class="p1">Прокручивая все моменты в своей голове, Люмин ощутила жгучую печаль, хрупкие руки сжались в кулак, а брови нахмурились, еле сдерживая рвущиеся слёзы.
— Честно, я сама до конца не понимаю, что происходит, но ты начала правильно, мы и вправду сблизились с ним, и он даже отвечал взаимностью… вроде как. Затем Кадзуха начал отдаляться, те ночные прогулки исчезли, словно никогда их и не было, вместо каких-либо объяснений, он просто ушёл к Фишль, это решилось вчерашним утром, когда он вновь отказал мне… — голос дрожал, когда всё происходящее в миг пролетело в ярких красках у неё в голове, и осознавая, что уже успела привязаться, иногда тоскуя. — И, мне кажется, что теперь я обрела чувства к нему…
Склонив голову, она медленно закончила свой короткий рассказ, слёзы не выдержали и проделали почти незаметные мокрые дорожки на бледных и холодных щеках.
Паймон долго молчала, словно думала над чем-то, её глаза метались в раздумьях, а лицо серьёзное, как никогда.
— То есть… теперь он гуляет с Фишль? — дозволила она спросить.
— Ну, получается так.
— Она же… подросток, нет?…
Путешественница задумалась…
— А ведь точно, а Кадзуха получается…
— Совершеннолетний!
Паймон раскрыла свои глаза в удивлении, потому что Фишль действительно оказалась ещё слишком юна!
— Как ты это поняла?
— Думаешь, Бродяжка стал бы спаивать до потери сознания юнца? Лично я не думаю, что он настолько глупый.
— Венти вовсе не глупый! — сорвались слова с её уст. — И-и… да… ты права…
Теперь всё стало ещё запутаннее, у Люмин начинала болеть голова от всего этого, ей казалось, что путь к разгадке был весьма близок, но сейчас всё запуталось в разы, словно настоящий морской узел.
— Как-то странно это всё, может ты просто поговоришь с ним? Вместо того, чтобы ломать себе голову.
— Я не хочу больше пытаться что-то сделать, к тому же, я давала ему несколько шансов на разговор, но он соизволил отказать, дальше лезть и копать… сил уже нет, мне просто хочется отдохнуть.
Паймон не хотела заставлять её что-либо делать, но и ответить никак не могла, слова будто испарились в её лексиконе, поэтому между ними наступила тишина, где Люмин сидела и смотрела в одну точку, пытаясь хоть что-то сообразить, а компаньон разводил руками.
— Знаешь, честно говоря, я бы хотела выпить.
Малышка Паймон удивилась! Она впервые слышала такие предпочтения от своей подруги!
— Ч-что? Кхм, то есть… — она помотала головой. — Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь «такого» завтра к вечеру?
Да, только потом компаньон поняла, что сказала, казалось, это невыполнимое задание, ведь, где же добыть алкогольные напитки в такой глуши? Но… когда та смотрела на путешественницу, сердце кровью заливалось, такие печальные и мокрые глаза не могли оставить её в покое, поэтому она лишь хотела сделать всё, чтобы та не грустила и как можно скорее забыла об этом происшествии.
Просто Паймон боялась, что придёт момент, когда Люмин потеряет родной блик в глазах.
— И где же? Это просто мысли вслух, даже мне его не продают, тебе тем более, — девушка облокотилась на свои руки. — Так что… здесь мы можем насладиться только спелыми кокосами.
— Звучит как вызов! Спорим?
Случилась самая подходящая тема, чтобы разбавить угнетающую обстановку, и Паймон ни за что бы её не упустила, хотя сама же понимала, на какой бред соглашается. Всё ради путешественницы.
— Ха-ха! А давай! — первая улыбка нарисовалась на лице девушки, отчего летающей подруге стало намного спокойнее, что хотя бы так сможет ей помочь.
Лезть в её личную жизнь совсем не было желания, боясь что-то испортить, поэтому она всегда искала другие варианты, которые обходили стороной личные дела.
— Договорились, жди завтра подарочек от Паймон! А теперь, нам надо вернуться в лагерь, ты же слышала, что вчера сказала Мона?
— Эм… нет, — стало интересно.
— Я тоже не знаю, но сегодня мне сказали, что она хотела попросить нас о помощи.
Это даже немного рассмешило её, и тяжкий груз на плечах стал ощущаться куда меньше. Медленно вставая и отряхивая платье, та последовала за подругой.
Этот разговор облегчил всё и теперь стало несколько спокойнее, хотя, тема о том, что Фишль намного младше Кадзухи всё же иногда беспокоила. Но это уже ей только предстоит ещё узнать, сейчас та хотела провести время со своими друзьями и напрочь забыть о печали и тоске.
И к небу там, где светишь ты
Яркие лучи живописного и до мурашек красивого заката окутывали весь остров с высокими башнями, шум океана и пение далёких чаек словно пытались успокоить девушку, которая сидела на влажном песке и не отрывая глаз смотрела на два веселящихся объекта, что игрались с водой на другом берегу, совсем недалеко от остальных.
Смотреть на них было тяжело, душа горела желанием высказать всё накопившееся, а руки давно сжаты в кулаки. Но Люмин не ощущала злобы на них, скорее больше отчаяние. Будто у неё что-то украли, урвали или и вовсе силой отобрали. Чем дальше он отходил от неё, тем крепче и сильнее становились чувства, это работало так ужасно, что та порой проклинала людскую влюблённость, она была так несправедлива и жестока…
Кадзуха много смеялся, улыбался и подыгрывал Фишль, а та брызгала того водой с громким визгом.
Она одна сидела на влажном берегу, наблюдая за искренним весельем.
Сюда прибыла вся их компания, все смогли найти себе занятие, даже простой разговор за деревянным столиком и с видом на захватывающие пейзажи казался чем-то особенным. Но, к сожалению, это была Мона и Синь Янь, а не она. Присоединиться к ним не хватало желания и сил, кажется, Люмин хотела так провести время именно… с Кадзухой? Это уже отчаяние.
Юноша не рассчитал силы и совершенно случайно толкнул Фишль так, что та упала прямо в воду, где её пышное платье насквозь стало мокрым. Он протянул ей руку, одновременно повторяя одну и ту же фразу: «Прости меня!».
Принцесса Ночи сидела в прохладной и прозрачной воде, убирая выпавшие пряди с лица, она слегка нахмурилась, словно для вида, и медленно взялась за его руку, но тут же потянула на себя, отчего тот тоже упал в воду и полностью промок. Девушка рассмеялась, а Кадзуха был в недоумении.
— Оказывается, принцесса ещё та нахалка! — хотя тоже начал смеяться.
Он доверял ей, поэтому подобная выходка выбила его из строя, заставила расслабиться и не быть начеку, как ей это пошло на пользу.
— Ха! Жалкий оруженосец! Не уж-то ты думал, что так легко отделаешься и избежишь
