устало махнула рукой и пошла к двери. — Я попросила Мефистофеля этим заняться. Если Денница в Сефер Зогар — Мефистофель его найдёт.
— А ты куда?
Патриция обернулась, взявшись за ручку двери.
— В свете твоих неуёмных половых инстинктов, я лучше отдохну в своей детской спальне.
— О. Да, наверное, так будет лучше.
Когда Патриция вышла, я ощутил глубокое разочарование. Внезапно до жути, до клик внизу живота захотелось, чтобы она осталась, чтобы мы вместе приняли ванну…
Я сильно, не жалея себя, потёр уши.
Это всё магия. Да, точно.
Патриция права: дом жрицы Иштар и снеговика сделает половым маньяком…
И я наконец-то отправился в туалет.
Господи. Как хорошо-то.
Когда я вышел — приняв ванну с такой громадной шапкой пены, что она была похожа на Джомолунгму, побрившись, и наконец-то расслабившись, на кровати лежал…
Костюм.
Точнее, фрак — насколько я разбираюсь.
А к нему — шелковая рубашка с рюшами, галстук размером с головной платок талиба, кушак, которым можно обмотать средних размеров слона и начищенные штиблеты.
Постояв пару мгновений, я спохватился и рванул обратно в ванную за полотенцем.
Я что хочу сказать: кто-то же принёс всё это добро? И кто ему мешает всё ещё быть здесь?..
— Э… Алё? — я робко и затравленно огляделся. Никогда не чувствовал себя хорошо в гостях. — Здесь кто-нибудь есть?
— Кроме вас — никого, господин Макс.
Я так и подскочил.
Полотенце свалилось, я нагнулся его подобрать, со всей дури воткнулся лбом в угол стола, повалился на пол, зажмурился и замычал сквозь зубы.
Молодец, Макс. Устроил цирк на ровном месте.
— У вас всё в порядке, господин Макс?
— Мефистофель, это ты?..
На всякий случай, я ещё раз огляделся. Никого.
— По здравом размышлении — да. Это я.
А у И-И есть чувство юмора. Уж не знаю, радоваться этому, или нет.
А потом мне пришла в голову одна мысль…
— Скажи, Мефистофель, ты… Слышал наш разговор с Патрицией?
— Я записываю всё, что происходит в сфере влияния госпожи Иштар.
В горле стало сухо.
.
— И даже то, что происходит в ванной?
— Таково распоряжение хозяйки дома, господин Макс.
— Эм… Можешь сделать мне небольшое одолжение, Мефистофель?
— Всё, что в моих силах, господин Макс.
— Не зови меня господином. Просто Макс — будет вполне достаточно. А ещё… Не мог бы ты стереть мой… поцелуй с Патрицией?
— Запросто, Макс. Но должен предупредить: хозяйка уже просмотрела запись.
Я уронил голову на руки. Полотенце упало на пол.
В свете новой информации, я поднял его ОЧЕНЬ поспешно, и обмотал вокруг себя настолько плотно, что стал походить на личинку.
— А теперь… — голос Мефистофеля оставался бесстрастным, как замороженная пицца. — Не соблаговолите ли одеться и спуститься в столовую? Все уже собрались.
Она слышала весь наш разговор, — билось в голове. — Госпожа Иштар в курсе всего, что мы с Патрицией наговорили друг другу. И как я к ней подкатил, а девчонка меня отбрила…
А теперь я должен вырядиться, как пингвин, спуститься вниз и смотреть ей в глаза, словно так и надо.
— Я не умею носить всю эту хрень, — угрюмо пожаловался я комнате. — Понятия не имею, как завязывать галстук…
— С этим я смогу вам помочь, Макс, — тут же откликнулся Мефистофель.
— Но как? У тебя же нет рук. Или есть?..
Передо мной, прямо из воздуха, соткалось зеркало. Оно было высоким, и я отражался в нём в полный рост. А также во всей своей красе.
Святой Люцифер, давно я не видел такого дебильного выражения лица…
Зеркальный "я" отбросил полотенце, пошел к кровати и первым делом натянул трусы — простые белые боксеры. А потом выжидательно посмотрел на меня.
Святые пассатижи! И почему мне не пришла в голову эта элементарная мысль?
Последовав примеру отражения, я подошел к кровати и увидел всё искомое: запакованное в отдельные пакеты с неизвестным логотипом.
Немного повозившись, я смог напялить трусы не снимая полотенца.
Так и виделась госпожа Иштар: как она, полулежа в удобном кресле, смотрит на мои потуги и усмехается своими яркими чувственными губами.
И знаете что в этом видении самого страшное?.. Оно не было ТАКИМ УЖ ПРОТИВНЫМ.
Я что хочу сказать: внимание столь ослепительной дамы, как верховная жрица Иштар — где-то даже льстит…
Наблюдая за своим двойником из магической голограммы — так я назвал это загадочное зеркало — я надел брюки, рубашку, мужественно справившись с миллионом крошечных, похожих на жемчужинки пуговиц… Затем настала очередь кушака.
С четвертой попытки я обмотал его вокруг талии. Попробовал подышать.
Теперь я понимаю, почему всяких там английских лордов и пэров прозвали надутыми индюками: вздохнуть в этой броне ещё можно. А вот совершить обратное действие — вряд ли.
Так и приходится держать всё в себе.
С галстуком, на удивление, я справился без труда. Главное, понять, какой конец куда засовывать, дальше — дело техники. Ну, вы меня поняли.
И вот наконец я предстал перед собой, разодетый в пух и прах и надутый, как королевский пингвин…
— А вообще неплохо, — сказал я вслух.
Покрутился туда-сюда…
— Вы забыли надеть ботинки, Макс.
По-моему, толика злорадства в голосе Мефистофеля всё-таки была.
— Вот чёрт.
И тут мигнул свет. За окном сверкнула молния, грянул гром.
— Что происходит, чёрт возьми?
Гром загрохотал сильнее, свет погас окончательно, но затем лампочки зажглись вполнакала.
— Да что случилось-то?.. — я растерянно огляделся. По углам комнаты вдруг сгустились тени, по потолку пробежала трещина. — Мефистофель?..
— Скажите, Макс… госпожа Патриция инструктировала вас перед тем, как пригласить домой?
— Э… Думаю, нет.
— То есть, она ничего не говорила о том, что определенные звуки производят суггестивное воздействие.
— А, понял! Типа, не поминать чёрта…
Люстра рухнула на пол, громадное витражное стекло в окне пошло мелкими трещинами.
— Извини, извини. Я больше не буду.
— Впредь я попросил бы вас воздержаться от употребления… определённых слов, господин Макс.
— Да, конечно, — с трудом подняв руку, я попытался ослабить галстук. Не вышло. — Только вот… Как я узнаю, каких именно? Может, просветишь?
— К сожалению, ничем не могу помочь. Как вы понимаете, произносить их категорически не рекомендуется.
— Может, предоставишь списочек?
— Макс, мне за вас стыдно, — укорил Иск-Ин. — Не знать таких элементарных вещей… Слово начертанное значит гораздо больше, чем произнесённое. Я не имею права подвергать дорогую мне семью такой опасности.
— Какой-то замкнутый круг получается, — мне всё-таки удалось оттянуть многократно обмотанный вокруг шеи платок на миллиметр. — Ни вздохнуть, как говориться, ни…
— Общую концепцию вы уловили.
Сарказм, которым И-И начинил свой голос, можно было намазывать на хлеб, вместо арахисового масла.
Проблему
