мне известно, вы не проявляли особого рвения к учебе в академии, — спросил лир Демид. Что ж, я и впрямь не блистала успехами, но оно и не удивительно. Все силы я тратила на поиски способов помочь Эду.
— Я ценю магию, ее возможности, но во время учебы у меня в приоритете стояла семья. У нас тогда были определенные трудности, которые я пыталась помочь разрешить.
— Надеюсь, вашей семье это удалось, — к счастью, интонация, с которой эти слова произнесены, позволили оставить их без ответа. Я просто скрыла смущенную улыбку за чашкой чая.
— Могу я спросить о чем-то личном? Не привыкла доверять слухам, но один вопрос очень хочется прояснить, — я вспомнила о том, что действительно мне любопытно. Я все же не верила, что лиа Валерия на отборе лишь на вторых ролях.
— Тогда предлагаю игру. Ты спрашиваешь о чем хочешь меня, а я тебя. Отвечать только правду! — лиру Демиду крайне шла хулиганская улыбка. С ней он становился понятнее, ближе, отступая от образа величественного императора.
Предложение лишь на первый вид заманчиво и непринужденно. Проблема в том, что я не знаю, какие услышу вопросы и смогу ли позволить себе не них ответить. Видимо, лир уловил мои сомнения и решил смягчить условия:
— Оставим за каждым право на смену вопроса. Но в наказание — штраф в виде простого действия, — предложил он. Что ж, на это уже можно решиться.
— Правда, что однажды вы участвовали в дуэли из-за лиа Валерии? — спросила на одном дыхании и напряглась, ожидая любой реакции.
— Это была моя единственная дуэль в прямом смысле этого слова. Повезло, противник попался достойный — лир Алексей, муж Леры. Вообще ситуация тогда сложилась довольно двусмысленная. Мне честь не позволяла отказаться, а предназначение Алексея не давало его атаковать. Равно как и ему напасть на императора.
— И как вам пришло подобное в голову?!
— Лера сказала примерно то же самое, — рассмеялся лир, видя мое возмущение. — Но что же, вы совершенно не ревнуете? Не станете меня упрекать в увлечении другой?
— А нужно? Нет, я могу, если вам хочется, — тут же предложила я.
— А вам? — вернул вопрос лир Демид.
— Ничуть. То было три года назад, если не больше. Теперь лиа в браке и наверняка счастлива. Ею просто невозможно не восхищаться. От нее исходит столько тепла, что это невольно располагает, — честно поделилась ощущениями. Знала, что лир меня поймет.
Он ничего не ответил, но по его взгляду я поняла, что он согласен.
— Что ж, теперь моя очередь спрашивать. Какое у тебя было самое нелюбимое занятие в детстве?
Сказать, что подобный вопрос озадачил — ничего не сказать. Поймав мой потрясенный взгляд, лир рассмеялся, чем вывел меня из легкого ступора.
— Я терпеть не могла уроки выдержки. Меня заставляли по часу сидеть на стуле с идеальной осанкой и беседовать на самые бестолковые и скучнейшие темы. Поверьте, это вполне можно обращать в способ пытки, — как сейчас вспомнила тот ужас, что какой-то изверг назвал воспитанием.
— Могу себе представить. Разве что меня так усаживали на заседаниях отца с министрами, а потом расспрашивали о том, какие выводы я сделал. Признаюсь, пару раз я бессовестно засыпал.
Представив спящего Демида на совете, я невольно расплылась в улыбке. Слишком милая и не вяжущаяся с его нынешним образом картина.
— Каково это — быть императором? — почувствовав азарт, я откинула прочь остатки смущения. Сейчас в кухне не Его Величество и невеста. Их места заняли просто Диль и Демид.
— Хотелось бы ответить, что вольготно и свободно. Делаю, что хочу и когда хочу, а все подчиняются, но увы. Меня не покидает ощущение ответственности. Приходится постоянно помнить о тысячах важных дел, которые следует решить. Общаться с теми, кто улыбается в лицо, а в рукаве прячет кинжал и выжидает момента.
— Все настолько печально? — мое сочувствие Демида не обидело, как иногда бывает с мужчинами. Скорее наоборот.
— К счастью, нет. Есть и масса приятных вещей. Одна из них — вот эта кухня, где порой случаются столь неожиданные, но приятные разговоры. И сейчас тот редкий миг, когда я могу забыть обо всем, сказанном выше. Ну а теперь моя очередь! Бесстыжий вопрос, но, если ты откажешься отвечать — будешь кормить меня с рук вот этим вот пончиком! И я даже не против, если ты так и поступишь! — на меня посмотрели с такой надеждой, что я рассмеялась.
— Сперва стоит задать вопрос, — напомнила я. Демид обиженно нахмурился (притворялся), но все же спросил:
— Какое у тебя есть неловкое воспоминание?
— Действительно, коварный вопрос, но кормить с рук еще хуже. Что, если появиться привычка? Мне придется переехать во дворец? Так что вот вам моя стыдливая история!
Судя по мелькнувшему разочарованию в глазах лира, он и впрямь хотел, чтобы я его покормила. Вот же провокатор!
— Мы тогда еще жили во дворце, и я играла с другими девочками в саду в догонялки и водила, когда кто-то подставил мне воздушный барьер, из-за чего я полетела на землю, но подхватил какой-то юноша года на два старше.
— Как жаль, что не я, — притворно вздохнул мужчина.
— Напротив! Потому что я решила, что подножку устроил он, и на него накричала. В пылу игры высказала ему все, что думала о подобных шуточках, а он в ответ только улыбнулся, попросил прощения и подарил мне цветок. И знаете, что еще хуже?!
— Боюсь даже представить, — иронизируя, отозвался Демид. Его эта история скорее забавляла, а мне и впрямь до сих пор неловко.
— Когда игра закончилась, одна из девочек призналась, что это она поставила ловушку. В итоге я накричала на ни в чем не повинного лира, а он еще и попросил прощения!
— Что ж, на правах императора, я отпускаю вам это грех, лиа Дилия! — искренности в его серьезном и праведном голосе не было ни грамма. Особенно в смеющихся глазах.
Возмутившись такой несправедливости, я скомкала лежавшую на столе салфетку и запустила в него. Жаль, не попала. Несчастный комок поймали еще в полете и уничтожили во вспыхнувшем огоньке.
— Знаете, вот теперь я тоже требую какого-нибудь секрета! — и я откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди и ожидая сладости мести, но лир подозрительно легко согласился.
— Мой грязный секрет прост. В детстве, лет до пяти, я был ужасных пухляком. Круглое лицо, круглый животик. Такой шароподобный мальчик.
— Не может быть! — я широко распахнула глаза, не веря услышанному. Окинув взглядом сидевшего напротив мужчину, увидела только сильное, выносливое тело и крепкие мышцы, скрытые под тканью
