вниз, мимо этажей, которые охраняют вооруженные до последних шестеренок охранные дроны…
Наконец двери расползлись в стороны и он с облегчением вышел наружу. Точнее, хотел выйти — занёс ногу, чтобы сделать шаг, но остановился в последний момент: за пределами кабины лифта их ждала глубокая, как задница негра, тьма.
В её глубине, словно далёкие галактики, поблёскивали скопления огоньков, а воздух был неприятно сырым и каким-то мёртвым.
— Здесь где-то должен быть выключатель, — сказал за его спиной Хитокири. — Никто не ожидает, что техники будут работать в темноте…
— Но роботам свет не нужен, — кивнул Мирон. — Поэтому здание экономит энергию.
«Ток» — так называла электричество Мелета.
Просить позаботиться об освещении программу он не хотел: упоминать о волшебных Плюсах, созданных Платоном и об исполнительном призраке, обитавшем в них, он не стал с самого начала. Поздно было начинать сейчас.
У японца был небольшой фонарик, и нашарив с его помощью сенсор, он включил освещение.
Мирон неуверенно огляделся. Ряды и ряды стоек уходили вдаль — как и в любом дата-центре. Потолок был низким, и стойки подпирали его, подобно широким колоннам, с испещренными светлячками диодов боками.
Но профессор говорил, что кроме прочего, здесь должен быть аналог Нирваны — именно он и нужен Платону, чтобы освоиться, прежде чем нырнуть в бескрайние волны Большого Плюса.
Хитокири уверенно пошел по узкому, продуваемому проходу между стоек и Мирон поспешил за ним.
— Здесь пригодилась бы робо-тележка, — сказал японец после того, как они прошагали минут десять в полном молчании.
Мирон был согласен: стойки серверов уходили в бесконечность, закручиваясь спиральным лабиринтом к невидимому центру, и невозможно было определить, когда всё это закончится…
— Здесь должен быть зал с Ваннами, — сказал он.
Ему представлялись тесные гробы технических Ванн, составленные в громоздкие стеллажи, с торчащими во все стороны трубками. В прозрачных трубках непрерывно циркулирует гель — поставляя Спящим все необходимое и высасывая шлаки…
— Скоро дойдём, — тихо ответил Хитокири. — У меня есть карта.
Мелета тоже могла вызвать карту. Но он не стал её об этом просить.
Мирон немного поразмыслил о своём нежелании посвящать кого-либо в тайну Программы. Больше всего это было похоже на фетиш, на тайную страсть, но он решил по этому поводу не париться: кто знает, может, когда-нибудь это тайное знание сослужит ему неплохую службу? А может, превратится в фобию. И тогда он станет похож на мелкого гоблина из старой детской страшилки, который вечно шарится по катакомбам и бормочет о «своей прелести»…
— Пришли, — вдруг сказал Хитокири.
Никаких стен или ширм, отделяющих помещение с Ваннами, не было. Всё те же стойки, всё те же системные блоки…
Мирон уже хотел повернуться к японцу, чтобы уточнить, куда именно они, на фиг, пришли, но в этот момент увидел…
Это было, как в детской головоломке «Найди Уолдо», как в тех картинах, где сначала можно было увидеть молодую девушку, а через секунду — старуху…
Бесконечные ряды стоек содержали в себе не системные блоки, а… небольшие ванночки, наполненные прозрачной субстанцией, похожей на биогель.
Но в этих ванночках никак не мог поместиться живой человек, в панике думал Мирон — взгляд лихорадочно перескакивал с одной ёмкости на другую, а разум пытался отогнать, изо всех сил помешать пониманию того, что он видел.
— Что это, блядь, за фигня? — спросил он Хитокири, ощущая, как накатывает беспомощность. Чувство бесполезности сущего, если в перспективе оно может стать… вот таким.
— Это и есть «Полный ноль», — сказал японец. Как всегда, бесстрастный, как всегда — чуть доброжелательный и очень, просто до тошноты, вежливый.
Мозги. В ванночках плавали человеческие мозги. Два больших, испещренных извилинами полушария, желтоватый овал мозжечка, густо обвитый кровеносными сосудами гипофиз…
— Что это, блядь, за хуйня? — не в силах сдержаться, вновь спросил Мирон.
