколько не сомневаюсь, что ваша задумка с лагерем весьма удачна – гипотетически. Но, честно говоря, мне она не идет на пользу. Может, уже хватит?
До встречи завтра, когда вы за мной приедете.
Всех очень люблю, Рэй».
Второе письмо мы получили в тот же день:
«Моя любимая семья!
Я проявила чудеса дипломатии и договорилась с нашим директором мистером Даттоном, что он вернет вам половину платы за лагерь, если вы заберете меня завтра. Я понимаю, что деньги значат для вас гораздо больше, чем мое душевное состояние, поэтому согласна возместить вторую половину. Я буду совершенно бесплатно работать на вас все лето.
До встречи завтра.
Люблю, Рэй.
P.S. Прилагаю карту и 20$ (на бензин)».
Затем Рэй начала бомбить наш автоответчик. Вторник, 5.45 утра:
«Привет, это снова я. Спасибо за конфеты, но я объявила голодовку, поэтому мне они не нужны. Если получите это сообщение в ближайшие десять минут, звоните на номер…»
Следующее, вторник, 7.15 утра:
«Кажется, они принуждают девочек к проституции. Поступайте, как знаете. О-о, мне надо бежать…»
Третье сообщение пришло только в 15.42:
«Привет, это Рэй. Я передумала. Здесь не так уж и плохо. Я только что нюхнула кокаина, и мне стало намного веселей. Не помешало бы деньжат – штуки, думаю, хватит. И сигарет пришлите, если не трудно».
Папа так смеялся, что чуть не подавился кофе, и следующие десять минут мы хлопали его по спине. Потом он сказал, что Рэй стоило отправить в лагерь уже ради этих сообщений. Но внезапно звонки в «Частное сыскное агентство Спеллманов» прекратились.
Когда в одиннадцать утра я приехала в офис Дэвида, Рэй звонила ему уже в четвертый раз. Раньше я не знала, что мой брат умеет разговаривать с домашними так же, как с богатыми и ужасно твердолобыми клиентами.
– Слушай меня внимательно, Рэй, – сказал он. – Сейчас я велю секретарю отправить тебе посылку… Дай закончить. В ней будет все, что ты любишь. Ты это съешь. И поделишься с другими девочками. А потом напишешь мне письмо – одно-единственное письмо, – в котором поблагодаришь меня за подарок и расскажешь о своей подружке. Да, ты должна завести как минимум одну подругу. Если я получу такое письмо и ты прекратишь названивать, то по возвращении получишь от меня пятьдесят долларов. Усекла? Больше никаких звонков от Рэй Спеллман не принимаю.
Довольный собой, Дэвид повесил трубку.
– Брат, за пятьдесят баксов и ящик конфет даже я перестану тебе звонить, – сказала я.
Через пять минут в кабинете снова раздался звонок.
– Мистер Спеллман, это ваша сестра Изабелл.
– Моя сестра Изабелл сидит рядом со мной.
– Простите, сэр?
– Ладно, соединяй. – Дэвид помедлил, видимо, собираясь с мыслями. – Ну все, Рэй, никаких конфет и никаких денег! – рявкнул он самым грубым адвокатским тоном, на какой был способен, и бросил трубку. Потом сказал: – Даже не верится, что она моя сестра. – Немного подумал. – Да и ты тоже.
Мне не верилось в другое: Рэй так и не перезвонила. Только потом я поняла, что сестричка выбрала себе другого врага и совершенно другую битву.
Через пару недель она сообщила мне, что ей предстоит дело жизни и смерти.
– Рэй, это никак не может быть делом жизни и смерти, – сказала я. – Ну никак.
– Называй как угодно, суть от этого не меняется.
А суть была вот в чем: в лагере «Виннеманча» устраивали конкурс самодеятельности.
Кэтрин Стюарт, двенадцати лет, спела «эту идиотскую песню» из «Титаника». Хейли Гренджер и Дарси Шпигельман отбили чечетку под какую-то «гадкую мелодию». Тиффани Шмидт станцевала и спела под фанеру песню Бритни Спирс. Джемми Гербер и Брайан Холл выступили с оригинальным хип-хоп-номером – Рэй стало за них так стыдно, что впервые за два года она заплакала. Но слезы не помешали ей проявить собственный талант: она выкрала мобильник одного из директоров и незамеченной покинула концертную площадку.
Пока весь лагерь развлекался на параде будущих конкурсантов «Американского идола», моя сестра бродила по лесу и сажала батарейку на сотовом мистера Веббера. Теперь она звонила не маме, не папе и не брату. Рэй уже разработала план, и ее интересовал только один человек. Я. На моем мобильнике было три сообщения, на домашнем – пять и в конторе одно. В конце концов я решила взять трубку – чтобы раз и навсегда прекратить эти домогательства.
– Рэй, если ты не перестанешь мне звонить, я сообщу в полицию, что мне угрожают по телефону.
– Вряд ли тебе это удастся. Я несовершеннолетняя, значит – придется писать заявление на имя родителей. Они просто с ума от злости сойдут.
– Рэй, откуда ты звонишь?
– С мобильного.
– У тебя же его забрали?
– Ну да.
– И откуда у тебя телефон?
– Попросила на время.
– Попросила – в кавычках?
– Ты помнишь дело Поповски? – вдруг спросила меня Рэй.
Я крепко сжала трубку, не понимая, куда она клонит.
– Да.
– Ты сказала маме и папе, что они не должны за него браться. Что миссис Поповски – ужасный человек, а мистер Поповски не заслуживает, чтобы за ним шпионили.
– Я помню свои слова, Рэй.
– А помнишь, как ты позвонила мистеру Поповски и предупредила, что за ним установлена круглосуточная слежка?
– Да.
– Помнишь, как тайно отвезла мистера Поповски в аэропорт посреди ночи и сказала, что его будущая бывшая жена прячет деньги в зарубежном банке?
