нового стиля). Он был широко задуман, однако встретил такое сопротивление, что германское верховное командование в лице Людендорфа порекомендовало своему штабу на Восточном фронте, остановить наступавшие войска, дабы глубоким вторжением не поднять волны патриотизма в России. Распоряжение Людендорфа об этом пришло в середине июля, когда большевистский путч в столице был уже подавлен. Но учитывая почти полное совпадение во времени большевистского выступления в Петрограде с германским наступлением на фронте, всего на два дня упредившего последнее, нельзя не вспомнить уже цитированные слова германского государственного секретаря Кюльмана о том, что «широко запланированные» германские операции на фронте «были поддержаны интенсивной подрывной деятельностью изнутри». Именно в стремлении согласовать свой путч с немецким наступлением, сроки которого немцы, конечно, держали в секрете, следует объяснить имевшие место до вечера 2 июля попытки ЦК несколько оттянуть срок выступления. В отличие от ЦК, этой тенденции никак нельзя отметить у менее посвященной в сферы «высокой политики» «Военки».
Восстание началось в 1-ом пулеметном полку. Трудно сказать, что произошло за ночь между митингом-концертом 2 июля и утром 3 июля. Кроме рассказа Д. Бедного о вечере 2 июля, проведенном им со Сталиным, до сих пор опубликовано очень мало данных. Однако они есть. В юбилейном номере (№ 4) «Красного архива» за 1927 год рассказывается, как в 1-м пулеметном полку, вместо полкового комитета, был избран Временный революционный комитет, во главе которого встал большевик, прапорщик Семашко, один из членов «Военки». Важную роль во всех действиях этого комитета играл Лашевич, будущий член Реввоенсовета, видный участник «новой» и «объединенной» оппозиции в двадцатых годах.
Разумеется 1-ый пулеметный полк не мог выполнить сам ту огромную организационную работу, которая была проведена. Около 4 часов дня 3 июля делегации 1-го пулеметного полка появились почти одновременно в Московском, Павловском и Гренадерском, в 180-ом и 3-ем стрелковом запасных полках, на ряде заводов Выборгской стороны, где была уже организована Красная гвардия, в том числе на таких как «Лесснер», «Парвиайнен», «Эриксон», на Путиловском заводе, а в 8 часов вечера был устроен большой митинг на Якорной площади в Кронштадте.
Именно 3 июля вечером[84] Гельсингфорской организацией большевиков совместно с Центробалтом было решено подготовить ряд судов к походу на Петроград и провозгласить резолюцию о переходе всей власти в руки советов.
Из этого, далеко не полного, перечня действий, становится совершенно очевидно, что за спиной «солдатских масс» 1-го пулеметного полка, стояла и действовала «Военка» и ни о каком стихийном выступлении масс, лишь поддержанных большевиками, не может быть и речи.
В 7 часов вечера 3 июля 1-ый пулеметный полк, поддержанный частью Московского запасного полка, подошел в полном вооружении ко дворцу Кшесинской. За ним последовала часть заводов Выборгской стороны. Другая часть выборжцев отправилась на Путиловский завод, где в одиннадцатом часу ночи большинством было решено идти к Таврическому дворцу (там заседал Петроградский совет) и требовать перехода власти в руки Совета.
Неожиданный для ЦК и ПК успех заставил, наконец, высказаться открыто и большевистское руководство. Первое решение было принято в 11 ч. 40 м. вечера и рекомендовало «немедленное выступление рабочих и солдат на улицу»[85]. Но заседание продолжалось всю ночь, превратившись в высший штаб восстания. Ночью же было принято решение о снятии в «Правде» уже набранного объявления об отказе от вооруженной демонстрации («Правда» вышла с белой полосой на первой странице) и вместо него появилось воззвание:
«После того, как контрреволюционная буржуазия явно выступила против революции, пусть Всероссийский Совет Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов возьмет власть в свои руки»[86].
И. Ф. Петровым, на базе архива Института Маркса-Ленина, недавно опубликованы данные о проделанной Военной организацией работе: в каждом батальоне выступающих частей организовать комитет для руководства батальоном, в каждой роте назначить руководителя; установить и поддерживать связь со штабом Военной организации; проверять кто и куда отправляет часть и т. д. Едва ли это все могло быть проделано после 12 часов ночи, да и Петров, приводя документы, нигде не дает их даты. В ночь с 3 на 4 июля штаб Военной организации уже успел ввести роту пулеметчиков в Петропавловскую крепость (где она натолкнулась на несочувствие части гарнизона), поставить броневики на главных подступах ко дворцу Кшесинской и достать значительное количество грузовиков из автошколы для переброски своих частей.
А между тем уже ночью громадная толпа блокировала Таврический дворец, где заседал ЦИК Совета и требовала от него взять власть в свои руки. Подавляющее большинство Совета вовсе не разделяло мнения большевиков и не собиралось свергать Временное правительство. Председатель Петроградского совета Чхеидзе доказывал с подъезда Таврического дворца, что Совет рабочих и солдатских депутатов, будучи свободно избранным, не нуждается в вооруженной демонстрации для того, чтобы взять власть. Бесконечный митинг с членами Совета продолжался почти всю ночь. Большинство не могло понять зачем их вызвали на демонстрацию — как будто для того, чтобы Совет мог взять власть в свои руки, а в то же время подавляющее большинство депутатов Совета утверждает, что никто ему в этом не мешает и кроме того, это по существу не нужно. Лозунг «Вся власть Советам» казался заманчивым, и далеко не все могли разобраться в том, что за этим лозунгом, в сущности недемократическим и противоречащим основным правовым принципам, скрывала свои претензии на власть партия, не признававшая на деле правового государства и демократии. Самое же главное было то, что представители советов Керенский (товарищ председателя Петроградского совета со дня его основания), Чернов и другие были уже в составе правительства и с выходом кадетов из правительства 2 июля фактически возглавляли его.
Советы, напомним, не охватывали большинства населения и выборы депутатов основывались на явно несправедливом соотношении, где разные группы населения, и притом не все, имели различные нормы представительства.
Поздно ночью рабочие разошлись. На следующий день большевистский штаб назначил новую демонстрацию, но рабочие уже не проявили большого напора, летний ливень под вечер в гораздо большей степени повлиял на демонстрацию, чем правительственные войска. Демонстрация рассеялась.
Зато военная сторона выступления была организована много лучше. Прибывшие с «карандашами» несколько тысяч кронштадтцев дали возможность «Военке» бросить силы не только к Таврическому дворцу, но и к Мариинскому, где тогда помещалось Временное правительство, и к главному штабу. До полудня большевики, казалось, имели перевес. Малочисленные правительственные патрули не могли остановить продвижение вооруженной демонстрации и отрядов войск, двигавшихся под руководством Военной организации.
Ко второй половине дня правительство, давшее полномочия командующему Петроградским военным округом генералу Половцеву для подавления мятежа, начало действовать более энергично. Сотня казаков в конном строе атаковала грузовики пулеметчиков, подъехавшие к главному штабу
