говорю про это дурацкое прозвище. Покорно сажусь в машину и так же покорно сижу всю дорогу до дома. Антон не заводит разговор, негромко включает радио и постукивает пальцами по рулю в такт играющих песен. Он просто… просто везет меня домой, чтобы я не заболела, и от этой взрослой заботы вдруг разреветься хочется. Но держусь. Не при нем это делать точно. При нем нужно быть отстраненной стервой, но кто бы знал, как мне тяжело…
– Поздравляю с победой, – решаю заговорить, когда мы сворачиваем в мой двор. Еще секунд десять, и мы расстанемся. – Вы круто играли.
– Спасибо, что пришла.
Антон поворачивается ко мне, смотрит пристально и пронзительно, а у меня тело ватным становится от взгляда этого. Пространства машины кажется невероятно мало, нужно срочно куда-нибудь отодвинуться, но некуда. Двигатель он не глушит, автоматически двери не открываются, и, когда я отворачиваюсь, чтобы сделать хоть что-то, чтобы выбраться отсюда, шею внезапно обжигает жар крепкой ладони.
Антон сегодня не спрашивает разрешений. Он нагло разворачивает меня к себе и впечатывается в губы поцелуем. Не лезет с языком, не кусается грубо, он просто… Прижимается, чмокая, и держит так пару секунд, не давая отстраниться, хотя я понять не успеваю, что происходит, и даже не пытаюсь его тормозить.
Пульс стучит ошалело, в животе ураган из бабочек, и я, слыша, как открываются замки на дверях, немедленно сбегаю, скрываясь в своем подъезде.
Вот и оттолкнула мальчишку…
Глава 11
Антон
Всю жизнь ненавидел ливень. Матушка в детстве по дождю гулять не отпускала, потому что горло у меня слабое было и я сразу с ангиной падал. Зонт всегда с собой таскал на случай смены погоды и терпеть его не мог, потому что девчонкой себя чувствовал.
Сейчас я готов найти шамана и заплатить ему все, что у меня есть, чтобы тот вызывал дождь каждый день хотя бы в районе от спорткомплекса до дома Крохи. Потому что пешком ей под бушующей стихией ходить не хочется, а я с радостью подставлю дружеское плечо, машину и губы.
Губы! Обещал себе держаться, но все обещания пошли к черту, когда салон снова запахом Крохи наполнился. Я как пьяный от него, не могу себя контролировать, сразу губы в улыбке растягиваются и мозг отключается. Я поэтому и поцеловал Олю, потому что соображать от ее запаха и присутствия перестал, просто на автомате действовал. Не могу я больше делать вид хорошего мальчика, плохим хочу быть, кусаться, целовать ее где захочу, когда захочу. Она не оттолкнула меня, хотя я ожидал чего угодно, от пощечины до гневных криков. Но… нет! Она не оттолкнула! Не ответила, конечно, но и с кулаками не набросилась. Убежала только быстро, но я такой довольный от долгожданного прикосновения к ее нереальным губам был, что даже не заметил, слишком ли она загрузилась от моей наглости. Надеюсь, что нет. Потому что а чего грузиться-то? Все хорошо же. Она мне нравится, я ей тоже. А нет – буду. Отступать не собираюсь, сам себе это уже сказал, надо теперь Оле сказать, чтобы не думала, что я все это несерьезно с ней. Девочки вообще любят много плохого думать, да? Что там не любят их, или завтра побегут изменять, или что после первого секса интерес пропадает. Не, ну не отрицаю, всякое бывало, конечно, но и крышу еще ни от кого не рвало так, как от Крохи. Тут не пропадет желание после первого секса хотя бы потому, что с этой недотрогой до этого самого секса еще дожить надо.
Еду домой и чувствую, как губы в улыбке растягиваются. Ну точно идиот влюбленный, про такого только комедийный сериал снимать или фильм про душевнобольного, как он ходит и деревьям улыбается. Просто так тепло на душе, как будто она не чмок мой не прервала, а замуж за меня согласилась выйти, честное слово. Замуж… громкое слово, раньше бегал от него, а сейчас даже готов позвать ее. Ну потому что как доказать Ольге красавице Сергеевне, что я правда серьезно хочу? И на возраст мне насрать, и на то, что она тренер наш, а я как подопечный вроде… Ну что такого в этом? Не директор же клуба она, чтобы бояться, что в нас пальцем тыкать будут? А вообще, надо просто пробивать эту стену. Если нос не сломала мне за то, что позволил себе в машине, значит, и до остального доберемся с ней. Медленно, но верно.
Засыпаю сегодня все с той же довольной улыбкой, которая как к лицу приклеилась, но мне нравится. Загоняться сегодня не хочется, и подушка какая-то очень мягкая, а еще звук дождя успокаивает, и Оля во сне так скоро приходит, что эту ночь можно засчитать как одну из лучших ночей в жизни.
А утром ливень, снова. Стеной опять, ветер бешеный, как будто лето закончилось и осень приперлась, откуда не ждали. Но дождь отныне – хорошо! Если до конца дня лить будет, опять отвезу Кроху, даже если сопротивляться будет, на плечо закину и на пассажирское усажу. Не денется от меня никуда теперь.
Жую кашу на завтрак, и вдруг меня осеняет: а зачем ждать вечера?! Дождь есть, путь от дома до спорткомплекса есть, машины у Крохи нет. Повод встретиться до тренировки! Думаю, она оценит, да и самому позаботиться хочется, чтобы она по дождю не бежала, правда ведь может заболеть, кому оно надо? Пора бы уже раздобыть ее номер, набрал бы сейчас, сказал дома сидеть и ждать меня, а так собираюсь впопыхах, надеясь застать ее дома.
Лечу к ней все с той же улыбкой, уже сам себя раздражаю, но деть ее никуда не могу. Олька своими губами ее ко мне прилепила, назад никак, так и буду ходить, пока опять не поцелует. Там, может, расклинит чуток.
Подъезжаю к дому Крохи и вижу, как она бежит от подъезда и усаживается в такси. Черт! Пару метров проехать не успел, чтобы она меня раньше этой машины заметила. Ладно, по крайней мере, она не идет под дождем, уже хорошо.
Обгоняю машину и жду их у комплекса, приятное для Оли хочется делать постоянно, но, так как она почти ничего не принимает, приходится импровизировать. Вижу, как тачка заезжает на парковку, и подхожу к двери со стороны водителя еще до того, как он полностью останавливается. Стекло опускается, и я протягиваю мужику карту, чтобы
