означает менее трудозатратный, но такой же неотвратимый путь к смерти от удушения. Неизведанные полости полны неизвестных невидимых угроз, вырывающих регулятор изо рта аквалангиста или перерезающих воздуховоды. Часто это становится причиной паники, из-за которой дайвер принимает решения одно хуже другого и в конечном итоге погибает.
Плыть назад было легче. Течением его просто выплюнуло в «Третий зал». Приведя себя и оборудование в порядок, он прошел мимо «котиков» и остановился переговорить с Руэнгритом.
«МЫ ДОЛЖНЫ СКАЗАТЬ КОМАНДИРУ [ «МОРСКИХ КОТИКОВ»], ЧТО НЕ СПРАВИМСЯ. ЭТО ЖЕ САМОУБИЙСТВО». Он изо всех сил старался не выдать потрясения. Через несколько часов, в душной спальне, ему будут сниться кошмары об этом заплыве.
На пути к выходу, где-то между «Вторым» и «Третьим залом», Рейменантс встретил британских дайверов Рика Стэнтона и Джона Волантена. Эти две команды сразу не понравились друг другу. Напряжение между ними сохранялось на протяжении всей спасательной операции.
Десять утра, среда, 27 июня. Стэнтон и Волантен уже тридцать шесть часов на ногах: сначала собирали снаряжение, потом были в пути, затем разбирали чемоданы. Когда их привезли к пещерному комплексу, шел дождь. Перебивая шум барабанящих в ветровое стекло капель и метроном дворников, Волантен спросил Стэнтона: «Надеюсь, ты не собираешься надевать свою автомобильную шину?» Большинство аквалангистов, таких как Рейменантс, используют какой-нибудь надувной жилет или «крыло» – стоит он около $300 и помогает контролировать плавучесть в воде. Но Стэнтон предпочитал залатанный компенсатор из камеры автомобильной шины, который сам соорудил для таких случаев еще четырнадцать лет назад. «Ну, это же мое счастливое крыло», – ответил тот и напомнил Волантену, что он был на нем во время всех удачных спасательных операций.
Джон был в ужасе от одной мысли, что ему придется стоять рядом с Риком, у которого на спине прикреплен подобный самодельный пончик, у входа под прицелом сотен телекамер. «Ты будешь выглядеть полным придурком в глазах мировой прессы», – предупредил Волантен. Но Стэнтону, как проказливой женушке, похоже, доставляло удовольствие смущать своего старого друга. И действительно, позже его сфотографировали с черной автомобильной камерой на плечах, пока он трусил по грязи к пещере. Аксессуар вызвал град вопросов на «Фейсбуке», как раз таких, каких боялся Волантен, – не стоило ли Стэнтону поискать другое место для обучения плаванию.
Когда они наконец подъехали к месту, на центральной парковке перед входом стояло столько машин, что пришлось остановить фургончик на приличном расстоянии от штаба. Это сделало их легкой мишенью жадных до всего нового репортеров. Они тут же налетели как мухи, десятки камер атаковали их, ослепляя вспышками. Им тыкали в лицо микрофоны, находились даже те, кто сразу загружал «событие» в Интернет и делал селфи.
«Какого черта здесь творится? – пробормотал Рик. – Это же полный бардак».
Бывший пожарный не очень-то любил журналистов, а неорганизованность и того меньше. Пикап с оборудованием застрял в этой человеческой пробке и не мог проехать дальше.
Итак, пресса была в курсе их приезда, зато британская команда, в состав которой входил Роб Харпер, не могла найти чиновника, который бы их зарегистрировал. Вокруг кишели представители сил правопорядка в форме и солдаты, но ни один из них, казалось, не знал, что делать с этими свалившимися на голову знаменитыми британцами. А те, в свою очередь, не представляли, куда идти.
