позволял ему не отвлекаться каждую секунду. Ни на страдания тела, ни на его удовольствия.
Свежий хлеб, пресная каша и чистая вода. Одиночная камера, с не самым строгим режимом. По крайней мере, по ней можно было ходить.
Это было уже гораздо больше чем раньше.
Тюремщики улучшили условия после того, как Елисей помог задержать беглецов. Возможно, решающее слово сказал Кальмаров, с которым они обменялись несколькими словами.
Елисей этого не знал.
И не желал знать.
Сейчас все его мысли были сосредоточены на духовной работе и том, чтобы очистить свою душу от совершённых грехов.
Часть их он искупил, остановив слуг Каина.
Но лишь часть… мельчайшую часть. Тогда как подлинное искупление ждало его где-то в будущем.
Иначе быть не могло. Потому что тот, кто искренне раскаивается, всегда получает второй шанс. Это был нерушимый закон Неба.
С грохотом лязгнул засов решётки.
— Двенадцатый! — рявкнули с той стороны двери номер Елисея. По числам называли здесь всех заключённых, оставляя их имена в прошлом. — На выход! И чтобы без глупостей!
Елисей выдохнул после задержки дыхания и встал. Затем подошёл к двери и просунул руки в специально отведённый для этого люк. На той стороне его заковали в наручники, жёстко подавляющие любую магию.
А затем повели по тёмному коридору.
Елисей шёл спокойно. Смирно. Покорно. Но он покорился не людям, а своей судьбе.
Через пару минут его завели в допросную комнату. Где усадили за стол, и включили яркую лампу на макровой энергии.
И вскоре пришёл он.
Победитель Елисея — Ярослав Кальмаров.
Он сел напротив. А все охранники вышли, несмотря на все протоколы безопасности.
Кальмаров был расслаблен, но собран и внимателен.
Елисей сразу понял почему. Его силы выросли… хотя они не виделись совсем недолго!
— В нашу последнюю встречу ты говорил о том, что не хочешь допустить крови. Это всё ещё так?
— Да, — Елисей опустил голову. — Я более никогда не откажусь от этих слов. Потому что мой путь ныне лежит к искуплению. И если я могу остановить зло, которое может свершиться, то я это сделаю.
— Зло… как громко сказано! — фыркнул Кальмаров. — Каин — это не зло, как абстракция, а конкретный нелюдь, который толпами приносит людей в жертву. Ты должен был об этом знать.
— Не знал! — честно воскликнул Елисей.
Хотя где-то внутри его грыз червячок сомнения.
Он действительно не знал и не видел никаких кровавых ритуалов… но догадывался, что они имеют место.
— Не важно. Я не вижу в тебе никакой лжи, — сказал Кальмаров, пристально вглядываясь в глаза Елисея. Заглядывая в самую глубь — в душу. — Но слова — одно. А мне нужны дела и результаты. И ты можешь с этим помочь, благодаря чему получишь шанс закончить жизнь не в этой яме.
Шанс⁈
Провести остаток жизни не здесь⁈
Пусть Елисей и мог относительно контролировать эмоции, но сейчас он их не сдержал.
И проницательный Кальмаров это заметид, ухмыльнувшись. Затем он добавил:
— Я не обещаю тебе освобождения сразу. Но гарантирую более комфортные условия в обычной тюрьме. А если захочешь — можешь даже записаться в ликвидаторы тварей. Может, через десяток лет отработаешь достаточно, чтобы получить возможность на… — он сделал голос тише, произнося самое главное слово, — свободу. Хочешь?
— Хочу, — кивнул взявший себя в руки Елисей. — Но не соглашусь.
Тут брови Кальмарова чуть взлетели вверх.
— Почему же?
— Потому согласился бы и без этих условий. Ты хочешь, чтобы я помог отыскать Каина и победить его?
— Одолею я его и без тебя. А вот добраться с тобой будет проще, так что да, ты один из наших вариантов.
— Я согласен, — со всей серьёзностью сказал Елисей.
— Всё это время у тебя на шее будет висеть бомба, а на груди печать мгновенной смерти, которую можно активировать дистанционно. И это только самые стандартные меры безопасности. Так что если ты вздумал так сбежать, то проще будет остаться здесь.
— Не убегу, — твёрдо ответил Елисей. — Если понадобится, я отдам жизнь, чтобы искупить то, что натворил когда связался со злом.
— Говоришь красиво. Осталось только сделать. Но пока что твоё предварительное согласие я получил. Когда время придёт, тебя вызовут заранее и всё приготовят. А пока постарайся во всех деталях вспомнить, как попасть к Каину в гости. Рассчитываю на тебя, монах, — сказал спокойно Кальмаров и вышел из зала.
А Елисей прикрыл глаза, обращая свои мысли к Небу.
Оно не оставило его.
Шанс дарован.
* * *
Можно ли было верить Елисею?
Нет.
Но он раскаивался. Это точно. И точно был готов действиями расплатиться за содеянное.
Кто бы знал, что небольшая театральная сценка в комнате под родовым особняком окажется настолько важной? Тем более, что она произошла совершенно спонтанно.
Судьба порой выписывает удивительные повороты.
С удовлетворением от выполненных задач я сел на заднее кресло авто и скомандовал ехать домой.
Кроме Елисея, я выторговал у Антона Леопардича ещё парочку пленных пиратов для экспериментов Кацураги. А также одного особенного постояльца «Сорок Четвёрки» — Абасова, который попал в застенки контрразведчиков из жандармерии. Этот чернильный паршивец ещё должен снять проклятье с Победоносного.
Но это позже.
Взамен я сдал жандармам «Кованого», для содержания которого приготовили целую комнату со сдерживающими печатями и артефактами.
А также отдал некромантический посох. Но с условием, что после экспертизы меня в первые же сутки оповестят, откуда эта дрянь может быть.
В размышлениях я почти не заметил, как уже оказался дома.
Дав водителю небольшие чаевые в сотню рублей, я уже поспешил в особняк, чтобы хоть один вечер провести с семьёй как следует.
На завтра мне предстояла непростая охота на Изнанке. Чтобы выследить достаточно сильную тварь и поглотить её макр.
Нужно ведь мне выйти на бета-ранг, или как⁈
Вот только покоя я дома не нашёл…
А всё из-за незваной гостьи, ожидавшей в гостиной.
— Мой граф, — чарующий голос Татьяны Косаткиной стал первым, что я услышал дома. А её элегантный реверанс стал первым, что увидел. — Я счастлива видеть вас, — её ресницы затрепетали, а в глазах заплясали знакомые бесенята.
Она была на пике актёрской игры.
— Татьяна, вы ждали меня в гостиной моего собственного дома?
— Слава! — с лестницы на второй этаж вихрем вылетела Лена, бросив на Таню уничтожающий взгляд. Но тут же, гордо вздёрнув
