class="p1">Я уже открыла рот, чтобы представиться, как Димон перебил:
— Я же говорил, Римма это, моя двоюродная сестра из Новгорода.
— Кузина значит. Смотрел я один фильмец, так там парняга с кузиной так зажигал, — противно засмеялся Юрик. — Так вот, Римка, пока мы будем трупак вывозить, ты квартиру языком вылижешь, поняла? Чтобы ни одного отпечатка пальцев этих чебурашек не осталось. Усекла?
Я неуверенно посмотрела на Димона.
— Приберёшь всё хорошенько, чтобы следов не осталось. И окно новое вымоешь, — пояснил Димон.
— Во-во, окно особенно, — поддакнул Юрик. — А мы пойдём.
Когда они удалялись, я услышала последнюю фразу Юрика:
— Ты ж знаешь, я всегда помогу без вопросов. Но интересно же, чем ему грабли так укоротило?
Что ответил Димон я уже не расслышала. В ожидании, когда мужчины разберутся с телом, решила помыть окно. И вот, окно было вымыто до блеска, как и вся кухня, а Димон с другом всё не выходили из розовой комнаты. Я не выдержала и медленно направилась к зловещей двери, но, стоило мне протянуть руку к золотистой ручке, как дверь распахнулась, являя довольного Юрика, держащего подмышкой свёрток, другой его конец удерживал Димон.
— Ну чего встала, кузина? Беги двери нам открывать, — прикрикнул Юрик.
Я попятилась, понимая, что в розовую большую циновку с длинным ворсом завёрнут убитый мною человек.
— Двери, говорю, открывай! — снова гаркнул Юрик.
— Не кричи на неё, — спокойно одёрнул друга Димон и, посмотрев на меня, тихо произнёс: — Открой, пожалуйста, дверь, и вызови лифт.
Я понятия не имела, кто такой Лифт, и как его вызывать, но пошла к двери.
— Подожди, какой лифт? — ухмыльнулся Юрик. — Куда с этой посылочкой в лифт? По лестнице потеть придётся. Двенадцать этажей! А может мы его того, в окно?
И противно заржал. Я вздрогнула от этого мерзкого смеха, открыла дверь, дождалась, когда они вынесут свёрток с траурной ношей и поторопилась захлопнуть её.
— Никому не открывай! — крикнул Димон через закрывающуюся дверь.
Я вздохнула и пошла в розовую комнату, предстояло убрать все следы того, что сегодня там произошло.
Пол был испачкан жирным пеплом, и смрадными бурыми пятнами. И запах… запах был ужасным! Вся комната провоняла смертью и горелой плотью. Раньше я этого не замечала, но теперь, оставшись в этой комнате один на один со своими мыслями, я отчётливо чувствовала запах смерти.
Принесла ведро с водой и тряпку. Опустилась на колени и попыталась собрать с пола липкое бурое пятно. Меня чуть не вывернуло на изнанку. Вскочила, выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью, и привалившись к ней спиной.
— Пусть это исчезнет, пусть там всё исчезнет. Пусть там не останется следов, — шептала я как молитву, зажмурившись и стараясь дышать ртом.
В носу стоял удушающий запах.
За дверью вдруг что-то загудело и затрещало, доски за моей спиной нагрелись, заставляя отстраниться. А через мгновение всё стихло, будто мне показалось. Осторожно взялась за ручку, обожглась, отдёрнула руку, сбегала в умывальню за полотенцем. Дверь я открывала с затаённым чувством страха вперемешку с любопытством.
Розовой комнаты больше не было! Она была чёрной, вся комната обгорела и закоптилась!
Медленно закрыла дверь и на деревянных ногах пошла на кухню. Там открыла холодный шкаф, достала холодное лакомство, которое Димон называл мороженным, взяла ложку, забралась на стул с ногами и ела кремовую, таящую во рту массу пока не хлопнула входная дверь.
Когда в кухню вошли Димон и Юрик, я хрипела и держалась за саднящее горло.
— Всё ясно, стресс заедаем, — засмеялся Юрик.
— Ты что, всё это одна съела? — удивился Димон.
— Да, — прошептала я.
Голос совсем осип и говорить было очень больно.
Димон только головой покачал, с сочувствием глядя на меня. Юрик же оказался не таким жалостливым, но деловым.
— Комнату-то хоть вычистила? — поинтересовался он.
Я неопределённо пожала плечами, беспомощно глядя на Димона.
— Я сейчас проверю, — проговорил он и убежал.
Юрик забрал у меня чашку и успел доесть остатки мороженного, когда пришёл слегка ошалевший Димон.
— Ну чего там? — поинтересовался Юрик.
— Эээ, прибрала, — как-то неуверенно ответил Димон, искоса поглядывая на меня.
— Пойду сам проверю, мои пальчики там тоже были. — Юрик встал, но Димон усадил его обратно, надавив на плечо.
— Там всё в норме, ни одного отпечатка, — успокоил он друга — Спасибо тебе, и вот, — протянул жёлтую прямоугольную пластинку, — как договаривались. Бери, что хочешь.
— Да я же не из-за денег, я по дружбе, — обиженно пробурчал Юрик, пряча жёлтую пластинку в нагрудный карман.
Димон проводил друга, вернулся на кухню и поинтересовался:
— И как я это родителям объясню?
— Прости, — просипела я. — Мне было страшно.
— А теперь ещё и больно, — констатировал Димон.
— Ничего, — шепнула, кладя руки на шею и сосредотачиваясь.
Через несколько мгновений боли уже совсем не было. Только навязчивый зуд в горле свидетельствовал о том, что ещё минуту назад там был очаг боли.
— Вот и всё, мне уже лучше, — улыбнулась парню.
— И гарью на весь дом воняет, — простонал Димон.
Мне было очень совестно, и за комнату, из то, что обожгла его, и за мертвеца. На глаза навернулись слёзы, но я постаралась всё же не плакать, с силой зажмурившись.
— Не реви, — бодро приказал Димон. — Давай лучше перекусим и будем в твою Веринаю собираться. Только сначала нужно на счёт документов кое с кем переговорить. И с соседкой нужно придумать, как договориться.
Мне было приказано умыться и расчесаться, после чего Димон усадил меня возле стены, и ослепил яркой вспышкой из плоской разговорной коробочки, которую он называл телефон.
— Давай сооруди бутербродов и салатик какой-нибудь, а я пока тебе студенческий закажу, — подмигнул мне Димон.
Глава 2
Потом было шумное многолюдное место под названием вокзал, и огромные длинные быстроходные механизмы — поезда. Они издавали много шума, но переправляли людей на большое расстояние за считанные часы.
Забираться в такой механизм было не менее страшно, чем сражаться за свою честь с теми отвратительными чудовищами, которых и людьми-то назвать нельзя. Но Димон сказал, что у меня просто нет другого выхода, пришлось зажмуриться и нырнуть в сумрачное нутро поезда. Споткнулась, натолкнулась на какую-то тётку в робе, за что она назвала меня обдолбанной. Уж не знаю, насколько обидное это у них ругательство, но хоть не выгнали, и то хорошо.
Димон извинился перед тёткой, схватил меня за локоть и поволок вглубь чрева громкой быстроходной повозки.
В дороге меня укачало, и проснулась я только когда Димон потрепал за плечо.
— Приехали. Пошли с твоими общинниками знакомиться, — бодро проговорил он.
К
