столу ротмистра Листка, а перед ним, спиной к дверям, сидел на стуле нижний чин. Подпоручик, едва распахнулась дверь, посторонился, рядовой испуганно обернулся, мелькнув ополченскими погонами, Листок же, лишь мельком взглянув на сотника, прикрикнул на сидящего перед ним солдата:
— Сюда смотри, каналья! Докладывай, кто таков!
Нижний чин испуганно вернул взгляд на ротмистра и попытался встать.
— Сидя! — нетерпеливо махнул жандарм.
Солдат сел.
— Ординарец Его Благородия капитана Волчанова, рядовой ополчения, пятьсот девяносто седьмой дружины Беглов… Иван…
— И где твой капитан, рядовой Беглов Иван?
— Не могу знать, Вашсокбродь… На дежурстве были…
— А ты где пребываешь?
— В расположении полка, рядом почти…
— А когда видел своего капитана в последний раз?
— Утром вызывали, часов в семь утра… Побриться хотели…
Ротмистр с минуту молчал, что-то прикидывая. Оржанский догадался — как раз в это время "шефа" вызвали к Воробанову…
— Побрился? — оторвавшись от своих мыслей, спросил ротмистр.
— Так точно!
— И что потом?
— Сказали, что вызовет и… все! Назад отправили…
— И больше не вызывал?
— Никак нет.
Листок покосился на Оржанского и вновь уставился на ратника.
— Ну и где же он может быть? Не мог же он просто так исчезнуть? Да еще с дежурства!
Рядовой поерзал на стуле.
— Не могу знать, Вашсокбродь! Меня уже спрашивали… Обычно, после службы, они в карты играют; бывает, что до утра… Так теперь еще службу не сдали… Не могу знать, Вашсокбродь!
— С кем обычно играет? — резко спросил ротмистр.
— Как когда, Вашсокбродь… Лучше вот они знают, Их Благородие! — рядовой махнул головой в сторону Оржанского. — Чаще всех с ним играли!
Листок пронзил сотника взглядом. Оржанский побелел:
— Что ты несешь, скотина?!
Он ринулся было к съежившемуся ополченцу, но Листок остановил его взмахом руки:
— Отставить, сотник!! Ну, говори, как часто они играют с господином сотником?
Ординарец с минуту молчал, не зная, как сказать, чтобы не разъярить казачьего офицера.
— Последнее время вообще не играют… — выдавил он.
— Сколько уже не играют? — не унимался Листок.
— Недели две, поди, не играли… Как у господина капитана дама появилась, так они почти не играют… Позавчера только…
— Какая дама? — насторожился ротмистр.
— Неловко мне, господин ротмистр! Наталья Ивановна, кажись…
— Кто? — Оржанский изменился в лице. — Какая Наталья Ивановна?
Рядовой согнулся, точно его огрели по спине.
— Не знаю! Кажись, сестра милосердия, из госпиталю!
Ротмистр едва успел встать между Оржанским и ординарцем.
— Полегче, полегче, Николай Петрович… А ты чего глаза вылупил? — прикрикнул ротмистр на подпоручика. — Выйди! Когда надо, позову!
— Есть, господин ротмистр! — залившись до ушей краской, козырнул подпоручик и мгновенно исчез за дверьми.
Листок посмотрел в глаза сотника:
— Ты вот что, казак, поостынь-ка! Тебя сюда не за тем звали, чтобы с нижними чинами отношения выяснять… Займись лучше обыском. А невмоготу — так выйди, к чертям, в компанию подпоручику! Без тебя справлюсь. А о делах твоих душевных мы в другом месте поговорим… еще…
Сотник, тяжело дыша, с минуту посопел и сквозь губу буркнул:
— Чего искать-то?
— А что найдешь по нашей с тобой части. Вон, начни хоть с вешалки и шкафа.
Оржанский постоял, резко развернулся и протопал в угол комнаты.
Листок вернулся к столу; помолчал и почти ласково спросил обомлевшего в конец ординарца:
— А скажи, братец Беглов Иван, может, встречался капитан с кем-нибудь здесь с незнакомым тебе, да в штатском? Может, запирались подолгу?