«Мы чувствовали себя брошенными», – рассказывал Стэнтон. Но Верн и его подруга Тик были рядом и велели дайверам, которых до этого в глаза не видели, хватать снаряжение и следовать за ними к станции смотрителей. Там они завладели комнатой, скинули на пол пожитки и принялись собирать оборудование для погружения. Снаружи наткнулись на один из компрессоров «морских котиков» и наполнили дыхательной смесью баллоны. Невзирая на суматоху, творящуюся вокруг, им нужно было увидеть пещеру изнутри. Примерно через час или около того Стэнтон, Волантен, Верн и Харпер (тот, кто связывал группу с Британским советом по спасению из пещер) – скорее всего, самый впечатляющий состав спелеоспасателей в мире – направились внутрь.
В спелеологии стремление открывать подземные пространства, которое не в состоянии сдержать человек, рано или поздно разбивается о неизбежность существования затопленных проходов. Если пещера дышит, как любят говорить исследователи, значит, гора пьет – поглощает огромное количество осадков, которые текут по ее венам. Логично, что многие начинающие спелеологи стали пещерными дайверами. Подобное исследование само по себе занятие опасное. А НА ЗАРЕ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ ПОГРУЖЕНИЕ БЫЛО ЕЩЕ ОПАСНЕЕ – НАСТОЛЬКО, ЧТО ДАЙВЕРЫ ЧАСТО ПРОВОДИЛИ АНАЛОГИЮ С ПИЛОТАМИ ВРЕМЕН ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ – ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ И ТЕХ, И ДРУГИХ СОСТАВЛЯЛА ОТ ВОСЕМНАДЦАТИ ДО СОРОКА ЧАСОВ.
Некоторые спелеологи, попавшие в беду, не погибали, а просто не могли выбраться. Им нужны были спасатели. В Соединенном Королевстве небольшие их группы слились в Британский совет по спасению из пещер, превратившийся в основную зонтичную структуру[9] спелеоспасателей Великобритании. Его глава, Билл Уайтхаус, считает адреналин главным врагом дайверов. Многие открывают в себе дзен, по крайней мере в воде. Но никто не мог сравниться в невозмутимости со Стэнтоном и Волантеном. На двоих они ныряли в пещерах уже около шестидесяти лет.
Рик Стэнтон вырос в Англии, в Эссексе, совсем рядом с Лондоном. Когда ему было тринадцать, вместе со всей страной он посмотрел документальный фильм «Подземный Эйгер» о двух британских исследователях, установивших несколько рекордов в попытке покорить главную пещеру западного Кингсдейла, недалеко от родного города Верна в Ланкастере. Героями фильма выступали длинноволосые дайверы Джеф Йиден и Оливер Стэтем по кличке «Медведь», а описываемые события охватывали несколько лет их охоты за последней пещерой. В конечном счете им удалось объединить две системы, преодолев около двух километров подводного ада, протискиваясь через препятствия с говорящими названиями вроде «Рукопожатие мертвеца», едва избежав камнепадов, асфиксии и утопления. И все это при помощи оборудования, которое сегодня посчитали бы каменным веком водолазного дела. Фильм затронул глубокие струны души юного Стэнтона. Он, как и многие другие британские знаменитые дайверы, начал свою карьеру спелеолога в отряде местных бойскаутов.
И в старших классах школы, и в колледже он не оставлял увлечения, добавив к нему дайвинг, где был по большей части самоучкой. Экспедиции, в которых Рик принимал участие, становились все более сложными. Не остановился он даже после того, как в 1990 году вступил в британскую службу пожарной охраны.
Волантен пришел в спелеологию через бойскаутскую организацию в конце 80-х. В университете изучал электронику и теперь управлял собственной фирмой с десятью наемными работниками. Единственное, в чем Джон был опытнее друга, это отцовство. Его сыну было тринадцать лет. Когда отпрыск достаточно подрос, Волантен записал его в бойскауты, в душе надеясь, что его тоже заинтересует исследование пещер. Несмотря на всемирную славу опытнейшего спелеодайвера, он получил сертификат инструктора, чтобы иметь право водить
