Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Вере по поводу и без, так что Вера научилась отвечать ей в таком же духе. Но это ничего не дало, мать только еще громче начинала орать и кидалась в Веру любыми предметами, попавшими под руку. Не то чтобы Вера ее боялась — теперь она выросла и могла за себя постоять, просто не хотелось появляться на людях с синяками.
По прошествии примерно года мать устроилась на дополнительную работу, потому что денег, что присылал отец на Веру, катастрофически не хватало.
Мать никак не могла смириться с понижением уровня жизни, тратила то немногое, что оставалось от отца, направо и налево, когда даже четырнадцатилетняя Вера понимала, что если денег стало меньше, то нужно умерить потребности.
Устроившись на дополнительную работу, мать стала приходить домой позже и сильно усталая, так что только ела приготовленный Верой ужин и ложилась на диван. Скандалить у нее не было ни сил, ни времени, и в доме установилось относительное спокойствие.
Как видно, профессор, консультировавший мать в платной клинике, все же был в чем-то прав.
Теперь мать с дочкой почти не разговаривали, так что, когда Веру накрыла первая юношеская любовь, ей и в голову не пришло поделиться с матерью. Любовь звалась Сережей Одинцовым и училась в параллельном десятом «Б». Вера прошла все стадии этой любви — от вздохов, желания, чтобы он хотя бы кинул взгляд в ее сторону, до бессонных ночей и рыданий в подушку.
Лариска, которая была в курсе всей эпопеи, утверждала, что у Веры очень занижена самооценка, и в кои-то веки была права. Вера росла нелюдимой и не то чтобы робкой, но комплексы ее расцветали махровым цветом. Она стеснялась в компаниях, говорила тихо и редко, не любила шумных развлечений.
И как же она была счастлива, когда Сережа наконец обратил на нее внимание!
Все было прекрасно, они гуляли, взявшись за руки, ходили в кино и на дискотеку, разговаривали обо всем на свете, целовались в скверике и однажды, когда Сережа пришел к Вере якобы готовиться к контрольной по математике, оказались в постели.
То есть только собирались, Вера его не подталкивала, но согласна была на все. Раз он хочет — она сделает все для него.
Но тогда помешала соседка — та самая бывшая училка. Она неожиданно постучала в квартиру — оказалось, захлопнула дверь, забыв ключи, и хотела позвонить дочери, чтобы привезла запасные. Внимательным взглядом окинув Веру — встрепанную, в кое-как застегнутой блузке, с красными щеками, она, надо думать, все просекла своим учительским умом и решила принять экстренные меры.
Вериной матери она ничего не сказала — как Вера поняла значительно позже, соседка здорово ее недолюбливала за отвратительный скандальный характер, однако каким-то образом вступила в сношения с классной руководительницей Веры. Та своей ученице ничего не сказала, однако стала посматривать на нее с подозрением.
И потихоньку вокруг влюбленных образовался заговор. Сережа теперь был очень загружен — то в спортивную секцию, то записался на подготовительные курсы, то мама просила помочь по хозяйству. По телефону преувеличенно любезным голосом всегда отвечала его мама. Мобильник часто вообще молчал.
Вера долго не могла понять, что происходит: вроде бы не ссорились они, все было хорошо — и вдруг такое неожиданное охлаждение. При встрече он смущенно отводил глаза, а потом вездесущая Лариска сказала, что он вообще бегает от Веры. Тогда они с Ларкой едва не подрались.
А потом была новогодняя дискотека, где Сережа весь вечер увивался за первой красавицей школы Викой Пашкевич, и та явственно отличала его среди других своих поклонников.
Вера смотрела на это безобразие со стороны и из последних сил пыталась сохранить лицо. Судя по злорадным взглядам одноклассников, ей это плохо удавалось. Она даже не могла уйти с дискотеки пораньше, потому что дверь школы была закрыта, чтобы не просочились снаружи подозрительные элементы, а старшеклассники не выбегали покурить и выпить чего покрепче.
Стало совсем плохо, когда Вера перехватила самодовольный взгляд Виктории. Та стояла в окружении парней, которые наперебой пытались привлечь ее внимание, а она нарочно прижималась к Сереже и, переводя взгляд на него, говорила что-то низким волнующим голосом.
Голос у нее был очень звучный, вечно на всех торжественных праздниках ее выпускали на трибуну. Высокая, с пышными волосами и огромными, чуть навыкате глазами, она отлично смотрелась на официальных сборищах.
Вере хотелось вцепиться заразе в волосы и выцарапать эти глазищи, разорвать платье и орать при этом что-то несусветное. Но перед глазами, как всегда, встала мать, рот ее, распахнутый в крике, красное лицо, хриплые вздохи, ее руки, мотающиеся сами по себе. И Вера окаменела на месте. Слишком часто в детстве она видела скандалы, у нее к ним выработалась своего рода аллергия.
Вскоре всем надоело изводить Веру, тем более со стороны казалось, что она никак не реагирует. Дождавшись, когда все пойдут танцевать и в зале приглушат свет, Вера тихонько двинулась к выходу. На лестничной площадке она столкнулась с классной руководительницей. Очевидно, лицо у Веры было такое, что даже до недалекой тетки кое-что дошло. Она остановила Веру и начала говорить фальшивым участливым голосом, что все пройдет, что сейчас Вера, конечно, расстроена, но все делается для ее же блага…
Тут классная остановилась, видно, сообразив, что несет чушь.
Вера же в это время думала о том, что классуха очень удобно стоит, спиной к лестнице. Вот подтолкнуть ее легонько — и покатится она по ступенькам, пытаясь схватиться за балясины. Но у нее ничего не получится, так что пролетит она ступенек двадцать, не меньше. И вполне может сломать себе шею. А что, тетка она не худенькая, плотной комплекции…
— Что ты молчишь? — спросила классная неуверенно, видя, что Вера вцепилась в перила так, что побелели костяшки пальцев.
— Уйдите, — глухо сказал Вера, — я вас очень прошу…
Классная испуганно отпрянула в сторону, а она сама скатилась по лестнице, пролетела холл и выскочила в очень кстати открытую дверь — охранник вышел покурить.
Вера побежала домой как есть — в легком платье и туфельках, долго шла, спотыкаясь в снегу, — дело было под Новый год, а когда наконец дошла до дома, из головы вылетели все мысли, кроме одной — согреться. Матери не было, чему Вера обрадовалась — не хватало ей еще скандала. Она налила полную ванну горячей воды и плюхнулась туда прямо в платье и колготках — не было сил раздеваться. Когда прошла ужасная дрожь, Вера с трудом выползла из ванны. Мокрое платье пришлось разрезать ножницами, так сильно
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