Рядовой мотнул головой:
— Нет… Не имел привычки водить…
— А где на улице?
— Того не знаю…
Жандарм вздохнул.
— А чемоданы капитановы где? Наверняка под койкой?
Ординарец быстро кивнул.
— Сколько их?
— Большой один, да маленький, "тревожный"…
— Это хорошо… Ну-ка, кликни господина подпоручика!
Ординарец встал и прошел к двери.
— Ваше Благородие, вас господин ротмистр к себе требуют!
Подпоручик вошел.
— По вашему приказанию, господин ротмистр!
Листок скосил на него глаз.
— Не обижайтесь, подпоручик, что пришлось за дверь выставлять — надо было! Надеюсь, инцидент останется между нами?
— Так точно, господин ротмистр, я все понимаю… — зарделся молодой офицер.
— Вот и славно! Кажется, вы только что сменили поручика Бакова… Так что придется вам, любезный, присутствовать при производстве обыска квартиры капитана Волчанова. Беглов! Тащи чемоданы по одному, да сюда клади, на стол.
Солдат, опасливо поглядывая на спину копошащегося у вешалки Оржанского, прошел к койке; откинул полу одеяла и, нагнувшись, вытащил наружу увесистый чемодан.
— А ключики от сего у тебя имеются, Беглов Иван? — осмотрев взгроможденный на стол чемодан, спросил Листок.
— Ваше Высокоблагородие! — взмолился ординарец. — Не могу я без спроса господина капитана! Надобно бы его спросить!
— Спросишь, если найдешь! — зло прошипел ротмистр. — Открывай, говорят! Или звать сотника?
— Чего уж, сам открою… — буркнул солдат, доставая из кармана связку ключей.
— Вот видишь как просто… — одобрительно пробурчал ротмистр, откидывая крышку. — А ты боялась, "Нана"… Ну-с, что у нас здесь? Гражданское платье, шелковое белье, сорочки батистовые… О! Даже котелок! А твой капитан, оказывается, тайный франт…
Быстро прощупав вещи, ротмистр приподнял содержимое охапкой и простучал дно.
— Что ж… Убирай этот, ставь второй.
Рядовой захлопнул чемодан, стащил его на пол и, ухватившись за ручку, протащил к кровати. Затем вновь наклонился, извлек чемодан поменьше и, вернувшись с ним, перекинул поклажу на стол.
— Открывай! — приказал Листок.
— Господин ротмистр, от этого у меня ключей нет… Ей-богу, нет!
Листок, невозмутимо глянул на ординарца и негромко позвал:
— Оржанский! Ну-ка ковырни ножичком!
Сотник повернулся, сопя, прошел к столу, одним движением выхватил из ножен висевший на боку кинжал и, сковырнув в два приема замки, так же молча вернулся к прерванному делу.
Листок поднял крышку.
— Ага, все необходимое пехотному офицеру… Понятно… — Он стал перебирать вещи. — Белье, запасная бритва, платки, носки, полотенца…
Когда полотенца были откинуты, рука ротмистра внезапно застыла — то, что явилось взору, было неожиданным даже для него.
Стоявший позади Беглов ахнул:
— Божешь мой!.. Вашсокбродь! Сколько ж их здесь, денег-то!
— Тысяч десять… — медленно произнес Листок. — Вот тебе и "Взвейтесь, соколы, орлами!"… Оржанский! Подпоручик! Ну-кась, сюда…
Оржанский, вслед за ним и подпоручик, подошли. Но если у подпоручика от невиданной кучи разбросанных по чемодану купюр глаза чуть ли не залезли под папаху, то сотник даже не взглянул на содержимое чемодана. Вместо этого он молча протянул ладонь с лежащим на ней серебряным портсигаром.
— Еще кое-что, Алексей Николаевич… В шкафу было, в кармане парадного кителя… Откройте!
Листок недоуменно посмотрел на сотника, но, помедлив, нажал на продолговатую кнопку — три крохотные ампулы блеснули под открывшейся крышкой.
— Цианид!
9. 25 ноября 1914 г. Рапорт Оршанского
Все время, пока ехали к штабу, укрывшись от метели поднятым