— Многие люди имеют неосторожность брать в долг у якудза, — пояснил Хитокири. — И настолько глупы, что этот долг не отдают… Но ломать ноги или руки — это в прошлом. Мы живём в просвещенное время… К тому же, искалеченный человек вряд ли будет работать лучше, чем здоровый, — говорил японец по прежнему бесстрастно, но в его пронзительно-зеленых глазах Мирон различил отсветы едва сдерживаемой ярости. — В Японии слишком мало места, — продолжил он, легонько стукнув кулаком по одной из стоек. Гель в ближайшей ванночке чуть дрогнул, по поверхности разбежались тягучие круги. Мирона затошнило. — И оно очень, очень дорого стоит… Гораздо дороже, чем никчёмные тела каких-то должников.
— Но у них нет обратной дороги, — оторопело произнес Мирон. — Они не смогут вернуться назад, даже когда выплатят весь долг.
— Они думают, что всё в порядке, — грустно усмехнулся Хитокири. — Считают, что благополучно всё выплатили. И живут своей обычной жизнью. Даже лучшей, чем прежде…
— Помещать людей в псевдожизнь запрещено, — выдавил Мирон. — Даже на рудниках пояса Койпера не используют симуляторы обычной жизни.
— Возможно, зря, — Хитокири уже овладел собой. Искры в глазах погасли, лицо, занавешенное густой ярко-рыжей челкой, походило на маску театра Но. — В Плюсе они могут жить бесконечно долго. И конечно же, приносить прибыль…
Вытащив модуль из кейса, Мирон отыскал в стойке с эрзац-Ваннами подходящий разъём, но никак не мог решиться подключить конструкт.
— Почему ты медлишь? — спросил Хитокири.
— Я не уверен, что моему брату понравится то, что здесь происходит.
— А разве не в этой области он работал?
— Да, но… понимаешь, к такому, — Мирон кинул взгляд на ёмкость, в которой плавали полушария. — Он ТОЧНО не будет готов. Я не был готов.
— Твой брат является кодом в квантовом модуле. У него даже мозгов нет. Как таковых.
— Тут ты прав. К этому я тоже не был готов. Но как-то, мать его, справился.
— Значит, и он справится. Тем более — так я понимаю — у нас нет другого выхода.
«Мощности конструкта не смогут долго поддерживать человеческую личность» — сказал профессор Китано.
— Ладно. Включаю.
Мирон вставил разъём в коннектор.
— Привет, аллигатор, — тут же раздался голос брата в голове. — Что-то ты долго.
Он разговаривает со мной через Мелету, — понял Мирон.
— Привет, крокодил, — сказал он вслух. — Соскучился?
— На самом деле, для меня больше не существует такого измерения, как время, — бесстрастно заметил Платон. — Так что это была шутка.
— Ну прости, что не понял.
— Я на это и не надеялся.
Ощутив привычную волну раздражения, которая сопутствовала любому разговору с братом, Мирон успокоился. По крайней мере, СЕЙЧАС вся его личность на месте. Во всей своей снисходительной крутизне.
— Ты… Сможешь закачать себя в это место? — спросил он, ожидая пространной лекции на тему свободы личности, и как следствие — отказа использовать одно квантовое пространство с лишенными прав индивидами.
— Уже начал процесс, — сказал Платон. — Интересное решение использования биоресурсов. Немного радикально, но несомненно, эргономично.
— Эй, а как же твои сетования по поводу эксплуатации людей в Нирване?
— Здесь, как ты мог и сам заметить, никого не эксплуатируют, — сказал Платон. — Эти люди, как я уже выяснил, живут в стопроцентной иллюзии. Причём, качественно намного превосходящей реальность.
— И тебя это совсем не коробит? Ну то, что от людей оставили только мозги, а тела, возможно, спалили в каком-нибудь мусоросжигателе?
— Если ты хорошенько подумаешь, то почти наверняка сможешь сообразить, что моё нынешнее существование ничем не отличается от их собственного. Разве что, я не заперт в стенках одной реальности.
— Извини. Как-то вылетело из головы, что ты теперь бестелесный призрак. Наверное потому, что весь твой сарказм, до последней капли, остался при тебе.
— Зато ты, мой драгоценный младший брат, за то время, что мы не виделись, проделал большие успехи в этой области.
— Туше.
Мирон усмехнулся. Перепалка с Платоном — такая, как в старые добрые времена — вернула ему толику душевного равновесия.
— Ладно, сколько тебе понадобится времени, чтобы полностью загрузиться — уж извини, но мы, примитивные существа, живущие в трёх измерениях, всё еще вынуждены придерживаться этих рамок.
— По предварительным расчетам — два с половиной часа, — ответил Платон. — Основные сложности я вижу в совмещении моего софта и того, который используют якудза. Сама компиляция займёт не так уж много времени. Если быть точнее, несколько минут.
— Так ты уже в курсе, куда тебя поместили?
— Я сам разрабатывал план, помнишь?
— Прости еще раз. Что-то
